Сакральность президентского послания в суперпрезидентской системе власти

Президентское послание как жанр заимствовали в 1990-е году из США. Там функция его проста — политическая декларация о намерениях на будущий год главы победившей на выборах партии, который одновременно должен доносить свои намерения до всех остальных. Поэтому отношение к речи двойственное: все дружно аплодируют президенту как функции, символу американского государства, а при этом оппозиция, естественно, плюется и ворчит насчет как самих планов, так и их реализуемости. Обе стороны реакции логичны и вытекают из функции президента в американском обществе.

В большинстве постсоветских стран система суперпрезидентская, поэтому добавились еще две функции:

1) служить аргументом в споре бюрократических кланов. Поэтому "политически неправильные" слова президента могут сильно нарушить баланс групповых интересов и усилить позиции "неправильных" групп;

2) служить посланием "отца нации" народу, эта функция связана с американской по происхождению, но в постсоветской политической культуре она изменилась. Американский "отец нации" — полезная фикция, заимствованная из патриархальных обществ, например, можно вспомнить какие дискуссии были вокруг фигуры президента-квазимонарха, функция, которая сменяется каждые 4-8 лет, это "приемный отец", условно.

В наших системах образ президента психологически наложился в сознании большинства населения (не всех, конечно) на образ родного отца (хорошего или плохого, хорошего отца, как у маленьких детей, или "ложного" отца; как у бунтующих подростков, думающих, что отец им не родной или родной по крови.

Поэтому президентская речь в суперпрезидентской системе должна психологически апеллировать абсолютно ко всем, служить эдаким синтезом противоположностей, подобно тому, как в классическом богословии все противоречия синтезируются в Боге. Отсюда неизбежная противоречивость.

Вывод: родоначальники жанра президентского послания, романисты не хуже Льва Толстого, задача ведь чудовищной сложности, даже в чисто литературном плане, не говоря уж о том, что тут много других слоев.