«Пакетное предложение»: случится ли раскол в лагере экоактивистов

Облитые супом картины, поджог на заводе Tesla под Берлином и испражнения в пруду у поместья Риши Сунака — лишь небольшой список акций современных экоактивистов, об эффективности которых можно поспорить. После начала войны в Газе многие левые протестующие начали выступать с пропалестинской позицией, и теперь зеленая и антивоенная повестки идут «в одном пакете». Как влияют пропалестинские лозунги на современное движение экоактивистов?

Неэффективный протест 

Томатный суп на «Подсолнухах» Ван Гога, картофельное пюре на «Стогах сена» Моне и тыквенная похлебка на «Мона Лизе». Это только три из более чем четырех десятков актов протестного вандализма в музеях по всему миру за последние пару лет. Почти все нападения совершили активисты из нескольких группировок: Ultima Generazione (Италия и Ватикан), Just Stop Oil (Великобритания), Letzte Generation (Германия) и Riposte Alimentaire (Франция). Все эти группы – часть сети A22, которая координирует активистов друг с другом. 

Чего они добиваются? Привлечения внимания к проблеме глобального изменения климата и запрета новых проектов по добыче полезных ископаемых. До сих пор активистам, что обливают супами картины, не удалось добиться значимых результатов. Возможно, причина в том, что такие формы «подрывного» ненасильственного протеста сегодня не работают, считает Джованни Алой из Школы Института искусств в Чикаго. 

Он приводит несколько аргументов, почему это так. Направляя активистский пыл на произведения искусства, а не на профильные организации, и используя мировые шедевры как рупор для собственной повестки, эти группировки добиваются обратного эффекта — отталкивают от себя часть публики и получают критику в СМИ. Возникает логичный вопрос: какое отношение имеет «Мона Лиза» и Лувр к проблемам с доступной и дешевой едой, о которой говорят, например, активисты Riposte Alimentaire?

Направленные акции 

Алой предлагает не игнорировать важнейшие социальные и экологические проблемы, о которых говорят протестующие, но направлять свои акции на тех, кто имеет прямое отношение к делу, сужать свои требования и добиваться их выполнения от конкретных компаний, институций или людей. 

В качестве успешного примера таких акций он приводит перформансы и сидячие забастовки в Tate Modern и Tate London, которые привели к разрыву 26-летнего спонсорского контракта между британской галерей Tate и BP в 2016 году. Тогда активисты, к примеру, в течение 25 часов писали углем климатические лозунги на полу в Tate Modern. Во время другой акции 35 активистов заняли одну из галерей Tate Britain, где начали делать друг другу тату с концентрацией CO2 в атмосфере в год их рождения. 

Похожую мысль высказывают и профессор истории Кевин А. Янг из Массачусетского университета в Амхерсте и исследователь Лора Томас-Уолтерс из Йельского университета. В своей работе они пишут, что попытка убеждения большинства – не самый эффективный метод. Действенными инструментами давления на власть и бизнес остаются регулярные «подрывные ненасильственные практики», при которых политические и экономические издержки напрямую касаются компании или персоны, в зоне ответственности которых лежит принятие решений. 

Несколько «направленных» громких акций активисты организовали уже в этом году. 

К примеру, в марте 2024 крайне левые «зеленые» из «Vulkangruppe» подожгли ЛЭП, питавшую завод Tesla Gigafactory под Берлином, главный европейский плацдарм компании мощностью более 375 тыс. машин в год, где работают больше 10 тыс. сотрудников. Активисты выступают против вырубки леса при расширении производства Tesla и утверждают, что завод потребляет колоссальное количество воды, которая нужна самому региону. Еще одна их претензия связана с тем, что изготовление, использование и утилизация аккумуляторов для электрокаров наносит окружающей среде чуть ли не больший ущерб, чем обычные автомобили с двигателями внутреннего сгорания. После поджога Tesla пришлось остановить производство на неделю, она оценила свой ущерб в сумму около $1 млрд. «Это либо самые тупые экотеррористы на Земле, либо марионетки тех, кто не преследует благих экологических целей. Прекращение производства электромобилей, а не автомобилей, работающих на ископаемом топливе, — это крайняя глупость», — отреагировал гендиректор Tesla Илон Маск в сети X. Экоактивисты не собираются сдаваться: несколько месяцев назад они разбили лагерь в лесу недалеко от завода, построили дома на деревьях, а в мае фабрику брали штурмом. 

Или вот еще пример от британской группы Youth Demand. Группа сняла ролик, на котором один из активистов испражняется в озеро перед поместьем теперь уже экс-премьера Британии Риши Сунака в Северном Йоркшире. Ролик стал вирусным, четверых участников съемок арестовали. Летом 2023 активисты «Гринпис» уже завешивали его дом черными полотнами, выражая свой протест против новых лицензий на разработку газа и нефти в Северном море в Шотландии. 

Дрейф Греты 

По сравнению с радикальностью «Vulkangruppe» и наглостью Youth Demand, акции, что организует климатический проект Греты Тунберг Fridays For Future (FFF), кажутся достаточно травоядными, но при этом они более массовые. Большинство акций мирные, максимум, на что идут протестующие – перекрытие входа в муниципальное здание или пикет перед офисом крупной корпорации. Вот, например, матери окружают многокилометровыми шарфами здание парламента, акция проходит в крупных европейских городах под девизом «За счастливое будущее всех детей Земли». 

Но за последний год среди экологических призывов FFF вроде «Make love, not CO2» и постов в поддержку Украины начали появляться и пропалестинские, а изначально зеленая повестка начала превращаться в «черно-зелено-красную». Теперь Грета пишет свой эколозунг Climate Justice в цветах флага Палестины и ходит на климатические митинги в арафатке. 

Это слияние и смещение чисто экологического направления работы в сторону антивоенного и политического – глобальный тренд. Подавляющее большинство партнеров проекта FFF – а это крупнейшие в мире экологические активистские организации, – поддерживают пропалестинскую позицию FFF. На сайте тех же Youth Demand также есть призыв поддержать их в борьбе против разработки месторождений нефти и против военной операции Израиля в Газе в одном предложении. В Университете Огайо в США пропалестинский лагерь занимают и пропалестинские активисты, и климатические. Похожая ситуация и в других американских университетах, где уже несколько месяцев не стихает студенческий протест, захвативший больше десятка вузов по всей стране. 

К чему же это может привести? 

Тот же Алой приводит в пример социологическое исследование Appolo Surveys, в ходе которого специалисты опросили 120 ученых, специализирующихся на социальных науках. Они пришли к выводу, что один из факторов, которые могут снизить эффективность протеста, это не только нецелевое направление акций, но и раскол внутри движения и отсутствие четких политических целей. 

Возможно, именно это сейчас и происходит в среде экологических активистов. Они произносят похожие идеи: «не может быть никакой климатической справедливости, пока Палестина не освобождена от оккупанта-Израиля, а в Газе идет война». При этом два лозунга сливаются в единое послание, а защита климата упаковывается в один ценностный пакет с палестинской точкой зрения на арабо-израильский конфликт. 

Это слияние неизбежно раскалывает общественное мнение. Далеко не все готовы пойти на экологический митинг, если он подразумевает обязательную поддержку категоричной пропалестинской позиции.

Оно же уже вызвало раскол и в экодвижении. 

26 октября FFF выложили манифест, в котором осуждали действия Израиля, призывали к прекращению огня и защите мирного населения Газы. А 5 декабря Guardian опубликовала расширенный вариант этого текста от имени FFF Sweden, с уточнениями и попыткой откреститься от антисемитизма и исламофобии. Правда, ни в том, ни в другом тексте нет ни слова про количество убитых и взятых в плен израильтян во время атаки ХАМАС 7 октября, нет там и требований освободить заложников. 

Хотя в заявлении для Guardian было указано, что манифест выражает только позицию FFF Sweden, подруга и соратница Греты Тунберг Луиза Нойбауэр решила дистанцироваться от международного движения FFF, в котором она отвечала за немецкое отделение. 

Есть и другие примеры. На массовой экологической акции в Амстердаме Грета выступала перед восьмидесятитысячной толпой. И вновь повторила тезис, изложенный в ее манифесте, который стал и кричалкой, и лозунгом: «Не может быть никакой климатической справедливости на оккупированной земле». Во время ее монолога, посвященного ситуации в Газе, мужчина взобрался на сцену, отобрал у нее микрофон и сказал, что он пришел на экологический митинг, а не на политический. Его оттащили, и Грета закончила выступление кричалкой, которую подхватила толпа. 

Ситуация ухудшается, эффективность снижается 

Не может быть никакого разговора о климате, пока есть оккупанты и оккупированные, пока творится такое зло, как в Газе, климат может подождать, по сути, говорит Грета. 

Безусловно, то, что происходит в Газе – катастрофа, с огромным количеством жертв, о которых нужно говорить. Но есть одна проблема. Пока пропалестинский протест взывает к человечности, перетягивая внимание своих последователей в сторону антиимперского и антиколониального дискурса, леса продолжают гореть, климатическая ситуация только ухудшается.

В мае 2024 года Guardian опубликовал опрос 380 самых влиятельных климатологов мира, участников Межправительственной группы экспертов по изменению климата. Результаты его неутешительны: 80% ученых считают, что мы не сможем ограничить глобальное потепление 2 градусами Цельсия в этом столетии, а это было заявлено целью парижского соглашения по климату ООН 2015 года. 60% опрошенных климатологов уверены, что температурный скачок скорее всего пробьет отметку в 3 градуса Цельсия в 21 веке. Часть точек невозврата, о которых предупреждали ученые, возможно, уже пройдены (например, таяние ледников, изменения в системе Гольфстрима), и Земля уже вошла в зону климатической турбулентности. В 2024 году продолжается череда температурных рекордов последних лет. Впрочем, чтобы это заметить, иногда достаточно просто выйти на улицу. 

Попытки объединить под климатическими знаменами миллионы людей, интересы, опыт и базовые ценности которых могут быть кардинально разными, неизбежно приводят к конфликту интересов внутри этих групп и к поляризации, расколу аудитории. 

В итоге протест все равно скатывается в одну из идеологических парадигм (в случае с пропалестинскими протестами — деколониальную), и там уже очень легко не заметить, как, поддерживая ту или иную систему ценностей и призывая к гуманизму, вы одновременно обесцениваете жизнь или оправдываете насилие. 

С другой стороны, активистам, чтобы оставаться эффективными, приходится усиливать радикальность своих «ненасильственных» подрывных действий. Но где эта ненасильственность заканчивается? Например, поджог ЛЭП в Берлине обесточил вместе с заводом Tesla еще и целый жилой квартал. Это все еще приемлемый уровень радикальности, или уже нет? 

Оказаться и эффективными, и гуманными, и не попасть в ловушку идеологии, для «зеленых» задача почти невыполнимая, впрочем, как и остановка глобального потепления на 2 градусах Цельсия.