На закате эры нео-либерального капитализма

В настоящее время западный мир переживает экономический кризис, по своим масштабам аналогичный нефтяному шоку 1973 года. То, что мы сейчас видим, это ни что иное, как крушение неолиберализма — доминантной экономической и идеологической модели последних десятилетий. Дезинтеграция рынков, сформированных под влиянием англосаксонской культуры, началась в результате слияния двух характерных особенностей «свободного рынка»: спекуляции и монопольного капитализма. Вопреки бытующему мнению, свободные рынки, если они не регулируются государством, не подвергаются постоянным интервенциям и перераспределениям активов, всегда стремятся к монополии. Кроме того, свободные рынки не имеют ничего общего с эффективностью, по крайней мере, это никак нельзя назвать их отличительной чертой. Они сами по себе не способствуют развитию здоровых инвестиций или мудрого управления активами. Напротив, когда рынки рассматриваются исключительно в терминах цен и доходности, и когда доходность капитала и кредитное плечо, способствующее его росту, становятся настолько концентрированными, насколько это произошло в XIX веке (а сейчас мы быстро приближаемся именно к такому сценарию развития событий), тогда рынки способны провоцировать лишь спекуляции, замаскированные под благонадежные инвестиции.

Так, например, перед 1973 годом соотношение инвестиционного и спекулятивного капитала составляло 9 к 1. С тех пор ситуация изменилась на прямо противоположную. Суммы по производным и кредитным инструментам достигли таких астрономических масштабов, что их совокупный объем уже давно превысил общую экономическую стоимость планеты. Например, в 2003 году стоимость торговых производных инструментов достигла 85 трлн долларов, тогда как размер мировой экономики составлял лишь 49 трлн долларов. Однако с момента этой оценки много воды утекло, и это соотношение многократно возросло. По последним данным, общая стоимость торговых ценных бумаг превышает базовую стоимость активов, лежащих в их основе, в соотношении три к одному. Тот факт, что эти активы порой проявляют склонность к обесценению (как это, например, происходит с ценами на жилье в США, которые за последние два года упали на 25%), означает, что общее соотношение стоимости ценных бумаг к стоимости базовых активов может удвоиться. Однако эти усредненные мировые показатели сами по себе скрывают еще большие уровни использования финансового рычага. На прошлой неделе компания Carlyle Group объявила о дефолте по долгам на сумму 16,6 млрд долларов. Фонд прямых инвестиций истово спекулировал ценными бумагами, обеспеченными ипотекой с рейтингом ААА, по некоторым оценкам, уже в конце существования компании ее соотношении заемных и собственных средств составило 36:1. Можете не сомневаться, что в подобной ситуации находится еще немало фондов прямых инвестиций.

Эти не поддающиеся осмыслению уровни спекуляций провоцируются огромной концентрацией благосостояния, сформировавшегося со времени 1973 года. Почему? Потому что если рынки стремятся к монополии, это означает, что группа людей, контролирующих активы, сокращается, а объемы таких активов в руках у избранных возрастают. Последние данные являются прекрасным тому подтверждением: 10% богатейших людей Великобритании увеличили свою долю в национальных активах, продаваемых на рынке (за исключением жилья), с 57% в 1976 году до 71% в 2003 году. За тот же период спекулятивный капитал, который может быть использован или инвестирован 50% населения от конца пирамиды благосостояния Великобритании, сократился с 12% до 1%. Фактически, по последним правительственным данным, 1% богатейших людей контролирует более одной трети всех рыночных активов, при этом здесь не учитываются огромные суммы на оффшорных счетах в налоговых гаванях. Независимая компания New Economics Foundation провела исследования, которые доказывают, что мировой рост обошел стороной бедных. В 1980-х из каждых 100 долларов мирового роста самые бедные 20% населения получали 2,20 доллара; к 2001 году им доставалось лишь 60 центов. Нет никаких сомнений в том, что нео-либеральный рост способствует дальнейшему обогащению богатых и еще большему обнищанию бедных. Реальный рост заработной платы в 13 странах организации экономического сотрудничества и развития с 1970 года держится ниже уровня инфляции. Критерий оценки инфляции в Британии существенно недооценивает реальную стоимость жизни. Таким образом, те кто зарабатывает, но не те, кто владеет активами, вот уже 35 лет испытывают на себе постоянное снижение уровня жизни. Фактически, золотым веком, когда работник, получающий зарплату, обеспечивал максимальный процент ВВП, был период с 1945 по 1973 годы, а вовсе не современная эпоха либерализма. Проблема в том, что никто из власти предержащих не видит истинной подоплеки кризиса — кризис неплатежеспособности активов, вызванный массовым увлечением финансовых рычагов. Неолибералы по-прежнему уверены в том, что все дело лишь в ликвидности. Они ошибаются. Правительствам следует протягивать руку помощи не банкам и спекулянтам, а потребителям, у которых сейчас есть все основания опасаться за свое будущее.