Как стать олигархом. Рецепт Егора Кончаловского

Одним из гостей прошедшего в Алматы Международного фестиваля творческой молодежи «ЖасSTAR» стал режиссер, продюсер и актер Егор Кончаловский. На встрече с молодежью и журналистами он ответил на многие вопросы. Признался, что как актер в кино сказал всего 4 слова и что боится камеры. Ну и разумеется, рассказал о своем пути в большом кино.

— Добрый день, Егор!

— Здравствуйте. Давайте я сначала представлюсь. Через три месяца мне исполнится 50 лет. По паспорту меня зовут не Егор Кончаловский, а Георгий Михалков. Кончаловским меня стали называть вслед за моим отцом, который тоже Михалков на самом деле. Но трем Михалковым тесновато на «Мосфильме», поэтому мой отец взял себе псевдоним Кончаловский, а меня начали называть вслед за ним.

— Как вы пришли в кино?

— Долго. После школы у меня было удивительное рабочее место – я был водителем бетоновоза. Целых несколько месяцев я ездил по Москве и возил бетон. Потом я служил в армии два года. Потом уехал на Запад. Учился там в разных местах, включая Оксфорд, но закончил Кембриджский Университет по специальности искусствовед. Однако искусствовед из меня получился, честно вам скажу, не очень хороший, да я никогда и не хотел этим заниматься. А куда пойти человеку, который ничего не умеет? Конечно, что-нибудь снимать. Как раз тогда в нашу страну пришел капитализм. А что является двигателем капитализма? Естественно, реклама. И возникла необходимость в людях, которые могут снимать красивые короткие истории, которые заставляют наивных людей покупать шоколад и печенье. Это было очень востребовано. Собственно моя кинематографическая школа – это рекламные ролики. Надо сказать, что мое поколение кинематографистов в основном пришли из этого жанра. Это Федя Бондарчук, Тимур Бекмамбетов, Юра Грымов, Филипп Янковский. Это было начало 90-х годов и кино тогда не было.

— Как состоялся переход из рекламы в полнометражное кино?

— В 98-м году мне предложили снять первую картину, которую я не очень-то хотел снимать, но подумал, что у меня нет причины для отказа. Кроме собственного страха. А поскольку я понял, что даже если кино не получится, в тюрьму меня не посадят, квартиру не отнимут, то можно рискнуть.

— Что это был за фильм?

Это был фильм «Затворник» с Сашей Балуевым и Амалией Мордвиновой. В прокат он так и не вышел.

— Что из него запомнилось?

В этом моем дебютном фильме была эротическая сцена, а я их никогда в жизни не снимал. И очень переживал по этому поводу. А надо сказать, что сцена была в бассейне. На улице стоял сентябрь. А хозяин дачи, где мы снимали, экономил на отоплении. И тут выяснилось, что у здорового мужика Балуева и совершенно худой Амалии совершенно разная реакция на холодную воду: в кадре огромный красный как рак мужик, обнимал худую синюю женщину. И вот я смотрю в монитор и думаю, а когда красный мужик обнимает синюю женщину – эротика это или нет? Заводит это меня ли нет?

В общем, отсняли мы три часа этого материала, и сложилось так, что когда приехал продюсер посмотреть, что мы тут вообще делаем, ему дали двухчасовую кассету (тогда еще кассеты VHS были) как раз с этой сценой. Он мне звонит и говорит: «Егор, а ты уверен, что мы снимаем именно то кино, о котором договаривались?»…

В этом же кино есть сцена, где актриса играет алкоголичку. А хозяйка дома, в котором мы снимали, была абсолютная алкоголичка на самом деле. Колоритная такая. И вот однажды она увидела нашу актрису, ну и давай ее прогонять, мол, чего пришла, не видишь – тут кино снимают. А та – не будь дурой – давай ей так же отвечать. Они чуть не подрались!

В общем, это кино вышло и мне предложили снять следующее – «Охоту на пиранью», но вот как раз эта работа тогда не случилась. Ее сняли лишь спустя 10 лет.

— У очень многих Ваше имя ассоциируется с «Антикиллером»…

Однажды я у своего помощника нашел книжку «Антикиллер», прочитал ее и помощника отругал. Дескать, ты что читаешь, лучше бы Бунина почитал! На следующий день мне предложили снимать «Антикиллера». Удивительное совпадение просто. Но я отказался. Я как раз должен был снимать «Охоту на пиранью», но вдруг этот проект развалился и продюсер «Антикилера» все-таки уговорил меня снимать. Вообще «Антикиллер» знаменит тем, что это был первый российский фильм, который взяли в прокат. До этого брали только американское кино, а наше сливали на телевидение. И он стал довольно успешным, а мы сразу сняли второй фильм. Мне, конечно же повезло, что в то время – это был 99-2000 год – кино было еще очень мало и замечательные народные артисты (Ульянов, Шакуров Сергей, Белявский, Саша Балуев, Женя Сидихин, Гоша Куценко, Витя Сухоруков) согласились на небольшие роли. Я думаю, что именно в этом успех «Антикиллера» — хорошие актеры просто соскучились по качественному кино. Это был просто удивительный опыт.

Второй «Антикиллер» в прокате был даже более успешен, чем первый. Оба этих фильма – коммерческие фильмы. Это бизнес. Они созданы были для того, чтобы на них зарабатывать деньги.

— Вот вы все время говорите об успешности того или иного фильма. Но как же кино, которое воспитывает?

— Все зависит от задачи. В комерческом кино нет ничего плохого. Мы все его любим и смотрим. И не важно, чье оно: американское, казахстанское или российское. Просто есть разные фильмы, разные ниши, разные жанры. В то время я, так же как и все, страдал «блокбастеризацией». То есть снимаешь небольшой фильм, а на вопрос «Что снимаешь?» гордо отвечаешь: «Да, блокбастер один». За три копейки… Поэтому не надо смешивать. Когда пытаешься одновременно снять и воспитательное кино, и библию, и боевик, то ничего не получается. Кстати последние громадные российские фильмы (не буду называть) это очень наглядно показывают.

Кстати о воспитательном кино. Однажды казахстанский продюсер Арман Асенов предложил мне снять кино о дружбе народов – в Казахстане, как и в России это очень важная тема. А как лучше показать дружбу? Конечно в экстремальных условиях. На какой-нибудь войне. Мы выбрали Афган. Фильм получил название «Возвращение в А». Это, кстати, первый казахстанский фильм, который есть в 3D. Он даже был выдвинут на «Оскар» от Казахстана. От России в тот год пошел Никита Сергеевич Михалков – мой дядюшка – с «Цитаделью». На первом этапе мы благополучно вместе и «вылетели».

— Чего не хватает казахстанскому кино?

— Казахстанским продюсерам надо учиться прокатывать кино. Снимать умеем, а прокатывать — пока нет. А это отдельная профессия. Ведь мало сделать много хорошей сметаны. Ее еще и продать надо.

— Вы казах наполовину. А насколько вы чувствуете себя казахом?

— Казахом я себя чувствую все то время, пока я не чувствую себя выпускником Кембриджа. А поскольку Кембридж я закончил давно, то его выпускником себя чувствую все реже и реже.

— Егор, на вашем счету есть такие картины, как «Москва, я люблю тебя» и «Сердце мое Астана»…

Как-то раз у меня появились французы с проектом «Париж, я люблю тебя». И первое, что они сделали найдя меня – предложили мне взятку. Я должен был найти для них российские деньги, а они мне за это обещали «откат». Но я поступил еще лучше: деньги нашел, но французам не отдал, а снял на них «Москва, я люблю тебя». Фильм, в котором участвовало 18 кинорежиссеров. И что самое главное, этот проект запустил еще два проекта, о которых я вспоминаю с большой нежностью. Это «Сердце мое Астана», который снимался к 20-летию независимости Казахстана и «Баку, я люблю тебя», премьера которого состоялась буквально на днях. Все эти картины – это ряд коротких новелл о любви. По 5-10 минут.

— У Вас потрясающее чувство юмора. В кого это у Вас?

— В деда. Расскажу один случай. Когда мой дед в третий раз переписал гимн СССР и его на политбюро приняли, он решил, что это надо отметить и пошел в Дом литератора. А там уже сидел «хороший» Евтушенко, который через зал деду закричал: «Сережа, ты такое г… снова написал!». На что дед ответил: «Г… не г…, а слушать стоя будешь!».

— Егор, Вы и сейчас снимаете рекламные ролики. Скажите, а это не унизительно после «Антикиллера»?

Нет. Мало того, я опять клипами занялся. У нас сейчас кризис (что мы будем врать друг другу). Это во-первых. А во-вторых, я к рекламе очень нежно отношусь. Ведь реклама – очень тонкая штука. Гораздо более тонкая, чем кажется, когда ее смотришь. Это потрясающая школа работы с массовым сознанием. То есть, если ты хорошо понимаешь рекламу, то в коммерческое кино, где есть определенные требования, вписаться гораздо легче. Да и вообще я люблю совершенно разные жанры. Сейчас вот спродюсировал сериал. Не путайте с «мылом». Хотя «мыло» — это тоже не плохо.

— Когда кризис закончится, что Вы будете снимать: авторское или коммерческое кино?

— Я с удовольствием и дальше буду и снимать и продюсировать коммерческие фильмы, чтобы заработать $100 млн. и стать олигархом. А с другой стороны мне очень хотелось бы снимать маленькие фильмы, которые не будут толкаться в очереди в прокат, а сразу выходить где-нибудь на телевидении. А вообще авторское это – это кино, где автор творит все, что он хочет. У меня это получается во всех фильмах.

— Скажите, а какой из Ваших фильмов Ваш любимый?

— Так сразу и не отвечу. Фильм «Консервы» я не очень люблю. Одной из лучших своих картин считаю небольшой фильм «Розы для эльзы».

— А приходилось испытывать чувство стыда за какую-нибудь свою работу?

— Постоянно. Я вообще считаю, что профессия режиссер и актер – это профессии, неразрывно связанные со стыдом. Про кино говорят, что это искусство нереализованных возможностей. А раз не реализовано, то стыдно.

— Какие фильмы на Ваш взгляд должен посмотреть каждый?

— У каждого фильмы свои. Для меня это два фильма: «Небо над Берлином» Вима Вендерса и «Иди и смотри» Элема Климова.

— Как вы относитесь к критике в свой адрес?

— Я ненавижу критику и как всякий нормальный человек люблю, чтобы меня хвалили.

— Санкции Запада как-то повлияли на Вас или Вашу семью?

— Ну, Михалкову запретили въезд в Украину. Он рыдает.

— А Вам?

— Мне можно. Но не нужно.