Асель Тасмагамбетова: «Наш завод уже способен выполнять заказы компаний уровня Unilever»

Красно-белое помещение Telli Ondiris расположено в растущей индустриальной зоне – скоро по соседству будет возведен завод Knauf, и окрестности напоминают мечту любого промышленника. Мы проходим через лабораторию, где тестируют свежеизобретенный крем для рук, в зал очистки воды, где звучит слово «осмос», смутно знакомое по урокам биологии и роману Томаса Манна «Доктор Фаустус». Качество воды – основа любой косметики такого рода, но поскольку здесь она проходит пять ступеней очистки, то технологии позволяют довести воду любого качества до уровня фактически фармпрепаратов. Здешнее производство на 90% автоматизировано – тем занятнее видеть в фасовочном зале несколько человек, похожих на студентов-лаборантов, которые стоят у конвейерной ленты и надевают крышки на бутылки с жидким мылом. Это объясняется тем, что первые несколько месяцев производства подобные операции рекомендуется проделывать вручную. В стерильной зоне царит особый кислородный режим, все ходят в халатах и бахилах, в связи с чем завод напоминает нечто среднее между операционной и частной школой. Это благодарное пространство для разнообразных оптических иллюзий – так, например, с одной стороны, завод выглядит весьма компактным предприятием, но в этой оптике тем более удивительно звучит замечание одного из сотрудников о том, что если машину не останавливать в течении четырех месяцев, то бутылкой с жидким мылом можно обеспечить каждого жителя РК. Помещение кажется просторным, почти выставочным – но это с сделано с прицелом на запуск новых линий: сейчас завод производит только пенно-моющую косметическую продукцию, в ближайшее время начнется работа над уходовой косметикой. Я прохожу по залам завода за несколько минут, почти что в ритме самого производственного цикла, и на выходе получаю в руки изготовленный за это время пузырек с бергамотовым гелем для душа, украшенный степным орнаментом.

«Это тестовая этикетка и упаковка, вы не увидите этого на полках. Пока я не могу сказать, что мы очень довольны внешним видом, – предупреждает Асель Тасмагамбетова, владелица первого завода по производству косметической пеномоечной продукции Telli Ondiris. – В Казахстане большой дефицит графических дизайнеров – у нас вообще плохо развит промышленный дизайн, и также очень нужны технологи. Но мы развиваемся. Сейчас мы сами все рисуем и даем очень подробное техническое задание – лепесток вправо, лепесток влево. Пока вся упаковка, которая в страну приходит, – китайская. Все, что есть на местном рынке, – это упаковка для пива и воды, специфически косметического производства со своими стандартами у нас нет. Поэтому мы хотим запустить собственное производство по выдуву бутылок и косметических ПЭТ – таким образом, мы будем снижать себестоимость товара, и это будет уже наше третье производство после линии для производства шампуней и линии по изготовлению кремов».

Дмитрий Луговых, исполнительный директор компании Telli Ondiris, рассказывает: «Когда мы говорили соответствующим производителям в Казахстане, что хотим продукт для фасовки косметики, на нас смотрели как на идиотов. В итоге нам пришлось купить преформу, привезти ее и поставить в производство пивняков – для них это тоже был своего рода эксперимент, ведь таким образом формируется еще одна индустрия в стране. Сейчас фактически вы держите в руки бутылку из-под кваса. Но мы переработали ее во вполне пристойный продукт для фасовки геля для душа».

Компания Telli работает в косметическом бизнесе уже 17 лет – они успешно функционировали как дистрибьютор и ретейлер, в их списке распространения более восьмидесяти брендов. Идея запустить собственное производство пришла под занавес пандемии. Сам завод был построен за девять месяцев и около трех миллиардов тенге, «в режиме комсомольской стройки».

Асель Тасмагамбетова рассказывает: «Завод сделан на вырост. Недавно вышло постановление премьер-министра о поддержке местной обрабатывающей промышленности – и теперь если госорганы по каким-то причинам не покупают местную продукцию, они должны объяснить, что, собственно, их побудило обратиться к импорту. Это само по себе на руку развитию нашего производства. Так в рамках этой инициативы в прошлый раз мы воспользовались предложением от Алматы Финанс в размере 500 млн тенге на закупку оборудования. Сейчас мы собираемся взять в фонде «Даму» миллиард тенге для нашей второй производственной линии кремов. Мы много ездили по разным странам, изучали и сравнивали методы производства. Сейчас мы собираемся взять миллиард для нашей второй производственной линии кремов. Мы много ездили по разным странам, изучали и сравнивали методы производства. В Италии, например, на заводе между Флоренцией и Болоньей оборудование стоило чрезмерно дорого, поэтому в итоге мы приобрели фасовочные аппараты в Турции и варочные аппараты в Беларуси. У нас достаточно компактное решение, но при этом с нашими мощностями (два варочных аппарата и система розлива на 30 млн штук в год – это 60 штук в минуту) мы полагаем, что будем обеспечивать весь Казахстан».

Сейчас завод разрабатывает собственные товарные марки для крупнейших национальных продуктовых сетей в РК, кроме того, работает с региональными сетями спортивных клубов, а также принимает частные заказы от блогеров, которые хотят создать свою линию. Помимо контрактного производства, планируется развивать гипоаллергенную линейку Telli с органическими компонентами.

По большому счету, любой клиент может заказать шампунь имени себя самого – все зависит от минимального уровня заполнения реактора. Сейчас это 1200 литров, то есть минимальная партия составит 1200 литровых бутылок. Для подобных небольших партий цикл от разработки до производства занимает в среднем квартал – при условии, что клиента устраивает опять-таки упаковка. Если условный блогер, допустим, пожелает что-то более вычурное и из стекла – это приходится везти из Китая и срок изготовления увеличивается. Клиент сам может участвовать в разработке этикетки и формулы, в лаборатории ему демонстрируют все необходимые референсы – либо же он сам приносит готовый образец, а здесь его разбирают на атомы и высчитывают стоимость.

Тасмагамбетова поясняет: «Мы можем делать, в общем-то, все. Прежде чем приступать к строительству завода, мы начали работу в лаборатории еще в стенах нашего института и привлекли технологов, которые разрабатывали различные формулы как для масс-маркета, так и премиального сегмента. За год образовался банк формул. Это же голубой океан, поскольку здесь нет местных производителей, все импортное. С советских времен было производство «Уркер Косметик», но они не выдержали и закрылись, и с тех пор никому не приходило в голову начинать подобный бизнес, было проще покупать. Но теперь, когда логистика постоянно усложняется и сильно бьет по цене на полках – какой смысл везти просто пенящуюся воду? Да и странно, когда в стране нет своего бренда».

Дмитрий добавляет: «Я в первый раз сталкиваюсь с ситуацией, когда есть целая незанятая ниша и есть клиенты, которые мечутся по России, Беларуси, Китаю и Турции, потому что максимум, что они могут получить в Казахстане, – это жидкое мыло в пятилитровой канистре».

Асель Тасмагамбетова рассказывает: «Я хочу сделать бренд, который имел бы в своем ДНК местные горные, степные целебные травы и минералы – и сейчас мы работаем над формулой. Меня эта история отдельно вдохновляет, поскольку у нас есть идеи выйти на экспорт, но не с жидкой линией, а именно с кремами с местной растительной спецификой. Когда я 17 лет назад запускала Telli, люди представления не имели, что такое безпарабеновая косметика и как она влияет в долгосрочной перспективе на организм. В то время мы еще занимались просветительской деятельностью на тему здорового образа жизни – но теперь мы видим, что тренд сформирован и все движется именно в ту сторону, о которой мы говорили все эти годы. Большие производители сейчас тоже работают над тем, как натурализовать различные экоформулы, но там много неправды, потому что им сложнее из-за очень больших тиражей».

Одна из долгосрочных целей Telli Ondiris состоит в том, чтобы привлечь внимание крупных концернов, таких, как вышеупомянутый Unilever. «Меня сильно вдохновляет мировой прецедент с российским брендом «Бархатные ручки», – признается Асель Тасмагамбетова. – Как только они показали хорошие результаты, пришел Unilever и выкупил концерн «Калина». Понятно, что мы на данном этапе даже и близко не «Калина», но почему бы не попробовать повторить этот успех? Под это мы создавали наш завод, и стандарты GMP нужны в том числе для привлечения международных гигантов. В частности, поэтому мы единственный завод в Казахстане, где уже на стадии проектирования были учтены все требования стандарта ISO 22716 (GPM), без чего пройти аудит международных компаний нереально. Кроме этого, мы вложились в разработку автоматизированной системы 1C:ERP, которая синхронизирует и контролирует все производственные и финансовые процессы, позволяет управлять себестоимостью и оптимизировать закупки, а также своей наглядностью контроля обеспечивает спокойный сон собственнику».

По сути, с помощью этой системы за четыре с половиной месяца был построен виртуальный завод. Теперь у Telli Ondiris есть законченное пакетное предложение для любого инвестора (рабочий проект плюс система автоматизации) – и неважно, где он находится: по покупке любых заводов площадью один гектар для производства всего, чего он захочет – от лапши до фармы. Если крупные концерны обратят на завод внимание, то с помощью этого комплекта не составит большого труда построить подобные производства на всей территории РК.

Асель Тасмагамбетова рассказывает: «Если же говорить непосредственно про шампунь, то еще два года назад львиная доля Procter, Unilever, Sсhwarzkopf, находящаяся на полках республики Казахстан, была произведена в Российской Федерации. Сейчас, если вы придете в Magnum или Small, вы увидите там все что угодно, кроме России. Unilever как концерн, который вложил больше всех, наверное, в российский рынок, официально озвучил свою позицию – они не закрыли производство в России, но на российском рынке они производят продукцию исключительно для российского рынка и под российскими локальными брендами. Поэтому Dove и прочие продукты сейчас попадают в Казахстан из Польши, Турции – даже из Ирана! – у Unilever есть завод там. В связи с этим наша идея проста – зачем завозить дешевую продукцию с высокими логистическими затратами издалека, когда есть завод прямо здесь, в Центральной Азии? Заключайте контракт, производитесь. Что еще важно – международные корпорации на контрактное производство отдают только пеномоющую продукцию. Кремовые продукты они в основном делают на своей стороне. Для концернов уровня Unilever основной показатель эффективности бизнеса – это не продажи, а косты и доля рынка. Они мониторят Нильсена, а конкурировать они опять же будут с тем же L’Oreal. Выигрывать же будет тот, у кого косты на локальном рынке ниже. Потому что он в этом случае может аллоцировать свои косты в цены на полке и давать более глубокий дисконт. Далее будет поле битвы между условными Dove и Elseve – и локальный производитель всегда победит в ней. А мы, со своей стороны, создадим мультинациональным компаниям условия прессинга, мы появимся на полках и своим брендом, и брендом наших уважаемых партнеров. Будем работать по всем направлениям, а там посмотрим».

Пол Полманн, бывший директор вышеупомянутого концерна Unilever, пару лет назад написал книгу «Абсолютно позитивные: как смелые компании процветают, отдавая больше, чем берут»), посвященную разработанным им же самим стратегиям устойчивого развития. Согласно его концепции «Компас», эффективность компании в первую очередь зависит от ее принципов, а не правил. Принципы, в свою очередь, подразумевают некий большой замысел, насыщенный гуманитарными ценностями и выходящий за привычные рамки бизнеса. Бизнес должен превратиться из источника дохода в миссию. Теперь, когда мир постепенно распадается на своего рода стерильные зоны, это становится особенно актуальным, и похоже, что Telli Ondiris ориентируется не только на возможные предложения от Unilever, но и на их новые стратегии, превращая созданный завод в часть единой экосистемы.

Асель Тасмагамбетова говорит: «Политическая ситуация в мире уже сильно повлияла на производство и, очевидно, что все будет и дальше дорожать, поскольку усложнившаяся логистика напрямую влияет на косты. Несмотря на все бюджетные послабления, несмотря на то, что мы в Таможенным союзе, все равно цена для нас будет расти. Мы живем в огромной стране, нам привезти товар из Алматы в Атырау – и то уже дорого. И, естественно, все теперь движется в сторону местного производства. В конце концов, это вопрос государственной безопасности. Уже в пандемию пришло понимание, что в связи с закрытием границ мы не обеспечиваем себя самым необходимым – а мы производим товар именно первой необходимости. Наша задача – создать универсальный продукт, которым будут пользоваться все члены одной семьи. Эра глобализации закончилась, любые цепочки поставок в любой момент могут быть оборваны – тот же самый вышеупомянутый завод в Иране, я не знаю, что с ним теперь будет в связи с обострением на Ближнем Востоке».

Дмитрий резюмирует: «По сути, с появлением завода мы закрываем цикл. Школа имени Шокана Уалиханова, институт CAIER, биобренд Telli, благотворительный фонд SABY – все это генерит свои отдельные смыслы. А новое производство достраивает их с помощью продукта, который на сей раз можно потрогать. Но у всех звеньев этой цепочки в конечном итоге одна идея – сделать мир лучше. И чище».