Наступила новая реальность: какие последствия будут у конфликта Ирана и Израиля
Ночью в субботу 26 октября Израиль нанес удары по Ирану – по данным Times of Israel, их целью стали по меньшей мере 20 военных объектов, в атаке участвовали более 100 самолетов. Так после почти месяца ожидания и бесчисленных спекуляций еврейское государство наконец реализовало свою версию «жесткого ответа» на удар Ирана по своей территории баллистическими ракетами 1 октября.
Атака стала громкой, но все же скорее символичной, продемонстрировав Тегерану потенциал военной мощи Израиля. Теперь у Исламской Республики есть возможность выдохнуть и не отвечать. Такой исход будет означать окончание текущего раунда израильско-иранской эскалации, но отнюдь не завершения ближневосточной войны.
Ставка на умеренность
При всей кажущейся масштабности произошедшего удар Израиля мог быть куда разрушительнее. Потенциальными целями на территории Ирана были ядерные объекты и нефтяная инфраструктура, включая НПЗ. Это в перспективе могло привести, в том числе, к резкому росту цен на нефть. Однако в итоге атаке подверглись только военные объекты. Более того, израильская сторона, похоже, стремилась минимизировать возможные жертвы. Очевидно, что массированный удар с задействованием сотни самолетов потенциально мог привести к большему числу жертв.
Но доподлинно известно только о четырех погибших иранских военных, которые обслуживали системы противовоздушной обороны.
Почему Израиль сделал ставку в пользу ограниченного удара — вопрос открытый. Возможно, ключевую роль сыграли США, с которыми израильские власти активно консультировались на протяжении всего этапа подготовки налета. Вашингтон, очевидно, не горит желанием втягиваться в ближневосточный конфликт, а дальнейшая эскалация могла пойти именно по этому пути.
Конечно, США продолжат поддержку Израиля в любом случае. У двух этих стран уникальный характер взаимоотношений, при котором американская сторона продолжает помощь израильской, что бы последняя ни сделала. Однако помогать сбивать иранские ракеты, летящие в сторону Израиля, — это одно (на это американцы вполне готовы). Но перейти к ударам по иранской территории — этот точно не то, чем хотела бы заниматься администрация Джо Байдена во время активной фазы президентской кампании в США.
Возможно, что восторжествовал реалистический взгляд в самом Израиле. Масштабный удар по Ирану мог не принести желаемого результата, но сильно обострить ситуацию. Почти наверняка Тегеран выбрал бы вариант ответа: от нового удара по Израилю до перекрытия Ормузского пролива, главного морского пути, через который на мировые рынки транспортируется почти вся нефть из стран Персидского залива. Иными словами, такой исход рождал непредсказуемые последствия с перспективой бесконечного обмена ударами между Тегераном и еврейским государством.
Состоявшаяся акция Израиля дает Ирану возможность спустить на тормозах происходящее. Понятно, что нужна грозная ритуальная риторика о неудавшемся «сионистском заговоре» и праве Тегерана на ответные меры. Однако рационально для иранской стороны никак не отвечать. Тем самым текущий этап эскалации будет исчерпан.
Не красная черта
Важным последствием, а скорее даже его отсутствием стало то, что удар не изменил привычный взгляд на происходящее со стороны рядового иранца. Обычный житель страны, за исключением тонкой прослойки лоялистов, равнодушен к израильской повестке. Его беспокоят инфляция, безработица и падение доходов. Скорее иранцев раздражает, что власти постоянно пытаются отвлекать их от насущных проблем рассказами про борьбу с Израилем.
Однако это не значит, что такое положение вещей не может поменяться. Иранцы не чувствуют на себе последствий войны или угрозы со стороны Израиля. Примечательно, что все диверсии еврейского государства в Иране до этого не приводили к гибели мирных жителей.
Но если бы в качестве цели удара были выбраны объекты гражданской инфраструктуры, например, НПЗ, и в итоге погибли обычные граждане, ситуация могла бы в корне измениться. В современном мире нет лучшего топлива для обострения национальных чувств, чем гибель мирного населения от внешней агрессии.
Иными словами, отношения Ирана и Израиля все еще не пропитаны национальной вендеттой с иранской стороны, в отличие от ситуации с Ливаном или Палестиной.
Поэтому в будущем все еще сохраняется относительной простой выход из закольцованного ирано-израильского противостояния. Достаточно, чтобы к власти в Иране пришли более рациональные силы, которые откажутся от лозунга «Смерть Израилю» как базового элемента идеологии страны. Оснований полагать, что такие люди в иранской элите есть, достаточно, и шанс на перемены скоро наступит — духовному лидеру Ирана Али Хаменеи 85 лет, то есть его уход по естественным причинам не за горами.
В то же время, такой разворот пусть и возможен, но не неизбежен. Все-таки в ходе политической борьбы в Иране могут победить и сторонники жесткой линии, вроде выходцев из Корпуса стражей исламской революции.
Наконец, ошибочно предполагать, что решение ирано-израильского противостояния положит конец палестино-израильскому конфликту. Он зародился задолго до того, как Исламская республика появилась на свет, и никуда не исчезнет, даже если вдруг Тегеран поменяет свою политику на 180 градусов.
Война без конца
Несмотря на сохранение возможности для оптимизма по поводу Ирана и Израиля в долгосрочной перспективе, ближайшее будущее региона выглядит отнюдь не радужным.
Израиль все больше погружается в затяжную войну на два фронта. Так, в Газе остаются израильские войска, и внятного выхода из этой ситуации сам Израиль пока не предложил. При этом в Ливане ВС еврейского государства еще не приблизились к выполнению своих номинальных задач: силы «Хезболлы» с юга арабского государства пока вытеснить не удалось, как и положить конец обстрелам севера Израиля со стороны этой группировки.
Действия Израиля по уничтожению лидеров ХАМАС и «Хезболлы» выглядят пусть и выдающимися, но лишь тактическими успехами. Еврейское государство на протяжении десятилетий успешно уничтожало главарей радикальных структур, уже пыталось оккупировать Газу и дважды входило в Ливан для борьбы с «Хезболлой». И если все это не поменяло расклады в регионе в прошлые разы, то почему ровно такие же методы должны оказать принципиально иное воздействие в этот раз?
Наконец, далеко не факт, что окончательно удалось миновать возможность появления нового фронта – иранского.
Да, действия Ирана и Израиля в октябре снова показали, что стороны не хотят большой войны друг с другом. Иранский ограниченно-показательный удар по израильской территории сменился ограниченно-показательным ударом Израиля.
Однако сам факт того, что две страны в этом году уже дважды наносили прямые удары друг по другу, говорит о том, что в регионе наступила новая реальность.
Более того, октябрьское обострение стало уже третьим случаем за год, когда Тегеран был на грани прямого военного конфликта. Началось все с гибели американских военнослужащих в январе 2024 года, когда проиранские силы из Ирака ударили дроном-камикадзе по военной базе США в Иордании. Тогда американская сторона встала перед выбором: отвечать ли напрямую Ирану или ограничиться ударом по иранским союзникам. Байден отдал предпочтение второму варианту. Следующим этапом стал апрельский удар Ирана по израильской территории в ответ на удар Израиля по иранскому дипломатическому объекту в Сирии. Тогда израильские вооруженные силы тоже обошлись символичным ответом.
Иными словами, частота эскалации конфликтов в регионе сильно возросла после 7 октября 2023 года. И нет никакой гарантии, что они не будут появляться вновь. Пока Израиль и Иран отделались «обменом любезностями», и даже сохранили гипотетическую возможность для нормализации отношений, если повезет, в будущем. Но в целом ближневосточная война на этом не закончилась, и вряд ли нас ждет ее завершение в ближайшие месяцы. А на войне возможно многое, в том числе, и неприятные сюрпризы.
