Как подсчитали

За последние три года реальный прирост производительности труда действительно составил всего 4,1% против 26,8% в зарплатах. Но только за этот период в среднем по экономике и по определенной методике расчета. Стоит изменить одно из условий – и картина меняется.

Первое – период. Шесть лет подряд, 2013–2018 годы, рост производительности опережал рост зарплат. В 2018 году реальная производительность была выше 2012 года на 19%, в то время как зарплаты стагнировали (2,3%). Таким образом, в более длинном отрезке времени ситуация выглядит как поспешное устранение накопленного дисбаланса, «восстановление справедливости».

Второе – отрасли. За эти три года в трех отраслях экономики производительность продолжала существенно опережать зарплаты, что может свидетельствовать о росте прибыльности (например, строительство, связь). Еще в пяти отраслях результаты схожи, например, в обрабатывающей промышленности, электро- и водоснабжении, торговле.

Что же спровоцировало такой прирост зарплат? Например, в бизнес-услугах, сфере обслуживания и транспорте рост оплаты труда на 10–20% произошел на фоне падения производительности до 20%. Но рекордсменами являются два социальных сектора – образование и здравоохранение. Здесь прирост реальных зарплат дошел до 60% за три года. И это объясняет практически половину прироста по всей экономике.

Третье – методика расчета. В идеале сравнивать нужно сопоставимые вещи, или, как говорится, «яблоки с яблоками». На деле имеются небольшие, но чрезвычайно важные расхождения. При расчете производительности участвуют 8,8 млн граждан, так как это макроиндикатор. При расчете зарплат, вероятнее всего, 3,8 млн человек, или меньше половины. Причина – не учитывается легальная занятость на малых частных предприятиях и значительный нелегальный сектор. Для понимания: в расчет не берутся 85–95% занятых в торговле и сельском хозяйстве, а только это 2,3 млн человек. Образование и здравоохранение занимают 19% в общей занятости и 40% в занятости для расчета зарплат. Неудивительно, что они искажают процесс сопоставления двух показателей.

Четвертое – цены. Реальные цифры предполагают корректировку на них, но в двух показателях используются разные индексы. В зарплатах – это инфляция, она одинакова для всех отраслей и составляет 23% роста за три года.

Дефляторы отраслей, то есть рост цен на производимые товары и оказанные услуги, варьируются от 4 до 92% за три года. Крупнейшее расхождение между дефлятором и инфляцией приходится на те же здравоохранение и образование. Следим за руками. Два сектора накачивают деньгами через государственный бюджет и регулирование, поднимают зарплаты, так как доходы во многом формируются нерыночным путем. Прирост ВДС списывают на дефлятор, а затем получают рост реальных зарплат при стагнации производительности.

Проблема этой методики в том, что она заставляет нас мыслить категориями госплана в виде однородной промышленной продукции (выплавка стали). Объем услуг в социальном блоке сильно не изменился – не стало кратно больше пациентов и обучающихся. Но изменилось качество услуг, сервис, разнообразие – те неявные преимущества рыночной экономики, которые не видны за «индексом физического объема» и сливаются в «дефлятор», или рост цен.

Что касается мер, которые могут содействовать росту производительности труда. Опять же, мы продолжаем мыслить с точки зрения производства, а не продаж. Как у Адама Смита в XVIII веке, где один ремесленник мог сделать 20 булавок, а при массовом производстве – 4 800. Или та же выплавка стали на одного работника на заводах «Арселор».

Производительность, в рамках которой все рассуждают, строится на валовой добавленной стоимости в тенге, а не физическом объеме продукции. Это обратная сторона продаж предприятий. Если они падают, то якобы падает и производительность – работники могли бы сделать больше, да незачем.

По этой причине индекс производительности ниже всего именно в кризисные годы, когда падает спрос на казахстанскую продукцию за рубежом или ее невозможно доставить из-за пандемии.

Поэтому меры по росту производительности очень слабо касаются инвестиций в само производство и связанных государственных программ. При недозагруженности предприятий производительность повышают меры по организации продаж. И, как ни странно, развитие сектора профессио­нальных услуг (IT-автоматизация и учет, финансы, консалтинг), которые помогают остальным отраслям масштабироваться.