О доверии к тенге
В августе этого год закончилась почти 10 месячная борьба между двумя сценариями — плавной и резкой девальвации. Я был противником резкого сценария, считая, что это ухудшит положение бизнеса, населения и страны. В личных разговорах со сторонниками резкого сценария я говорил, что их сценарий станет намного менее болезненным, если будут соблюдены два условия — будут реализованы подготовительные меры (перевод валютных займов в тенге и т.д.), а сама резкая девальвация будет реализована в рамках комплекса антикризисных мер. Без соблюдения этих условий ситуация лишь ухудшится.
Согласно данным Национального банка, по сравнению со II кварталом текущего года более чем в два раза увеличилось число предприятий, на которых негативно повлияло изменение курса тенге к доллару (с 23% до 61%). Собственно, все это было видно на российской экономике, и тем не менее, мы пошли их дорогой. Свободное плавание стало лишь способом резкой девальвации, снимающих ответственность с экономических властей — мол, это не мы, а рынок.
Введение свободного плавания сопровождалось тем, что курс вначале достиг 230-240 тенге, потом на малых оборотах его довели до 285. Здесь Нацбанку пришлось вмешаться интервенциями, так как пошли заявки на 300, и на тот момент в ситуации паники, могло дойти до более высоких цифр. Однако, последующий возврат до 270 был нецелесообразен, так как однажды достигнутый уровень дает уверенность, что он будет преодолен еще раз. Общая сумма интервенций Нацбанка достигла около $1,1 млрд. (это примерно равно тому, что было в феврале-июле, когда фактически ситуация с резервами успокоилась). С середины октября Нацбанк ввел правило, согласно которому теперь Нацфонд напрямую продавал доллары рынку, а Нацбанк мог выкупать, если рынок не мог потребить. Это правильное решение, которое уменьшало искусственно завышенные обороты Нацбанка (раньше он выкупал доллары и перепродавал рынку), и приводило к появлению популистских заявлений, что-де активы Нацфонда тратятся на интервенции. Нацфонд продал 3,9 млрд., из которых 2,7 млрд были продано госкомпаниям (изначально так задумывалось), а $1,2 млрд было продано на рынок, из которых Нацбанк выкупил $300-400 млн. (судя по динамике резервов за октябрь с поправкой на интервенции в начале октября). В общем, во второй половине октября Нацбанк уже не тратил валюту, а даже покупал.
В ноябре курс достиг 307-308 тенге, вызвав очередную волну возмущения населения. Были даже призывы вернуть курс обратно. Однако, это тоже неправильно — при малейшем возврате назад, бизнес и население будут воспринимать это как сигнал дополнительно прикупить доллары, а потому возврат курса лишь ухудшит потери, причем внесет дополнительную неопределенность по курсу. Собственно, имеет смысл теперь сделать новую точку отсчета. Вопрос лишь в том, чтобы реализовать меры поддержки в отношении тех, кто пострадал (см.ниже).
Сейчас курс достиг 307-308 тенге за $1. Но, к сожалению, неопределенность по курсу еще сохраняется, о том, куда пойдет курс тенге. Кто-то видит ближайшую цель в 315 тенге, которая была достигнута в начале ноябре на торгах. Кто-то ориентируется на соотношение 5 тенге за 1 рубль, что предполагается дальнейшее движение курса к 330-335 тенге за $1 (исходя из курса 66-67 рублей за $1). А если рубль упадет дальше (HSBC прогнозирует 72 рубля к концу текущего года), тогда соотношение дает прогноз в 360 тенге за доллар. Собственно, это одно из последствий, о которых ранее писал — идея привязки масштаба девальвации к рублю не только ошибочная (ибо разная специфика экономик, разные внутренние параметры, в том числе по инфляции), но еще и стратегически вредная, так как предполагает снижение самостоятельности курсообразования тенге. Еще одним аргументом являются цены на нефть, которые, по разным прогнозам, могут упасть ниже $40 вначале года, а повышение ставки ФРС США, вероятность чего очень высокая, лишь продолжит тренд усиления доллара ко всем валютам, в том числе тенге. Для кого-то являются аргументом муссирующиеся слухи о скорых парламентских выборах, которые должны произойти якобы в январе, а значит курс будет стабильным до выборов и некоторое время после выборов — после чего снова начнет пойдет "свободно плавать".
Все эти аргументы прогнозируют лишь дальнейшее ослабление, правда, каждый по разному видит конечные цели. Есть правда нюанс — никто не дает прогноза на более чем 6 месяцев, что говорит о низкой прогнозируемости курса тенге на средне- и долгосрочный период, что сдерживает инвестиции — инвесторы с одной стороны хотят делать бизнес, но с другой стороны, зачем инвестировать, когда просто сидя в долларах, ты зарабатываешь больше?
Если вдруг начнут расти цены на нефть, то это станет мощным экономическим и психологическим фактором для роста оптимизма, но пока большинство аналитических структур прогнозируют сохранение низких цен в 2016 году, правда, обещают рост цены с 2017 года (см.ниже как это на нас влияет).
Для начала разберемся в текущей ситуации. В начале ноября курс доходил до 315 тенге, после чего отошел до 307, теперь сохраняясь стабильно в пределах 307-308 тенге за $1. С начала ноября нефть упала с $48 до $44 за баррель, а рубль упал с 63 до 67 за $1. Собственно, косвенно можно судить, что "свободного плавания" нет, при этом для удержания продолжаются интервенции, пусть и в небольших объемах. Собственно, я до сих пор придерживаюсь точки зрения о том, что "свободное плавание" вряд ли у нас возможно без переходного сценария, когда придется тратить резервы — при низких цена на нефть, отток валюты из страны превышает (см.ниже) приток из-за внешних займов и вывоза капитала (причем эти две статьи расходов будут продолжаться при любом курсе тенге), а потому данные действия Нацбанка неизбежны — кто бы ни был сейчас на этой должности, делал бы то же самое. Вряд ли есть желающие из тех, кто сейчас теоретизирует, показать на практике "свободное плавание" во всей красе, доведя ситуацию до неэкономических последствий.
Чтобы понять на цифрах, дам краткий расклад. Экспорт товаров в первом полугодии 2015 года составил $25 млрд., а импорт около $17 млрд. Во втором полугодии экспорт, скорее всего, сохранится на том же уровне, а импорт немного вырастет до $20, итого сальдо будет $50 минус 37 млрд. = +13 млрд. По услугам — сальдо отрицательное, скорее всего, за год будет около -5 млрд. Итого остается $8 млрд. Выплаты внешних займов около $18 млрд., и плюс вывоз капиталов около $3 млрд. Итого = — 13 млрд. Возможно, есть отдельные привлечение внешних займов, инвестиций и т.д., скажем, на уровне $3 млрд. Таким образом, примерно $10 млрд уйдет из страны в 2015 году. Такая же ситуация будет сохраняться в 2016-м, ибо основные параметры те же, даже внешний долг придется отдавать на $17 млрд. Чистый отток валюты будет создавать спрос на валюту и неизбежно снижать резервы, а при отказе от продажи валюты, спрос на валюту будет толкать курс тенге на новые рекорды. И так пока цена на нефть будет ниже $55-60 за баррель. Как только цена нефти будет выше, то отток сменится притоком, что, естественно, начнет оживлять экономику.
Другим фактором, сдерживающим курс тенге, стал дефицит тенговой ликвидности. В режиме "свободного плавания" Нацбанк должен давать ликвидности столько, сколько нужно рынку, так как он не тратит резервы (в теории) — теперь можно лишь регулировать спрос на тенговую ликвидность через базовую ставку. К сожалению, некоторые эксперты путают ее со ставкой рефинансирования — на самом деле это два разных инструмента. В начале сентября базовую ставку установили на уровне 12 +- 5%. Под 17% (12+5) Нацбанк давал деньги рынку, а под 7% (12-5) принимал к себе на депозит. В начале октября коридор был сужен — теперь базовая ставка была равна 16 +-1%. Несмотря на ошибочные трактовки отдельных экспертов о росте стоимости денег, Нацбанк продолжил давать деньги под 17% (16+1), но уже принимал под 15% (16-1). Собственно, сужение коридора было правильным действием.
В ноябре ситуация поменялась. Судя по всему, Нацбанк закрывал канал предоставления денег, после чего ставки на рынке репо достигли 135%, потом вернулись к 17%, потом опять выросли, вчера к вечеру составив около 60%. Это неправильно произвольно закрывать и открывать канал ликвидности, но если это попытка вынудить рынок начать продавать доллары, то вряд ли попытка станет успешной. На фоне ожиданий продолжения ослабления тенге ставки будут сохраняться на высоких уровнях, если Нацбанк не продолжит давать деньги в прежнем режиме, а длительное сохранение высоких ставок чревато проблемами для финсектора, а позже и для реального. Интересно и другое — в некоторые дни ставка падала до 10% и ниже. Вопрос лишь в том, кто давал деньги по низкой ставке. Если это был Нацбанк, тогда непонятно почему, он давал ниже 17% без предварительного официального изменения ставки? Если это был банк второго уровня, тогда он ведь имел право разместить на депозит в Нацбанке под 15% (16-1). А если Нацбанк не принимал на депозит по такой ставке или в принципе не принимал, тогда опять же почему нет официального уведомления? Правда, возможно, что это была небанковская структура, которая готова была давать деньги под небольшой процент. Если так, тогда вопросов нет.
В целом, надо понимать, что 90% денежно-кредитной политики — это доверие рынка к регулятору, которое достигается за счет того, что все правила игры обозначаются предварительно. Если же правила игры меняются без уведомления, то это влечет дальнейшее снижение доверия. Ведь потом, какие бы правила не установлены, всегда будут сомнение, что они в какой-то момент перестанут иметь силу. Без официального уведомления. Возможно, нынешние действия объясняются авралом, и позже Нацбанк перейдет к нормальному режиму уведомлений.
Что касается действий, которые позволяют восстановить доверие к тенге, то они простые:
Во-первых, надо помочь физическим лицам, у которых были валютные ипотечные займы (кроме элитного жилья). Их необходимо перевести по курсу на 19 августа. Мера потребует примерно 220 мрлд.тенге, и это возможно сделать за счет Нацбанка. Тем более, что в последующем будет запрет на выдачу валютных кредитов тем, у кого нет доходов в той же валюте. Такое же можно повторить по валютным потребкредитам. Причем схема может быть предельно простой — банки в одностороннем порядке переводят по старому курсу, а Нацбанк компенсирует разницу по текущему курсу.
Во-вторых, пересмотреть валютную политику в отношении национальных компаний. Скажем, взять не весь объем валютных обязательств, а тот, которые ожидается к выплате в ближайшие 2 года (через 2 года цены на нефть могут вырасти, что улучшит финансовые возможности нацкомпаний) — и продать на этот объем валютные форварды от Нацбанка или Нацфонда. Это позволит захеджировать валютный риск. Причем риска роста внешних займов нет: вряд ли госкомпании смогут получить внешние займы за 2 года — рентабельность низкая, плюс ставки высокие. Кстати, надо разрешить госкомпаниям покупать валюту лишь незадолго до выплаты очередного платежа по внешним займам, а за 2 года только в пределах форварда. Кстати, если цена на нефть упадет ниже $40, то государству придется ввести обязательную продажу валютной выручки в пределах 25-50%.
В-третьих, расширить идею президента о компенсации курсовой разницы по тенговым вкладам на все депозиты населения, то есть отменить ограничение в 1 млн.тенге. При этом процесс упростить так, чтобы компенсация по вкладам была без каких-либо заявлений депозитора и прочих бумажных процедур — банки смогут получать нужные суммы через валютные форварды, и дальше распределять на депозиты вкладчиков. Это позволит долларовым депозиторам перейти в тенге, так как там процентная ставка выше.
В-четвертых, по мере сокращения доля валютных депозитов необходимо реализовать пруденциальное регулирование, которое вынудит банки перевести действующие валютные кредиты юрлиц в тенге, и одновременно ввести запрет на выдачу валютных кредитов юридическим лицам, у которых нет доходов в той же валюте за последние 2 года.
В-пятых, ввести временные, на 1 год, налоговые условия для банков и заемщиков, чтобы банки максимально реструктурировали «плохие» кредиты – это позволит банкам снизить долговую нагрузку на заемщика до уровня, когда он станет платежеспособным, но при этом ни банк и ни заемщик не будут платить налоги со списанной части долга. Собственно, государство не должно зарабатывать на проблемном займе, а после того, как плохие кредиты перестанут быть таковыми, то много залогов обратно войдет в экономический оборот – вот на этом и выиграет государство. По истечению года должна вступить схема принудительного выкупа плохих кредитов по цене 20% от номинала, с возвратом 80% прибыли в случае оживления кредита. Должны быть выкуплены все кредиты номиналом более 100 млн. тенге. Те банки, у которых собственный капитал уйдет в минус, должны иметь возможность воспользоваться опцией – временной продажи части акций государство, чтобы оно пополнило собственный капитал, а по мере нормализации ситуации государство должно выйти из капитала, продав акции по рыночной цене. Такая схема была реализована в Малайзии и оценивается международными структурами как один из очень успешных кейсов по очистке банковской системы от «плохих» кредитов.
Все это позволит постепенно восстановить прогнозируемость курса тенге, снизить ставки по кредитам и, самое главное, возобновить темпы кредитования экономики. И еще, нынешний председатель Нацбанка, в отличие от предыдущего, имеет намного более лучшие коммуникации с Правительством и Администрацией Президента, что позволяет обеспечивать не только поддержку с их стороны, но и высокую оперативность при принятии решения. Если все вышеуказанное будет реализовано, то доверие к Нацбанку и тенге поднимется. Дай Бог, что все случится именно так!
