Под знаком очищения ислама нужно не погубить казахскую интерпретацию мусульманской практики
В связи с возникшей дискуссией, относительно сохранности мавзолея Ходжи Ахмеда Яссауи важно вспомнить и понять, как определяющая морально-нравственные основы нашего общества религия – Ислам пришла на территорию современного Казахстана, и какую огромную роль в этом сыграл известный во всем мире суфист.
Как известно, развитие ислама в степи шло по двум направлениям:
1. укоренения суннитства ханафитского масхаба;
2. развития казахского суфизма как религиозно-мировоззренческой философии самих степняков.
Первый путь означал путь инкорпорации ислама в метафизическое поле тенгрианского номадизма по пути реформирования обычного права номадов, закрепленного в этических кодексах. Изменения политической структуры, связанные с образованием Казахского Ханства, а также проникновение ислама, вызвали настоятельную необходимость переработки правовой базы организации номадического казахского общества. И эта работа проводилась в течение всего XVII века, закончившись тем, что при хане Тауке нашла своё закрепление в своде его законов «Жеты Жаргы» (Семь Установлений) – своеобразной Конституции Казахского Ханства. Этот свод законов был разработан при участии известнейших биев Толе би (Старший жуз), Казыбек би (Средний жуз) и Айтеке би (Младший жуз) в начале XVIII векa.
Второй путь – развитие суфизма – был по идее собственно реформаторский. Однако этот путь реформации не был осуществлен в той цивилизационной, логической и рациональной последовательности, которая сформировалась в период Реформации в Европе, которая находилась в преддверии буржуазных революций, открывших дорогу развитию капитализма. Культура номадического этноса, весь строй общественной жизни, ордынская организация государственности, в основе которой лежали модели степной, кочевой и военной демократии, восприняв новые прогрессивные философские и в целом метафизические исламские практики, в целом оказалась неготовой развивать в условиях степи мистико-аскетическое течение в исламе как одно из основных направлений классической мусульманской философии по пути индивидуализации нравственных оснований ислама. Этому также мешал и мешает до сих пор господствующий «ордынский» тип организации родоплеменной структуры номадического общества, характерной чертой которого выступает патернализм и этика, иерархия и силовая организация номадической общины.
С другой стороны, гибкость суфизма в отношении господствующих исламских догматов и теологических построений, а также его «открытость» на огромном пространстве Степи посторонним влияниям сделали его крайне неоднородным. Суфизм хотя и вдохновлял своих последователей, раскрывал в них глубинные качества души и сыграл большую роль в развитии эстетики, этики, литературы и искусства, тем не менее, не стал более демократическим и более либеральным путем обретения простыми номадами более глубоких сущностных оснований «расколдования» их естественного мировоззрения. Ведь, как известно, путь духовного совершенства адепта суфийского вероучения лежал только через полное подчинение (а не осознание духовной истинности) духовному наставнику — учителю и неукоснительное выполнение всех его указаний.
Если мы сохраним суффийскую традицию ислама в Казахстане, то значит, сохраним традиции переработанного в степи "казахского" ислама. Надо не допустить не только разрушения мечети Ходжи Ахмеда Яссауи, но сохранить суффийское направление ислама в Казахстане как такое реформаторское напдавление, которое способствует развитию и усложнению религиозного мусульманского самосознания казахской нации.
К сожалению угрозы, мавзолею становятся реальными, поскольку часть нашей молодежи воспитывалась в "арабских", а не "казахских" традициях ислама. И они могут под знаком очищения ислама погубить казахскую интерпретацию мусульманской практики.
