«Многие инвесторы, которые занимались другими полезными ископаемыми и которые потом пришли в золото, обнаружили, что это очень сложная отрасль»

ОАО «Полиметалл» в ноябре завершило сделку по приобретению 100% доли в золотомедном месторождении Варваринское в Костанайской области и стало уже второй в этом году российской компанией, купившей золотодобывающий актив в Казахстане. Генеральный директор «Полиметалла» Виталий Несис рассказал «Къ», что это только первый шаг – компания давно приглядывалась к Казахстану и пришла сюда всерьез и надолго.

– Виталий Натанович, уже второе казахстанское золотодобывающее предприятие за этот год вынуждено предложить себя в «хорошие руки». Это кризис так действует на казахстанское золото?
– Не только на казахстанское. Если вы заметили, Варваринское – это у «Полиметалла» четвертая сделка за этот год. Перед тем, как прийти в Казахстан, в этом же году мы купили три месторождения в России. Везде у небольших компаний история более или менее одинаковая – захотели что-то построить, начали, деньги кончились, висят долги. С одной стороны регулирующие органы требуют выполнения лицензионных соглашений, с другой стороны банки требуют деньги обратно. А на дворе кризис, перезанять не у кого…

– За месторождение и обогатительную фабрику «Полиметалл» заплатил «живыми» деньгами всего $8 млн, все остальное, около 250 миллионов – долги банкам и хеджевым фондам. Варваринское находится в таком плачевном состоянии?
– На самом деле структура сделки несколько сложнее. Мы заплатили Three K Exploration and Mining Limited, которая полностью принадлежит британской Orsu Metals, $8 млн денежными средствами в момент закрытия сделки. Еще $12 млн – отсроченные платежи, рассчитываемые исходя из будущих цен на золото. Остальное, действительно, долги, в основном, синдикату западных банков. Но нам удалось достичь с кредиторами соглашения о реструктуризации текущих долгов и хеджевых обязательств, согласно которому они будут переведены на Варваринское с ограниченным регрессом на «Полиметалл». График выплат реструктурирован таким образом, чтобы окончательный возврат произошел в 2013 (35% обязательств) и в 2014 (65%) годах. Процентная ставка на весь этот срок – LIBOR+3% годовых. При этом «Полиметалл» предоставляет корпоративную гарантию на $90 млн, обязанность платить по которой может наступить только при ограниченном количестве обстоятельств, которые, я надеюсь, не наступят. Таким образом, мы получили долгосрочный кредит по очень разумной цене с ограниченным регрессом на «Полиметалл», а также возможность получать дополнительную выгоду в случае повышения цен на золото – благодаря тому, что Варваринское теперь полностью свободно от хеджей.
А сам актив достаточно перспективен. То, что настроил предыдущий собственник – это довольно высокий уровень. Фабрика, например, на порядок современнее наших действующих, все оборудование западное. Месторождение свежее, его начали разрабатывать только в 2007 году. Мы намерены вложить в него в будущем году $20 млн и увеличить объемы выработки вдвое.

– То есть туда можно прийти и начать работать?
– Мы начали работать еще до того, как закрыли сделку. Был составлен план первоочередных мероприятий, намечены направления, как я их называю, главного удара. Предприятие хотя и в сложной ситуации, но очень понятное. Понятно, что делать, и мы готовы уже начать это делать.

– Почему же в таком случае у предыдущих хозяев не получилось?
– Немного нескромное сейчас будет заявление, но добыча золота из всей металлургии – это самое сложная подоотрасль, потому что разнообразие технологий, специфика технологий очень значительны. Соответственно, многие инвесторы, которые занимались другими полезными ископаемыми и которые потом пришли в золото, обнаружили, что это очень сложная отрасль. Несмотря на то, что цены большие и запасы хорошие. Превратить эти запасы и высокие цены в прибыль очень тяжело. Для этого требуется огромный опыт, для этого требуется значительная инженерная база, для этого требуется глубокое понимание технологий, как горных, так и перерабатывающих. Именно поэтому не только в Казахстане, но в России, и в мире настолько велик процент провальных инвестиций в золотодобычу.
Что касается Варваринского, то предыдущие хозяева вложили в него немало средств, но проектных показателей так и не достигли. Среднее содержание металла – ниже нормы на 30%-40%. С моей точки зрения, основная причина это-
го – горные работы велись очень безграмотно и беспорядочно. Дело в том, что там достаточно сложная геометрия рудных тел. Задача горного производства – достать руду так, чтобы она минимально смешивалась с пустой породой. Для этого ее нужно, допустим, раздельно взрывать. Взорвать сначала породу, вывезти, потом руду взорвать, потом все остальное. И потом раздельно, аккуратно, ложечкой все выскрести. Вместо этого они гнались непонятно за чем.

– За валом?
– Может, и за валом, не знаю. Взрывали все кучей, затем ленточками это огораживали на уже взорванной массе. Все это приводило (и приводит до сих пор) к совершенно неудовлетворительным результатам. Второе, я считаю, они очень сильно перемудрили со степенью селективности, которую можно достичь. Там и так все сложно – золото, медь, все вперемешку. В принципе, уже двух сортов хватает, чтобы сделать горные работы очень сложными. А у них там 12 сортов руды. Это красиво смотрится в финансовой модели. Но когда надо руду развести на 12 разных кучек, это все не работает. Это приводит к тому, что конкретные люди возят руду куда ближе, а не куда сказали. Третье – геологическая служба сидела в Лондоне, а не на предприятии. Ставка была сделана на геологов-иностранцев, хотя в Казахстане своя хорошая техническая школа, как горная, так и металлургическая, а главный геолог (тогда, он, правда, не был главным, это мы его назначили) – очень грамотный и очень квалифицированный специалист. Вот такие вот вещи.

– А вы какую кадровую политику намерены вести?
– Из России приедет 2-3 человека – генеральный директор и те, кто контролирует финансовые потоки. На Варваринском работает 15-20 иностранных специалистов из ЮАР, Австралии и так далее, с ними мы, скорее всего, простимся. Все освободившиеся вакансии будут заполнены гражданами Казахстана – техническая школа здесь, как я уже сказал, хорошая, поэтому мы не видим необходимости везти специалистов из России. Кстати, у нас в Магаданской области работает большое количество выходцев из «Казцинка» и «Казахмыса». Нас там иногда в шутку называют «Казахсеребро», потому что весь ИТР практически из «Казахмыса».
Кроме того, мы – социально ориентированная компания. Везде, где мы работаем, сотрудничаем с местными властями. В Варваринском будем продолжать все социальные проекты прежнего собственника, и вообще – чем можем, поможем. Уже встретились с акимом Тарановского района Костанайской области, где расположены поселок и предприятия. После Нового года будет заключено соглашение о социальном партнерстве.

– До Варваринского вы не работали с медью.
– Да, там примерно 30% выручки дает медь. Сейчас медный концентрат отправляется в Китай. Думаю, все так и останется. Теперь даже «Казахмыс», насколько я знаю, не из всего объема производит медь, а часть концентрата отправляет в Китай.

– На пресс-конференции в Алматы вы говорили, что «Полиметалл» – очень благопристойная, очень законопослушная и очень прозрачная компания. Тем не менее, на вопрос о собственниках не ответили, сославшись на то, что «Полиметалл» находится в процессе дополнительной эмиссии акции.
– Мы действительно находимся в процессе эмиссии, которая может существенно изменить структуру собственников, поскольку речь идет о довольно крупном пакете в 25% от стоимости компании. У компании довольно большая долговая нагрузка – $600 млн, надеемся получить с эмиссии от $200 млн до $400 млн.
А существующая структура, пожалуйста, открыта. В данный момент у компании три крупных акционера. 25% принадлежит чешской инвестиционной компании PPF. Это очень белый, очень пушистый, очень европейский фонд, основной владелец которого – самый богатый человек Восточной Европы Петер Келлер. Хоум Кредит Банк знаете? Так вот, это их банк. 24% принадлежит группе компаний ИСТ, это мой старший брат Александр Несис. 17% – известному российскому бизнесмену Александру Мамуту. 5% – у бывшего Совета директоров «Полиметалла», 2% – у работников компании.

– Долговая нагрузка в $600 млн, а вы продолжаете покупать… Вы уверены, что ближайшие перспективы добычи драгметаллов настолько хороши?
– Недавно была знаковая сделка – Центробанк Индии приобрел 200 тонн золота. Еще 200 тонн собирается купить Китай. Вы видели, как буквально в полгода цена на золото стала снова четырехзначной. Я уверен, что скоро эта четырехзначное число будет начинаться с цифры «2».

– Вы говорили, что «Полиметалл» давно стремился попасть в Казахстан. Почему?
– Ну, во-первых, потому, что Казахстан занимает 7 место в мире по запасам золота. Есть и другие преимущества, из которых основные – развитая инфраструктура, дешевая электроэнергия и квалифицированный персонал. Причем, эти преимущества существенны даже в сравнении с российским Дальним Востоком, где находятся наши основные месторождения. Когда нас везли в Варваринское, говорили: «Там у нас, правда, деревни в плохом состоянии…» В каком плохом состоянии?! Вы поезжайте в Магаданскую область, где на протяжении 500 км стоят брошенные дома.
Что касается качества приобретенного нами месторождения, то Варваринское, скажем так, во второй половине. Содержание полезного компонента низкое. То есть это не лучшее месторождение в Казахстане – увы, не все можно купить за разумные деньги. Но Варваринское – это первый шаг. Мы, в принципе, даже знаем, какие объекты нас интересуют. «Полиметалл» – очень терпеливая компания, долгосрочная, стратегическая. Поэтому мы никуда не спешим. Будем учиться работать в стране, начнем понимать культуру, бизнес-среду. Естественно, одним месторождением это не может и не должно заканчиваться – слишком большие усилия были затрачены на вход.

– Каковы потенциальные угрозы иностранной (в данном случае, российской) компании в Казахстане? Все-таки, иное законодательство, иные неписанные правила взаимоотношений государства и бизнеса.
– Я бы вообще не говорил в данном случае об угрозах ни о потенциальных, ни о реальных. Назовем это сложностями. С точки зрения потенциальных сложностей Казахстан намного лучше России. Я не знаю, кстати, почему, но у вас более понятная, более отстроенная, более эффективная система регулирования.

– Это теория или практика?
– Мы же сделку закрывали, видели. Ну и раньше, когда оценивали другие приобретения – до Варваринского хотели купить два или три месторождения, но что-то не получалось (обычно в цене не сходились). С людьми общаемся, у кого уже давно есть здесь бизнес, и с россиянами, и с иностранцами. То есть, уже есть понимание. Сравнивать, на самом деле, очень просто: что такое внести изменения в лицензионное соглашение, что такое получить возврат НДС и так далее, и тому подобное. В России это очень медленно.

– Ну, она и побольше.
– Совершенно верно. Казахстан – более монолитная и компактная страна. Из-за этого многие проблемы решаются быстрее. Самой большой проблемой для цивилизованного бизнеса в Российской Федерации являются бюрократия и волокита.

– У нашего бизнеса возникают определенные страхи перед Таможенным союзом, связанные с увеличением пошлин на импортную продукцию, в том числе на некоторые виды оборудования и комплектующих, до размера российских. Вы-то там как с такими пошлинами живете? Или пользуетесь российским?
– Горное оборудование мы в принципе не используем ни российское, ни китайское. У нас все горное оборудование в основном японское, потому что на Дальнем Востоке Япония рядом. На Урале мы используем еще и американское. На подъемных горных работах все оборудование шведское и финское. Технологическое оборудование на новых предприятиях у нас в основном европейское. Есть одно предприятие, на котором достаточно неплохо работает китайская мельница. Надежное оборудование, но энергетически неэффективное: финская мельница аналогичной производительности весит в два раза меньше.
Когда я пришел в «Полиметалл», мы разработали программу постепенной, но планомерной замены всего российского и белорусского горного оборудования на импортное. Сейчас она реализована более чем на 90%. Я понимаю, что это непатриотично. Но эффективно, особенно в условиях Дальнего Востока, именно так.

– Почему именно в условиях Дальнего Востока?
– Потому что очень велики затраты на ликвидацию неплановых поломок. Одно дело, что у вас «БелаАз» поломался где-нибудь в Центральной полосе, куда легко запчасть доставить, куда легко слесаря-моториста привезти. Если у вас сломался «БелАз» на предприятии в Магаданской области, то это значительные отрицательные последствия для технологии.
Что касается пошлин, то это просто часть расчетов. На технологическое оборудование – мельницы, флотомашины, дробилки – и в России либо ноль, либо 5%. А вот на большегрузные самосвалы у нас недавно подняли пошлины с 5 до 20%. Это болезненно, но это не изменило нашу позицию относительно того, какое оборудование будет на наших предприятиях.

– Где собираетесь аффинировать золото Варваринского, в Казахстане или в России? О собственном аффинажном производстве не думали?
– Сейчас все это золото аффинируется в Швейцарии. Ближайший к месторождению аффинажный завод находится в Челябинске. В Казахстане есть и свои заводы, например, в «Казахмысе». Мы внимательно изучим ваше законодательство и будем исходить из него.
Что касается собственного производства, то аффинаж – это узкоспециализированная технология. Мы все-таки горняки, а горная отрасль, несмотря на все, что я выше говорил, построена по принципу «бери больше, кидай дальше». Есть какая-то своя точность, свои высокие технологии, но это валовая отрасль, где 2-3% точности – это прекрасно. А на аффинаже речь идет сотых долях процента, и сам технологический процесс – это тонкая химия. То есть, совершенно другая культура производства. Там все больше похоже на фармацевтическую, а не на обогатительную фабрику. К тому же в нашей компании принцип – если можно чем-то не заниматься самим, а отдать на подряд, то это отдается на подряд.

– Как правило, крупные горнодобывающие компании СНГ, вернее, их активы, имеют советское прошлое. Из чего вырос «Полиметалл»?
– Мы выросли на пустом месте. Идея появилась в 1996 году, и идея была очень простая. В советское время разведка рудного золота шла очень интенсивно, а добывалось в основном рассыпное. Поэтому после развала Советского союза оказалось, что есть прекрасная неосвоенная ресурсная база. Поэтому питерские предприниматели во главе с моим братом, которые имели богатый опыт работы в строительстве, привезли 30 специалистов из Узбекистана, которые работали на предприятиях урановой отрасли и которые решили уехать из Узбекистана. Так возникла компания – с одной стороны строительный опыт, с другой – горный, с третьей – понимание того, что есть ресурсная база. После этого были скуплены лицензии на месторождения, где не было добычи, и начали строить. То есть это такой классический start-up на самом деле.
Начали с Урала. Первое золото «Полиметалл» получил в Башкирии, там есть такое месторождение Мултукты рядом с Учалами. Потом в Оренбургской области, потом Свердловской области, потом пошли на Дальней Восток. Там золота больше.

– Но ведь «Полиметалл» – это в основном серебро? Во всяком случае, различные источники вас называют крупнейшим производителем серебра в России.
– Уже не «в основном», хотя мы добываем 75% российского серебра. Потому что инвестировали в этом году много в золото. Дело в том, что серебряных месторождений очень мало, поэтому наращивать добычу серебра труднее. Например, в Казахстане я чисто серебряных месторождений не знаю. Есть серебро, его добывает, например, «Казцинк», но попутно, вместе с цинком. В мире это в основном Латинская Америка, Перу. У нас есть местророждение Лунное в Магаданской области, Хаканжа в Хабаровском крае. Но самое лучшее, конечно, Дукат. Это все на Дальнем Востоке. По золоту мы в мире в конце второй десятки. В России – на втором месте после «Полюса».

– С «Полюсом» конкуренция жесткая?
– Единственное, в чем мы конкурируем – это кадры.

– И, наконец, ваш персональный прогноз. Что ждет мировую экономику, V-образный это кризис или W-образный, и так далее.
– Я думаю, что такого болезненного состояния, как это было в 4 квартале 2008 года, уже не будет. Думаю, нас ждет длительный и очень неприятный кризис, хоть и не такой острый, связанный с глобальной инфляцией. Начнется значительный и устойчивый рост цен и обесценивание всех бумажных валют, что повлечет за собой целый ряд неприятных экономических последствий. Но такого хаоса, какой был год назад, конечно, не будет.