До Первой мировой войны золотой стандарт функционировал достаточно неплохо. Мировая экономика испытывала периодические взлеты и падения, однако страны научились с этим справляться. Валюты в большинстве своем имели золотое обеспечение. Каждый Центробанк гарантировал обмен банкнот и монет на золото по фиксированному курсу.
Эта гарантия обеспечивала жизнеспособность международной денежной системы. Если страна занимала слишком много за рубежом, а следовательно, жила не по средствам, то, как правило, ее золотые запасы истощались. В этом случае Центробанку приходилось повышать процентные ставки, сокращать денежную массу и проводить дефляцию в экономике. Угасание экономического роста вело к снижению цен, в результате чего снижался спрос на импорт и росла конкурентоспособность экспорта. Сумма иностранных заимствований снижалась. Таким образом, золотой стандарт не позволял странам жить не по средствам. Ситуация изменилась с началом Первой мировой войны, так как страны принялись печатать деньги для обеспечения военных капризов.
Огромная цена этой войны – не только в чудовищных потерях человеческих жизней, но и немыслимые экономические расходы. По окончании войны у некоторых стран были большие долги. Больше всех в этом плане пострадала Германия. Как и другие, страна занимала огромные средства для финансирования своих военных стремлений. Однако после войны Германии были предъявлены большие репарационные счета, ставшие следствием недальновидных решений, принятых при подписании Версальского договора. Однако другим странам тоже не удалось избежать значительных экономических трудностей. После войны большая часть Западной Европы оказалась в нищете и попала в долговую зависимость к Америке. И все же после окончания Первой мировой войны никто и помыслить не мог о денежной системе мирного времени, не основанной на золоте. Твердая валюта была важна, и совсем скоро политические лидеры начали разрабатывать план возвращения к золотому стандарту. Однако здесь возникла большая проблема. В ходе войны валюты потеряли значительную часть своей стоимости, поэтому возник вопрос, как определить соответствующий курс для валют, страны которых были намерены вновь присоединиться к золотому стандарту.
В случае с Великобританией, занимавший в то время пост лорд-канцлера Уинстон Черчилль сделал фатальную ошибку, о которой позже сильно сожалел. В результате принятого им в 1925 году решения о присоединении страны к золотому стандарту по неподходящему курсу, британский фунт оказался переоцененным, а британский экспорт неконкурентоспособным. Он надеялся придать блеск своему послужному списку в вопросе «твердой валюты», однако преуспел лишь в том, что поставил под удар наиболее уязвимое место британской экономики. Для того чтобы членство в системе золотого стандарта принесло плоды, экономике Великобритании пришлось пережить годы болезненной дефляции. Неудивительно, что это спровоцировало недовольство общества. В 1926 году всеобщая забастовка привела к остановке экономического двигателя. Власти Франции, которые накопили значительные резервы в британской валюте в начале десятилетия, решили, что настало время обменять свои накопления на золото, что привело к сокращению золотых запасов Великобритании. Решение было разумным – Франция справедливо признала, что курс, при котором Великобритания вновь вошла в систему золотого стандарта, был слишком высок, однако системная логика привела к еще большему росту дефляции в стране.
Опасаясь того, что Великобритания может покинуть систему золотого стандарта, а также что это решение может стать катастрофой для международной денежной системы, Федеральная резервная система США в 1927 году ослабила монетарную политику в надежде на то, что последствия утечки золота из Великобритании и в целом из Европы для США будут менее значительными. В результате ФРС спровоцировала рост самого большого финансового пузыря в современной истории – пузыря, который, в конце концов, привел к краху на Нью-Йоркской фондовой бирже и к Великой депрессии. По мере того, как депрессия набирала обороты, каждой стране пришлось самой заботиться о себе, и в результате система золотого стандарта была полностью разрушена. Мир погрузился в экономическую, финансовую и политическую анархию. Возможно, вы сейчас гадаете, почему я решил углубиться в детали событий, происшедших в прошлом веке. На это есть две причины. Во-первых, если одной из основных причин межвоенных экономических кризисов стал слишком большой государственный долг, то нам следует испытывать сильное беспокойство, потому что государственные секторы многих стран сейчас по уши в долгах. Во-вторых, когда у госсектора слишком большой долг, консервативный монетарный режим, призванный обеспечивать баланс интересов кредиторов и заемщиков, можно с легкостью проигнорировать.
Лишь несколько государств в западном мире уже приняли план решительных мероприятий, призванных привести в порядок государственные финансы. Ирландия неплохо действует в этом направлении, а Греция была вынуждена приступить к реализации сверхжестких мер. Германия намерена сократить бюджетный дефицит так быстро, как только сможет, в соответствии с принятыми в Еврозоне правилами. Что касается других стран, возникает чувство, что их государственные финансы были захвачены семейством Микоберов (примечание: персонажи из романа Диккенса «Дэвид Копперфильд»), которые всегда надеются на то, что «что-нибудь да подвернется». К сожалению, министры финансов в большинстве своем забыли известную цитату мистера Микобера, а именно: «Годовой доход 20 фунтов при годовом расходе 19 фунтов 96 пенсов приводит к успеху. Годовой доход в 20 фунтов при годовом расходе 20 фунтов 6 пенсов ведет к нищете».
Государства не могут наращивать заимствования бесконечно. В конце концов, им придется сделать сложный выбор. Кому-то придется держать ответ. Будут ли это налогоплательщики, получатели государственных ассигнований и рабочие? Или же убытки понесут кредиторы страны? Эффект строгой экономии всегда имеет множественный характер. Золотой стандарт был создан для гарантии того, что внутренняя экономика всегда осуществит корректировки, а об интересах кредиторов, по большей части, всегда позаботятся. Однако по мере роста общественного сопротивления в отношении снижения уровня заработной платы на фоне усиления профсоюзов экономикам становилось все труднее осуществлять необходимые внутренние корректировки. В конце концов, внутреннее социальное и политическое давление привело к разрушению золотого стандарта, а многим кредиторам пришлось самим зализывать свои раны. Страны были вынуждены проводить девальвации или объявлять дефолты.
Риски, существующие на сегодняшний день, вполне очевидны. В рамках Еврозоны, безусловно, это неплатежеспособность. Германия хочет, чтобы уровень внутренней инфляции не превышал 2% и, следовательно, отказывается санкционировать фискальную рефляцию в любом ее проявлении. Если другие страны Еврозоны смогут улучшить свою конкурентоспособность по отношению к Германии, им придется снизить ставки до нулевого уровня или, что еще хуже, провести дефляцию, вследствие чего инфляция в Еврозоне окажется значительно ниже целевого уровня Европейского центрального банка. Другими словами, в нынешних обстоятельствах, по всей видимости, невозможно достичь ценовой стабильности как для Германии, так и для Еврозоны в целом. Напряжение между национальными и групповыми интересами практически такое же, как то, которое привело к межвоенному кризису.
За пределами Еврозоны ситуация кажется не настолько сложной. В то время как в 20-е годы для восстановления экономического равновесия в Великобритании пришлось прибегнуть к внутренней дефляции, сегодня этого можно достичь путем продолжительного ослабления валютного курса. Однако для иностранных кредиторов Великобритании это будет не больше, чем дефолт. В течение нескольких лет они охотно скупали активы в британской валюте, полагая, что страна намерена поддерживать твердый курс национальной валюты через целевой уровень инфляции. Сейчас они, возможно, испытывают беспокойство по поводу этого обязательства, не потому, что Банк Англии вот-вот сделает какую-нибудь глупость, а потому, что политическим партиям только предстоит доказать, что они способны осуществить значительное снижение расходов. Обещать снижение государственных расходов легко, а вот реализовать это снижение – совсем другое дело. В конце концов, монетарная стабильность основана на фискальной стабильности. Если после всеобщих выборов осуществление необходимых сокращений бюджетных расходов окажется невыполнимым, что тогда произойдет? Британский фунт рухнет? Новое правительство повысит целевой уровень инфляции? Снова будут включены печатные станки? Кредитный рейтинг Великобритании будет понижен, вследствие чего увеличится стоимость иностранных займов? Ответа нет, однако сейчас самое время сдуть пыль с учебников истории.
