На днях Ангела Меркель заявила о провале попытки создания мультикультурного общества в Германии. Ее фраза «мы не рады тем, кто не знает немецкий язык» с энтузиазмом встречена частью национально-патриотических кругов Казахстана. Их оппоненты указывают на очевидное несходство истории формирования двух государств. Однако, судя по всему, Казахстану тоже стоит поторопиться с обучением граждан государственному языку.
Как показала бурная полемика вокруг Доктрины национального единства, внутри казахстанского общества существуют серьезные разногласия касательно проблематики построения политической нации. В окончательном варианте Доктрины виртуозно обойден целый ряд «острых углов», и отражена максимально возможная на данный момент степень компромисса.
До сих пор в Казахстане существовало два параллельных дискурса, в одном из которых фигурировали «казахская нация» и «этнические диаспоры», а в другом – «казахстанцы» (варианты: «казахстанский народ», «казахстанская нация»). В официально утвержденной редакции говорится о казахском народе и этносах Казахстана, которые вместе взятые составляют нацию. То есть речь идет о конструировании именно политической идентичности, но казахская этнокультурная доминанта выражена совершенно четко.
Общепризнанным является разделение существующих наций на этнические и гражданские. Нации первого типа существуют, например, в Японии и Израиле (ценности – традиционные, критерий включения – право крови), второго типа – в США и Франции (ценности – социально-политические, критерий включения – гражданство и самосознание). Однако классики теории нациестроительства признают, что ни одна из реально существующих наций не является на 100% этнической или гражданской. Например, во Франции основу гражданской идентичности составляют идеалы демократии, однако при этом чрезвычайно важную роль играет французский язык, как культурная ценность, консолидирующая гражданскую нацию, ее культурологический субстрат (языковой шовинизм чрезвычайно силен во Франции по сей день).
Очевидно, что и в Казахстане свою роль сыграет как социально-политический компонент, так и культурологический. Принципиально важным является вопрос о том, в каком соотношении эти два компонента могут/должны сочетаться.
Все дискуссии о выборе модели нациестроительства в Казахстане так или иначе касаются вопроса о статусе казахского и русского языков. Без преувеличения можно сказать, что основной спор фактически идет не о гражданской или этнической модели, т.е. не о критериях включения в национальный коллектив, а о статусе двух языков.
В Казахстане на данный момент параллельно функционируют два основных культурно-языковых стандарта – казахский и русский. Ни один из них при этом не является общепринятым или, точнее, общеприемлемым, что объективно тормозит формирование гражданской нации и создает благодатную почву для национал-популизма как казахского, так и русского.
Вследствие невладения государственным языком значительной частью населения казахскоязычный сектор информационного поля оказывается полностью закрытым для русскоязычной аудитории, недоступным ее наблюдению. (Напротив, русскоязычный сектор легко доступен казахскоязычным гражданам, которые в подавляющем большинстве владеют русским языком.) Как результат, в настоящее время в Казахстане параллельно формируется два разных, параллельных друг другу общественно-политических дискурса. Иначе говоря, любой публично выступающий или пишущий на казахском языке реально обращается к этнически однородной аудитории, причем знает об этом. Как следствие, в обществе развиваются две разные политические культуры и, как дальнейшее следствие, – две разные, параллельные друг другу формы гражданского самосознания. Последнее, очевидно, представляет потенциально наибольшую опасность для целостности казахстанского общества, т.к. на корню подрывает возможность надэтнической консолидации казахстанцев в единую гражданскую нацию.
Пока что на межэтнические отношения стабилизирующим образом влияет инерция «советского сознания», но инерция не может рассматриваться как долгосрочный стратегический ресурс.
По данным социсследований, наиболее конфликтный контингент (по крайней мере, среди казахов) представляет собой молодежь, не имеющая советского опыта межэтнического общения. По мере неизбежно происходящего ухода среднего и старшего поколений из активной общественной жизни проблема будет обостряться.
Тревожной тенденцией является нарастающее недовольство казахскоязычной казахской молодежи несоответствием между заявленной целью языковой политики государства (становление казахского языка в качестве государственного) и реально достигнутыми на данный момент результатами. В отличие от поколения своих родителей, эти мальчики и девочки гораздо болезненнее воспринимают и активнее реагируют на тот факт, что значительная часть их сограждан не только не говорит по-казахски, но даже не понимает этот язык.
Вне зависимости от того, насколько эти ожидания реалистичны и выполнимы на сегодняшний день, они уже существуют и со временем будут только усиливаться. Циничная сентенция, согласно которой «гораздо проще не показывать морковку, чем дать, а потом отобрать назад», подходит здесь как нельзя лучше. Вывод: в краткосрочной перспективе форсированное внедрение государственного языка может провоцировать конфликтные ситуации, но в долгосрочной перспективе именно затягивание решения данной проблемы приведет к еще большему усилению конфликтогенного потенциала в казахстанском обществе.
Для предотвращения такого сценария, в первую очередь, необходимо овладение в достаточно короткий срок государственным языком молодыми и социально активными представителями русскоязычного населения – для начала хотя бы пассивное, на уровне понимания. Государственное давление при этом должно быть достаточно сильным, но четко адресным – затрагивать лишь определенные возрастные и профессиональные группы.
Иначе говоря, преодоление существующей культурно-языковой разделенности казахстанского общества путем успешного внедрения казахского языка в качестве реально функционирующего государственного из вопроса абстрактной исторической справедливости превратился на сегодняшний день в вопрос безопасности – общественной, а в перспективе и государственной.
(Автор – политолог, кандидат филологических наук, в.н.с. КИСИ при президенте РК)
