По данным ЮНЕСКО, по Индексу развития образования (ИРО) Казахстан в течение трех лет находится в четверке лидеров среди 129 стран. Внимание на это обратил в конце прошлой недели министр образования и науки Бакытжан Жумагулов. Образование до сих пор мало связано с бизнес-потребностями, отмечают эксперты. Проблемы государственной системы, казахстанских предпринимателей и квалификации студентов обсудил с «Къ» эксперт Профессиональной HR-ассоциации Казахстана Владимир Осколков.
– Насколько актуален сейчас вопрос развития человеческого капитала?
– Простой пример. По данным Европейской экономической комиссии при ООН, исследование ситуации в 129-ти странах мира показало, что 65% богатства любого государства составляет человеческий капитал. Причем в развитых странах, таких, как США или Франция, показатель составил 80%.
– А какова роль системы образования в данном процессе?
– Прежде всего, что такое система образования? Это – производство продукта, который потребляет рынок, то есть дает студентов, которых потребляет рынок труда. У нас все поставлено с ног на голову. Сегодня заказчики-предприниматели говорят: «Нам нужен специалист с такими-то конкретными знаниями, удовлетворяющими данным требованиям». Но ведь это невозможно внедрить моментально: нужно принять программу, к ней нужно написать методический учебный материал, потом запускается программа, то есть она должна пройти полный круг. В лучшем случае, этот специалист выйдет через 4–5 лет. Но время и условия уже изменились. Образование – очень инертная система.
– И как же разрешить эту проблему?
– Есть такое понятие: квалификационные характеристики. То есть для каждой конкретной специальности, как, например, биб-лиотекарь, есть определенные требования: он имеет право на занятие какой-либо должности, если этот человек имеет определенные навыки. У нас последние квалификационные характеристики менялись 20–30 лет назад. Например, такое понятие, как «менеджер», квалификационных характеристик не имеет.
– Как эти характеристики должны влиять на систему образования?
– По идее, они должны плавно перетекать в государственные стандарты образования. Многие, если не все, составители образовательных программ (я участвовал во многих подобных авторских коллективах), о существовании данных программ не знают. Эти стандарты создают простые преподаватели, даже не прошедшие специальных курсов. Системности нет, и в этом – проблема. Нужно создать хотя бы инструкцию, но и ее нет. Положение доходит до того, что при составлении ГОСО именно то, что должен знать и уметь студент, второстепенно.
Получается, что квалификационные характеристики – одни, стандарты – другие, а предприниматель требует третье.
– А как обстоит дело в других странах?
– В России этим в последнее время начали заниматься. На Западе квалификационные характеристики есть уже давно. Так, например, я видел характеристики «IT-специалиста», они составляют около 70 страниц. Там студент, отучившийся три курса, имеет право занимать определенную должность.
Есть такое понятие – «Дублинские дискрипторы», они уже давно разработаны и опубликованы на Западе. Например, бакалавр, крупные блоки: что должен уметь, что должен знать, что должен понимать. Авторы наших госстандартов, как я говорил, ничего про них не знают. На Западе госстандартов нет, зато есть квалификационные характеристики.
– Кто же определяет эти характеристики на Западе?
– Как ни странно – предприниматели. Там это делают ассоциации работодателей – создают комиссии, выделяют специалистов, активно этим занимаются. У нас они не имеют таких полномочий, но и активности они не проявляют.
– Чем отличаются наши предприниматели?
– У нас они напоминают Антошку из знаменитого мульт-фильма: картошку хотят, а копать не идут. Когда нужно вкладывать средства, выделять людей для участия в создании характеристики, то они в стороне. Когда им нужны новые специалисты, они заявляют о себе как работодатели. Если взять весь бюджет казахстанского образования, то только 5–6% дает предприниматель, 50% – личные средства, а оставшееся обеспечивает государство.
Кроме разработки характеристик, бизнесмены могли бы просто обращаться в вузы и давать дипломные проекты, связанные с их производством. Студенты будут вовлечены в производство.
Развивая подобное сотрудничество, они создают себе кадры на будущее, выполняют свою социальную ответственность, а также укрепляют положение государства в данной сфере.
– Почему же этого не происходит?
– Я скажу несколько крамольную вещь, но складывается впечатление, что руководители боятся конкуренции. Как известно, у нас бизнес часто начинался не по законам бизнеса. Они думают, что могут прийти люди, которые знают, что делают, и будут потом их учить.
Некоторые крупные компании открывают HR-отделы. Но, если у нас принято, что кадровик – это человек, в основном, работающий с бумагами, то HR-отдел – это несколько другое. Это – не один человек, а структура, которая занимается набором, развитием персонала, а также прогнозированием потребностей в нем. На основе разработанной Концепции по развитию человеческого капитала в стране была создана Профессиональная HR-ассоциация Казахстана. Сегодня она имеет множество участников, предприниматели заявляют «нам это надо», но – никакой помощи, даже элементарных заказов на проведение исследований в этой области, схем аттестации.
– Если говорить о перенимании западного опыта в образовательной сфере, то, как Вы оцениваете программу «Болашак»?
– Это – все равно, что стрелять пушкой по воробьям. То есть ежегодно эту программу заканчивают около 3 тыс. студентов, притом, что выпуск казахстанских вузов составляет 60 тыс. Сколько нужно лет, чтобы количество переросло в качество?
В это же время наши преподаватели, которые учат эти 60 тыс., проходят квалификацию у наших же преподавателей. За границу выезжают единицы. Лучше вместо бакалавров и магистрантов отправлять на полгода преподавателей. Они пройдут аттестацию более высокого уровня без «личных связей». Возникла бы мотивация по изучению иностранных языков, как одного из условий стажировки. Если бакалавр – это единичный эффект, то через преподавателя в год проходит более сотни людей.
Конечно, если денег хватит, то «Болашак» можно не закрывать.
– Ну, а как вы оцениваете внедрение Болонской системы?
– Знаете, это – хороший процесс, ведь, на самом деле, ничего ломать не собирались, он не призван этого делать. Главная цель – это унифицировать систему оценок. У нас многое в образовании, что было полезного и могли оставить, сломали, в отличие от России, которая идет к Болонской системе постепенно. Так, например, научные школы уходят в прошлое.
Конечно, пытались сделать эту систему мягче, но это оказалось очень сложно. В результате все (а не 30–40%) дисциплины стали обязательными, и предметов по выбору не осталось. В МАБе пытались сделать систему, такую, как на Западе, но после всех приготовлений руководство отказало: потоки студентов распадаются на более мелкие группы и обеспечить проведение всех пар – ввиду ограниченности аудиторного фонда и финансовых средств – возможным не представляется.
– А как справляются западные вузы?
– Ну, во-первых, западные вузы обеспечиваются студенческими отчислениями лишь на 30%, все остальное, в основном, приходит от частных компаний, во-вторых, они соизмеряют свои возможности, в-третьих, на Западе нет прямого вмешательства в государственный процесс. У нас министерство не помогает, нередко оно даже мешает, предъявляя требования, которые ничем не обоснованы.
– Как Вы относитесь к консолидации высших учебных заведений?
– Я не против нее, но нужно очень ответственно подойти к этому, серьезно продумать. Ведь, если сокращать количество вузов, то куда же подойдет весь освободившийся персонал?
Если сокращать вузы, то нужно поднимать профтехобразование. Поднимать его престиж, обеспечивать социальными условиями. У нас очень много лет культивировалось, что успешный человек управляет, занимается бизнесом. Вообще я давно говорю, что нужно не сокращать вузы Казахстана, а наоборот, укреплять, и тогда страна может стать образовательным центром Центральной Азии. У нас пока неплохие кадры, толерантное общество. Для Ирака, Афганистана, Пакистана, Монголии, Индии наше образование – достаточно хорошее.
– Как Вы оцениваете результат текущих реформ в системе образования?
– Как я уже говорил, образование – очень инертная система, можно денег не вкладывать и она по инерции может еще несколько лет идти хорошо, но потом, чтобы снова восстановить ход, необходимо опять ждать те же самые 4–5 лет. И увидеть, изменили ли новые реформы систему к лучшему или к худшему, можно будет только через этот период времени.
Система образования КазахстанаСостояние на 2010/2011 учебный год.
В 149 высших учебных заведениях с профессорско-преподавательским составом в 39 600 учатся 620 442 студентов. В 309 профессиональных школах-лицеях обучались 113 247 человек с количеством преподавательского состава 7 110. В 494 колледжах учились 490 997, преподавали – 32 218 человек.
Индексы ООНСледует различать Индекс развития образования (ИРО) и Индекс уровня образования (ИУО)
Education Index, ИУО, комбинированный показатель Программы развития Организации Объединенных Наций (ПРООН), рассчитывается как индекс грамотности взрослого населения и индекс совокупной доли учащихся, получающих образование.
ИРО позволяет получить общую картину прогресса на пути достижения четырех целей: обеспечения всеобщего начального образования, грамотности взрослых, гендерного паритета и качества образования.
