Прошлись по гениям
Новый фильм Вуди Аллена «Полночь в Париже» – иллюстрация известного выражения «хорошо там, где нас нет». Только адаптирует этот афоризм манхэттенский интеллектуал к сфере искусства. Покопавшись же в культурных эпохах прошлого, режиссер приходит к выводу, что вполне может быть хорошо и там, где мы есть. Возможно, просто стоит оглядеться по сторонам.
Следящие за творчеством Вуди Аллена наверняка знают, что вечный «певец Нью-Йорка», а в особенности той его густонаселенной части, где обитает рефлексирующая американская интеллигенция, несколько лет назад перебрался в Европу. Променяв своих манхэттенских колоритных, часто невротичных персонажей на таких же сомневающихся и путающихся в собственных мыслях европейцев, Аллен, как режиссер, от этого только выиграл. Наметившийся застой в его творчестве, а точнее самоповторы автора, в Европе с легкостью эволюционировали в новый творческий прорыв, чему примером стал выстреливший в 2005-м «Матч-пойнт», который теперь некоторые критики называют лучшим фильмом Аллена. Он стал первой британской картиной американца, затем последовали не менее увлекательные «Сенсация» и «Мечта Кассандры», позже – «Ты встретишь таинственного незнакомца». А подарком для романтиков стал «Вики Кристина Барселона», снятый в красивейшем испанском городе. Гаудиевская Саграда Фамилия мелькала на заднем плане в нем в столь завораживающих ракурсах, что могла затмить игру трех одних из самых талантливых актеров современности, по разным опросам, еще и самых сексуальных. Пенелопа Крус собрала за «Вику Кристину» ворох наград. А Скарлетт Йохансон еще более утвердилась в «статусе» новой музы Аллена.
Мимоходом прорекламировав Лондон и Барселону получше многих туристических фильмов, Вуди продолжил свой европейский вояж, путешествуя не только по городам, но и во времени. Ну а как можно рассказать о Париже, обойдя стороной его славную историю, тем более человеку творческому, зная, что французская столица, помимо прочих своих достоинств, еще и Мекка искусства? Идея «Полночи в Париже», кажется, всегда лежала на поверхности: современные творцы апеллируют к творцам начала ХХ века, те в свою очередь превозносили выдающихся мастеров XIX века, признавая собственную ущербность перед ними, ну а те ведь тоже кем-то восхищались!
Главный герой «Полночи в Париже» – начинающий американский писатель – приезжает вместе с невестой в столицу Франции за вдохновением (его играет популярный комик Оуэн Уилсон, но по сути это вновь извечный Вуди Аллен, каким он представал в своих комедиях, даже мешковатые брюки и громоздкие ботинки такие же). Находит ли он вдохновение в тенистых парках Версаля или в кафешках Монмартра, пока непонятно, да и с невестой все близится к разрыву, но писатель Гилберт делает удивительное открытие, в полночь случайно попадая в богемный Париж 1920-х. Здесь Фицджеральд спорят с Хемингуэем, а Гертруда Стайн критикует новые работы Пикассо. Здесь случайное знакомство с Сальвадором Дали, Луисом Бунюэлем и Ман-Рэем оборачивается отличной искусствоведческой шуткой: «Я из будущего», – пытается объяснить обалдевший персонаж Уилсона. «Это нормально, – кивает Ман-Рэй, – мы живем в двух мирах». «Ну да, вам-то, сюрреалистам, нормально», – мямлит герой.
Вуди Аллен в «Полночи в Париже» веселится вовсю, устраивая капустник с участием исторических персонажей. Но более всего ирония нью-йоркского режиссера проявляется по отношению к своим соотечественникам. Вместе с героем и его невестой в Париж приезжают его будущие тесть и теща – типичные представители американского истеблишмента, которых в городе Мане и Ренуара если что-то и интересует, так только вечеринки с дегустацией вин и в лучшем случае покупка антиквариата.
А начинающий, но все еще ничего не создавший, писатель Гилберт все более погружается в свои ночные похождения. Там он увлекается любовницей гениев 1920-х, олицетворением Парижа золотой эпохи – Адрианой. Играет ее, естественно, лицо нынешнего французского кинематографа Марион Котийяр. Уже вдвоем они попадают в Париж времен «бель эпок», где творили Дега, Гоген, Тулуз-Лотрек. Но и эти гении, рассуждая об «упадочности» своей эпохи, воспевают титанов Ренессанса.
Аллен, как бы походя, манипулирует культурными пластами. Причем чудаковатый Вуди вовсе не ударяется в коленопреклонение перед мастерами прошлого, ведь еще в молодости он был известен «хулиганским» обращением с произведениями Толстого и Чехова. Режиссер позволяет своему герою потанцевать под супермодный джаз с Зельдой Фицджеральд, выпить абсента с Тулуз-Лотреком, прогуляться по набережной с музой творцов Адрианой – и все лишь для того, чтобы вернуть его в наше время, в котором, наверняка, найдутся и свои пророки, и гении. Возможно, что Аллен намекает и на себя самого, ведь он-то давно уже заслужил место в кинематографическом пантеоне.
