«Народ Казахстана должен иметь преимущественное право выкупа национальных компаний»

О принятой правительством Казахстана программе «народного» IPO, условиях и особенностях ее проведения «Къ» рассказал управляющий директор ФНБ «Самрук-Казына» Питер Хауз.

– Правительство презентовало программу IPO. Вы принимали непосредственное участие в ее разработке. Все же, какова глобальная цель этой программы, учитывая, что объемы предложения будут небольшие – 5–15% акций? Это задача больше социально-политическая, или у нее все же есть какой-то экономический смысл?

– Вообще IPO планировались уже давным-давно. В 2008 году программу сняли с повестки ввиду кризиса. Была большая волатильность, надо было в тех условиях, в первую очередь, заниматься другими вещами, кроме того, сложно было обеспечить нормальную транспарентность компаний… Конечно, так как программу IPO вновь объявили в преддверие прошедших выборов, это выглядело очень политическим решением. Я не спорю, что политический момент, возможно, присутствует. Но факт остается фактом – IPO планировались давно, я этим занимался еще за полгода до объявления этой программы публично.
Если говорить о заложенных в программе целях, то они – разные. Во-первых, дать казахстанцам возможность поучаствовать в росте экономики собственной страны, а делать это через accutive – гораздо лучше и удобней. Есть больше шансов участвовать нормально, чем просто получать проценты на депозит. Если мы говорим, что экономика растет 7% в год и это будет продолжаться, а компании будут лучше работать – за счет того, что они найдут соответствующие резервы, то рост стоимости компаний должен быть выше роста экономики в целом. Поэтому не дать людям шанса участвовать в этом – это плохое решение.

Почему «народное» IPO? – Потому, что сейчас мы хотим дать шанс не иностранным инвесторам, которые с удовольствием бы купили часть казахстанских компаний, и я в том числе, а дать такую возможность народу Казахстана. 5–15% – это первая часть, которая предназначена для граждан Казахстана, причем цена будет достаточно приемлемой. В дальнейшем, на мой взгляд, она будет только расти. В общем, можно сказать, что народ Казахстана должен иметь преимущественное право выкупа национальных компаний.

Вторая цель – это привлечение капитала с рынка в Казахстане. До сих пор акции казахстанских компаний, таких, как ENRC, Казахмыс, размещались в Лондоне. Понятно, что там – огромный пул капитала, огромная ликвидность. Но, посмотрите, мы же им не пользуемся. На самом деле, вышеназванные компании так и не подняли дополнительные деньги, кроме IPO. Поэтому для меня не совсем понятно, зачем они там размещались. Если это было просто для развития компаний, для большей транспарентности, большего контроля со стороны других инвесторов… то это, наверное, тоже хорошо. Но если мы поднимем здесь стандарты KASE, мы должны научиться еще и привлекать капитал в Казахстан. Не превращать наши компании в PLC и котировать их в Англии, а делать это здесь, здесь создавать ликвидность.

Как следствие, это даст эффект и в плане создания большого числа рабочих мест такого типа, который хотели бы иметь в Казахстане. Это – финансовые услуги, брокерско-банковская деятельность… Все-таки государство тратит значительные средства, посылая людей учиться по программе «Болашак» на финансистов или банкиров. Но работы для них в стране почти нет. Потому что нет ликвидности, не развит рынок.
Третья цель – это возможность для компаний получить выгоду от размещения. Безусловно, это, наверное, не цель сама по себе. Но в долгосрочной перспективе это позволит прийти к правильным стандартам корпоративного управления. Более того, наверное, через вторичный рынок акционерами станут и иностранные участники, которые будут предъявлять определенные требования к менеджменту. Если его деятельность будет оцениваться через курсовую стоимость акций и сравнение с аналогичными зарубежными компаниями, то он будет заинтересован нормально планировать. Нормально обещать, нормально выполнять.

– Будет ли установлена какая-то очередность при покупке? То есть, сначала – физические лица, а оставшийся пакет – пенсионные фонды?

– Скорее всего, так и будет. Хотя этот вопрос сейчас обсуждается. Надо иметь в виду, что пенсионные фонды – это тоже деньги народа. Поэтому в настоящий момент мы должны определиться. Или сначала только розничная продажа, а потом уже – пенсионные фонды, или, скажем, продажа в какой-то пропорции, например, продаем на 70 млн населению, а на 30 млн – пенсионным фондам, или наоборот.

– Как сделать так, чтобы акции не ушли сразу на вторичный рынок?

Есть различные рычаги и способы воздействия, они сейчас активно обсуждаются, но я пока затрудняюсь сказать, будут ли они включены в программу, или нет. И в каком виде. Потому что для того, чтобы использовать некоторые механизмы, потребуется вносить поправки в законодательство, и есть сомнения в целесообразности подобных действий. В частности, речь идет о бонусных акциях, то есть, если люди какой-то период держат пакет акций у себя, то на него могут быть начислены бонусные акции. В принципе, в других странах такая практика есть.
Лично я считаю, что нам нужно принимать все меры, которые возможны, чтобы помочь людям и стимулировать их к тому, чтобы они держали акции и, соответственно, участвовали в росте компаний. Как я уже сказал ранее, цель «народного» IPO заключается в том, чтобы граждане участвовали в росте экономики страны. Иначе может получиться, что, в силу, я уверен, потенциально большого спроса, который будет как у казахстанских опытных инвесторов, так и у нерезидентов, у некоторых граждан появится искушение сразу «обналичить» акции. Хотя, на мой взгляд, это будет не самая выгодная сделка.

Мы знаем, что у рынков есть спады и подъемы, и мне кажется, что, если граждане подождут, то они выиграют гораздо больше. Если учесть поставленные задачи – удвоение в течение 10 лет ВВП на душу населения, то совершенно очевидно, что компании, которые предложены в рамках первых трех эшелонов IPO, тоже будут расти, поскольку все они фактически являются системо-образующими.

– И все-таки, какие инструменты и стимулы рассматриваются: определенный мораторий на продажу, премия на пакет, бонусные акции?

– Рассматриваются, прежде всего, бонусные акции и премии. Не рассматриваются меры по ограничению рынка. Потому что это, по большому счету, говоря пафосно, нарушает права человека. Более того, если мы хотим развивать рынок, а это – тоже одна из целей IPO, то даже временный запрет на продажу принадлежащего вам пакета выглядел бы, мягко говоря, некорректно. Здесь, конечно, на первый взгляд, появляется конфликт интересов, так как мы, с одной стороны, хотим иметь ликвидный рынок, и, с другой стороны, хотим, чтобы люди держали свои акции…
На самом деле, какого-то глобального противоречия здесь нет. Мы хотим, чтобы люди не стремились сбрасывать акции в начале. Чтобы они привыкли и поняли, как можно получить дивиденды и использовать рост стоимости акций. Чтобы у них появился интерес к участию во втором, третьем, четвертом IPO, и так далее. На этом этапе они смогут уже осознанно решать, какие акции – держать, а какие – продавать. И, как следствие, это даст толчок развитию рынка и ликвидности.

– Акции компаний, которые предлагаются в рамках первых трех эшелонов – больше интересны профессиональным инвесторам. Поскольку население все же будет изначально ориентироваться на доходность по дивидендам, а эти компании имеют ограниченную возможность маневра, поскольку являются субъектами естественных монополий с жестко контролируемой доходностью. Какие акции в связи с этим будут предлагаться при размещении – обыкновенные или привилегированные?

– Давайте я сначала отвечу на последний вопрос. Акции будут предлагаться обыкновенные. Потому что тогда у инвесторов появляется такой стимул, как участие в росте стоимости компаний. Это – что касается первых эшелонов. Мы еще стараемся решить проблему волатильности стоимости некоторых больших компаний, которые находятся в третьем эшелоне. Но, скорее всего, со временем люди привыкнут, что существует проблема волатильности, и, имея опыт, будут уже правильно оценивать ситуацию. Поэтому мы не начинаем с КМГ или Казатомпрома. Да, компании, которые выйдут на рынок первыми – субъекты естественных монополий. Но я не сказал бы, что у них маленькая доходность…

– Но их доходность все равно ограничена регулятором…

– Просто предстоит еще очень многое сделать, чтобы улучшить качество работы этих компаний, в частности, увеличить собственную прибыль. Чтобы это произошло, необходимы нормальные стимулы. В данный момент у этих компаний нет смысла минимизировать затраты – из-за существующей методики расчета тарифов. Она считается по методу – стоимость +. И АРЕМ смотрит на стоимость и определяет, что можно, а что нельзя включать в затраты. В итоге у компаний нет никакого стимула снижать себестоимость, и это надо менять. Сейчас мы как раз ведем переговоры с АРЕМом и МЭРТом, как это сделать. И привлекаем в рамках этой программы зарубежных экспертов, у которых уже есть подобный опыт.
Казахстан, в принципе, единственное из больших государств, включая Россию, которое не использует регулируемую базу активов для расчета тарифов, что в результате приводит к неправильному тарифообразованию. Конечно, есть у АРЕМа цель – снизить, или, по крайней мере, не допустить роста тарифов, но во многих странах регулятор просто требует их снижения. Я не хочу сейчас говорить, насколько это правильно для Казахстана, поскольку здесь и так довольно низкие тарифы, я привожу это как пример, насколько регулятор может требовать улучшения эффективности деятельности компаний.

– То есть планируются изменения в тарифной политике?

– Да, это так. Без этого ситуация не будет достаточно понятной для инвесторов. И они, и компании должны знать, на что они могут рассчитывать.

– Рассматривались ли в рамках IPO финансовые структуры, в частности, входящие в группу фонда банки?

– Они не рассматривались, потому что они нам не принадлежат, а просто находятся под управлением. Нашей задачей было: вывести их из кризиса, договориться с кредиторами и в дальнейшем найти стратегического инвестора. Эта работа ведется. Если говорить в целом, то в этих компаниях необходимо усилить как менеджмент, так и сами компании, поскольку они – слишком рисковые для вывода их на IPO без участия других банковских структур.

– Каковы планы по IPO «Эйр Астаны»? Государство не может снизить свою долю в компании в 50% плюс 1 акция, поскольку тогда она лишится статуса национального перевозчика. Есть ли договоренность с британским партнером Bue Sistems о продаже части их доли?

– Действительно, так и есть. Государство не может снизить свою долю в компании. Сейчас с британским партнером ведутся переговоры. И когда будет достигнута ясность по этой части, мы об этом расскажем.

– Как было объявлено, предлагаться будет следующий объем – от 5 до 15% акций той или иной компании. А как эти цифры появились? Почему диапазон предложения, допустим, не 7–20%? Чем это обосновано?

– Это все исходит из обычной при размещении практики – до последнего момента не называть точного объема продаваемого пакета. Но раз все равно надо что-то говорить, то мы даем достаточно большой диапазон, который все равно позволяет как-то сориентироваться. Хотя обычно инвесторы для себя, как ориентир при большом диапазоне, берут середину. Мы считаем, что, возможно, это не даст большой ликвидности по одной отдельно взятой компании, но наша цель – создать эту ликвидность в тот период, когда на бирже появится уже достаточно много компаний. Кроме того, учитывая структуры компаний, выходящих на IPO, мы понимаем, что при размещении пакета более 15%, допустим 20%, есть опасность, что, если кто-то скупит все, он получит достаточно большое влияние в компании.

– Как будет формироваться цена подписки? Ведь, если коридор будет, например, от 500 до 1000 долларов, то это – одна группа инвесторов. Если от 500 до 1000 тенге – другая…

– Абсолютно верно. Мы будем стараться сделать так, чтобы цена на акции была приемлемой, то есть небольшой. Точно не будет коридора в 500–1000 долларов, потому что есть возможность еще до IPO раздробить те пакеты акций, которые уже существуют. Мы будем стараться сделать стоимость акций, условно говоря, как раз в 500 или 1000 тенге. Поскольку это даст возможность большей ликвидности. Если кто-то захочет продать – в силу тех или иных причин – часть своего пакета, он сможет спокойно это сделать, в отличие от случаев, когда существует высокая стоимость одной акции.

– Есть ли смысл в ограничении размера пакета, который будет продаваться в одни руки, ведь на практике это очень легко обходится?

– Наверное, это можно обойти. Но все-таки при покупке акций будет требоваться РНН. Хотя, конечно, проблемы есть и при проведении образовательной кампании – на это надо обращать внимание. Поскольку иначе вы просто продаете свои возможности другому человеку. А вообще-то, наше дело – предложить, а ваше – поступать так, как вам выгодно.

– Ориентировочно называется цифра в 160 тыс. физических лиц, которые смогут участвовать в программе IPO. Насколько готова инфраструктура, и насколько реально, что именно такое количество будет охвачено этим процессом?

– Я думаю, что это – реально. И в следующем году инфраструктура будет готова к размещению. Нацбанк над этим работает, МЭРТ за этим следит, Казпочта, как трансфер-агент, уже работает и работала ранее. Другие банки-брокеры получают лицензии на деятельность трансфер-агента. Кроме того, есть ONLINE через Internet, поэтому я думаю, что доступность будет достаточно большая, особенно учитывая тот факт, что люди уже сейчас получат возможность открыть собственные счета, если они собираются участвовать в программе. То есть 160 тысяч не придут в один день.

– ФНБ, по прошедшей информации, собирается с целью повышения интереса к программе компенсировать открытие гражданами специальных счетов, а также брокерские услуги. Это действительно так?

– Да, такой вопрос рассматривается, более того, такая практика есть в некоторых странах мира. То есть такие прецеденты есть. Окончательное решение по этому поводу – будет ли компенсация и насколько – будет принято чуть позже.

– Чуть позже – это когда?

– Чуть позже, это в течение месяца. Гораздо раньше, чем начнется, собственно, реализация программы. Необходимо, чтобы люди получили такую информацию. Но есть проблема, которая заключается в том, что у некоторых людей уже есть свои брокеры. И у них очень высокие расценки за обслуживание. Понятно, что мы не собираемся компенсировать эти огромные затраты, которые пойдут на прибыль брокеров. Мы не должны, в конце концов, тратить государственные деньги и деньги инвесторов на прибыль брокеров и банков.