Максим Казначеев, ИПР: «Политику в отношении Казахстана определяют не массовые настроения, а небольшая группа экспертов»

Назначение Тони Блэра на должность консультанта Правительства РК по экономическим реформам, стало главной политической новостью недели. Примечательно, что его прошлое связано с Муаммаром Каддафи и J.P.Morgan. Об этом и о политической жизни Казахстана рассказал руководитель сектора внутренней политики Института Политических Решений Максим Казначеев.

–Максим, как Вы оцениваете политическую ситуацию в стране?
–Политическая ситуация – достаточно устойчивая, тем не менее, есть определенные признаки дестабилизации. Это, в первую очередь, явления социального плана, связанные с протестами в западном Казахстане, и второй фактор – активизация таких общественных сегментов, как национал-патриотический и религиозный секторы.

— Кто может составить конкуренцию «НурОтану»на партийном поле?
— Сейчас в качестве главного претендента на статус второй парламентской партии рассматривается ДПК «Ак Жол». Узнаваемость бренда партии находится на втором месте, но это вовсе не значит, что и количество сторонников партии –также на втором месте. В рамках ежемесячных опросов, проводимых ИПР, уровень узнаваемости ДПК «Ак Жол» стабильно удерживается в районе 3–5%. У одной из основных оппозиционных сил –ОДСП «Азат» –этот показатель в районе 3–4%.

— Кстати, как себя позиционирует ДПК «Ак Жол»?
— Начиная со смены лидера,в действиях партии обозначились две большие идеологические нестыковки. Во-первых, старый имидж умеренно-оппозиционной силы совершенно несопоставим с персональным имиджем нового еелидера –АзатаПерушаева. Он никогда не был в оппозиции. Если мы говорим о повторном введении г-на Перушева в партийное поле, то легче было бы на базе союза «Атамекен» создать под него новую партию. Во-вторых, партия старается расширить свой электорат– засчет работы в национал-патриотическом секторе. В то же время, партия говорит, что главной еецелевой аудиторией является МСБ, который однозначно нельзя сводить только к национал-патриотическому сектору.

Эти два момента пока блокируют рост числа сторонников «Ак Жола». К сожалению, есть большая вероятность того, что, по мере приближения к выборам, продвижение партии на роль «второй парламентской» будет осуществляться путем глобального использования административного ресурса.

— Если проводить сравнение с российской аналогией ДПК «Ак Жол», партией «Правое дело», насколько они похожи?
— Имитация была, но есть один тонкий нюанс. Дело в том, что в партии «Правое дело» Михаил Прохоров –сам состоявшийся бизнесмен, который пытался войти в политику. В наших же реалиях, Азат Перуашев–это партийный функционер, но, увы, не бизнесмен.

— В политических закулисьях говорили о том, что влияние на Азата Перуашева оказывает «Евразийское трио». Правда ли это?
— Безусловно. Взаимодействие г-на Перуашева с Евразийской промышленной группой имеет достаточно большой временной период. Они совместно занимались реализацией проекта «Гражданской партии», и все эти наработки они будут пытаться использовать при организации работы в рамках новой партийной структуры. Важно подчеркнуть, «Гражданская партия» также была нацелена на защиту интересов бизнеса, но есть принципиальные отличия. «Гражданская партия» была партией крупного промышленного бизнеса, а «Ак Жол» сейчас пытается работать, в первую очередь, с МСБ. В МСБ заняты несколько сот тысяч человек, и возникает большой вопрос – удастся ли мобилизовать этих людей. И если у партии это получится, то 7%–ный барьер они смогут выдержать.

— ДКП «Ак Жол» –единственный конкурент «Нур Отана»?
— К сожалению, да. Говорить об устоявшемся электорате по отношению к другим партиям –сложно. Простейший пример: ОСДП «Азат» находится в состоянии постоянного внутреннего брожения. Говорить о том, что сформировалась целостная партийная структура –нельзя. Сохраняется конкуренция различных групп внутри партии, иногда создается ощущение, что ОСДП – отдельно, «Азат» – отдельно.

Что касается других партий, то они, в основном, активизируются перед выборами. По более радикальным оппозиционным партиям вообще сложно говорить об их участии, потому что у КПК отозвана регистрация, а у партии «Алга» регистрации нетвовсе. Реальную конкуренцию ДПК «Ак Жол» могли бы составить ОСДП «Азат», но говорить о целостности внутрипартийной работы там сложнее, чем в «Ак Жоле».

— Может ли партия «Ак Жол» заинтересовать Тимура Кулибаева настолько, что он станет ее лидером?
— Дело в том, что для элитных фигур такого уровня возглавить партию –это шаг назад. Речь,скорее, может идти о том, что со стороны элитной группы будет назначен какой-то человек, который будет вести взаимодействие с партией. При этом я хочу подчеркнуть, что одна партия – это слишком узко. Элитные группы такого уровня стараются взаимодействовать со спектром политических партий.

— После оглашения решения о выдвижении Владимира Путина на пост президента РФ, в России резко возрос отток капитала за рубеж. Имеется ли аналогичная проблема с оттоком капитала в Казахстане? Какие факторы могут вызвать такой отток?
— Инвесторы расценивают возвращение Путина, как увеличение политических рисков для собственного бизнеса. Усиление силовой составляющей, в том числе, в экономическом регулировании, безусловно, не повышает уровня прозрачности ведения бизнеса. В Казахстане при более высокой степени политического контроля за экономической деятельностью необходимо учитывать один важный факт: гарантом всех инвестиций выступает ключевая политическая фигура – президент.

Можно говорить о наметившихся тенденциях к оттоку капитала из Казахстана, когда после весенних выборов произошло изменение сфер и границ влияния внутри элитных групп. В СМИ проходила информация, что такая крупная фигура, как Булат Утемуратов, перераспределяет свои экономические активы. Очень много слухов было брошено относительно возможности перераспределения активов ENRC.

— Что Вы можете сказать о назначении Тони Блэра на пост консультанта правительства РК по экономическим реформам?
— Это – попытка использовать потенциал Блэра для улучшения внешнеэкономического и внешнеполитического имиджа страны. Команда Тони Блэра вошла в политическую историю Британии тем, что при ней стиль введения публичных имиджевых стратегий был принципиально пересмотрен, т.е. идет позиционирование Тони Блэра как принципиально новой фигуры. Блэр – человек, рейтинг которого был продиктован не какими-то реальными действиями, а, в первую очередь, качественным позиционированием информационного пространства. Те механизмы, которые прощупывала его команда при построении имиджа, могут быть политехнологически востребованными в тех или других странах.

Однако говорить об успешности Блэра, как консультанта, особенно на фоне Каддафи, мы, наверное, не можем. Я думаю, что в рамках казахстанских реалий за Блэром будет закреплено не столько экономическое консультирование, сколько консультирование правительства и политической элиты Казахстана, может быть, даже и некоторых национальных компаний, в плане внешнеэкономического продвижения бренда. В этом его команда будет более успешна.

— Какой имидж стране может принести Тони Блэр – в свете того, что он был другом Муаммара Каддафи и консультантом в JPMorgan?
— На самом деле, в таких важных вещах, как использование политтехнологий, стоит подчеркнуть, что одно поражение дороже десяти побед. Т.е. выводы, которые команда Блэра сделала из своих предыдущих действий, могут быть сейчас даже более полезными, чем если бы предыдущая работа команды Блэра была более успешной. У них есть определенные базовые наработки по стратегии построения имиджа, они работали с другими лидерами, что-то, возможно, не получилось.

Сейчас, на новом уровне, они критически пересмотрят свои методики работы. Сложно говорить о том, повторится ли то, что повторилось. В чем минус для Казахстана – всегда неприятно быть «подопытным кроликом».

Он – уже уходящая фигура, не человек, который определяет повестку дня.

— Какой имидж сложился у Казахстана на Западе?
— Есть достаточно хорошо информированные узкие специалисты, которые превосходно разбираются в казахстанской экономике и политике. И есть основная масса– как политиков, так и простых западных обывателей, для которых Казахстан не идентифицируется с чем-то определенным. Во многом негативных имиджевых моментов даже больше, чем позитивных. Выплеснувшийся в западных СМИ конфликт в западном Казахстане сыграл свою роль, но, наряду с ним, есть шлейф негатива, который тянется очень давно. Это связано с многочисленными упоминаниями о коррупции, о продолжительной несменяемости лиц, и т.д.

— Газета «TheTelegraph» в своих статьях о новой должности Тони Блэра называет Казахстан страной с «авторитарным режимом» и «сомнительным правительством». Соответствуют ли эти эпитеты реальным фактам?
— Тут важно отметить, что западные СМИ, рассчитанные на массового потребителя, стараются соответствовать ожиданиям. Есть определенный штамп, связанный с Казахстаном. Удастся ли команде Блэра изменить данное отношение к Казахстану, это – один из важнейших моментов его работы. Что важно для Казахстана: политику в отношении Казахстана определяют не массовые настроения, а небольшая группа экспертов. Пока удается работать именно с этой аудиторией, на Западе она выступает в качестве лидера общественного мнения, к точке зрения этих экспертов прислушиваются крупные политики.

— Г-н Блэр считался самым лояльно настроенным к США премьер-министром. Как это отразится на отношениях США с Казахстаном и привлечении инвестиций?
— Тони Блэр – премьер-министр, и Тони Блэр – консультант – это люди разного уровня. Когда Тони – премьер-министр –проявляет определенную лояльность к США, это, в том числе, и демонстрация политического реализма. Он понимал, что достаточно скромные внутренние возможности Британии не дотягивают до той высокой планки, на которой она позиционирует себя в мире. Попытка выстроить хорошие отношения с США со стороны Блэра –это попытка привлечения части ресурсов США для формирования образа Британии, как успешного государства.

Что касается Тони Блэра – консультанта, то, во-первых, когда он будет вести переговоры с инвесторами, никаких гарантий по Казахстану он дать не сможет. Он сможет выступить всего лишь навсего посредником между потенциальными инвесторами и правительством РК.

К сожалению, его возможности в роли консультанта –на порядок ниже, чем премьер-министра. Не стоит оценивать его, как канал привлечения серьезных инвестиций из-за рубежа. Главные гарантии смогут дать только ведущие казахстанские политические силы.

— Как Вы прокомментируете последние перестановки в «КазМунайГазе»?
— Нужно заметить один важный нюанс– параллельно со всем этим идет серьезная работа по консолидации нефтегазовых активов. Должность,которую придумали(управляющий директор по газовым проектам «КазМунай Газ»– «Къ») – это должность на «вырост». Сможет ли человек, находясь на посту, консолидировать активы, запустить процесс позиционирования Казахстана как серьезного регионального игрока, или нет? Эта работа –на перспективу.Не секрет, что есть серьезный газовый проект, связанный с Китаем.

Второе важное направление – это увеличение доли Казахстана на месторождении «Карачаганак». И третье важное направление, находящееся на уровне обсуждений и дискуссий – это перспектива Транскаспийского газопровода. Тут позиция Казахстана достаточно формальна, по той причине, что пока свободных объемов газа –нет. Однако, по мере увеличения добычи, потребность в новых рынках сбыта может появиться.

— О чем говорят смены правлений в БТА Банке, «КазМунайГазе» и т.д. ?
— Потихонечку идет процесс перераспределения сфер влияния в экономической сфере и, конечно же, необходимо согласиться с тем, что идет процесс обновления и омоложения экономической элиты. Попытка вывести менеджмент компании на новый качественный уровень.

Смена команд в управлении крупными компаниями была обозначена сразу же после внеочередных президентских выборов с назначением Тимура Кулибаева на публичную позицию в «Самрук-Казына».

— Азербайджан, ЕС и США активно пытаются подключить Казахстан к Транскаспийскому газопроводу. Насколько правильным будет решение Казахстана по данному проекту?
— На мой взгляд, здесь необходимо исходить из внутригосударственной и внутриэкономической прагматики. Во-первых, Казахстан не имеет достаточных объемов газа для экспорта. Тот объем газа, который мы сейчас добываем, с трудом покрывает внутренние потребности страны. Более того, возникают сложности по маневрированию газа. Сейчас, когда будет готов газопровод, определенный объем западноказахстанских газовых мощностей будут перебрасываться в южный Казахстан, при этом лишь небольшая доля будет уходить по газопроводу в Китай. Второй важный вектор – это взаимный обмен газом: западный Казахстан дает газ в европейскую часть России, примерно такой же по объему поток газа идет с Западной Сибири в северный и восточный Казахстан. В обоих случаях говорить о серьезных коммерческих преимуществах пока не приходится.

Что-то нужно продумывать при появлении достаточно больших объемов газа с шельфа Каспия, но это – очень долгосрочная перспектива. И по нефти нет какой-либо определенности.

В этом смысле объемов казахстанского газа для Транскаспийского газопровода физически нет. Формально можно согласиться с необходимостью участия в газопроводе, чтобы у Казахстана оставалась возможность в долгосрочной перспективе отдавать тудаизлишки газа. Вкладываться деньгами в строительство газопровода нельзя ни в коем случае, на сегодняшний день это – просто зарыть деньги в землю. К слову сказать, анонсированный несколько лет назад Прикаспийский газопровод из Туркменистана через Казахстан в Российскую Федерацию тоже «завис» по той же самой причине –объемов газа не хватает. Даже существующая магистраль «Средняя Азия– Центр», построенная еще в советские времена, не заполнена полностью.

Что касается нефти – при существующем объеме добычи нефти Казахстан заинтересован в сохранении возможности транспортировки через Баку на Джейхан, но говорить о строительстве, наверное, не стоит. Нынешние объемы нефти достаточно эффективно «закрываются» перевозками танкерами. Для строительства нефтепровода по дну Каспия объемов нефти пока нет, она появится, когда пойдет первая нефть с «Кашагана».

Помимо этого, надо учесть, есть нефтепровод в Китай в 20 млн тонн, который сейчас тоже пока не используется на полную мощность. Есть и самый главный нефтепровод, «Тенгиз– Новороссийск» с объемом примерно в 40 млн тонн и перспективой увеличения до 67 млн тонн, плюс есть «Атырау– Самара», с перспективой расширения до 25 млн тонн. И если сложить эти три направления, то в общей сложности они превосходят объемы добычи нефти в стране. Существующие нефтепроводы избыточны, т.е. объемы нефти для этих нефтепроводов появятся только с появлением «большой нефти» с Каспия. Поэтому фактически реализация всех нефтегазовых транспортных проектов упирается в проект освоения «Кашагана».

— Каково Ваше мнение по поводу вступления Кыргызстана в ТС?
— Я думаю, что вопрос расширения Таможенного союза сейчас лежит в политической плоскости. Реально экономической прагматики по расширению ТС –нет. На данный момент во многом решения по ТС, зоне свободной торговли в СНГ, которые были подписаны совсем недавно в Санкт-Петербурге, к сожалению, содержат много политики. Пытаться найти там какие-либо разжеванные экономические доводы – очень сложно. По хорошему, надо было отработать механизмы ТС в формате «тройки», посмотреть, как это будет трансформироваться в ЕЭП, и потом уже задумываться о привлечении других игроков.

Помимо того, привлекая другие страны, надо оценивать их экономические возможности. При всем уважении к Кыргызстану, для стран ТС фундаментальным вопросом в расширении ТС и формировании ЕЭП является участие Украины, второй по объему экономики СНГ. Она перевешивает все экономические плюсы по присоединению всех центральноазиатских стран, всех закавказских республик. Наверное, дипломатические усилия и усилия внешнеэкономические должны быть ориентированы в сторону Украины.

Весь украинский экспорт конечной продукции – это экспорт в страны ТС. Украина интересует Европу как источник дешевого металлопроката и продукции химической промышленности, больше ничего,кроме гастарбайтеров, Украина экспортировать не может. Украина балансирует на грани внутреннего культурного раскола страны и Янукович пытается «раздать всем сестрам по серьгам», но удастся ли ему это – большой вопрос.

— На г-на Джакишева завели еще одно уголовное дело. Для чего это необходимо?
— Ситуация запутанная, есть несколько версий. Первая версия: Джакишев, как человек, который уже находится в достаточно тяжелом положении, пошел на сделку с менеджментом компании и все взял на себя, это – самая прискорбная вещь, которая может быть. Вторая версия: не исключено, что была определенная сделка между компанией и следствием, с тем, чтобы оставить в покое прежнее руководство компании и переложить ответственность на человека, который не может достаточно качественно себя защитить.