В идеале, «свободное плавание» надо вводить в условиях, когда в экономике все спокойно, финансовый сектор максимально дедолларизирован, при этом, есть доверие рынка и населения к Нацбанку. Всех этих условий у нас нет, из-за чего фактически Нацбанк продолжает интервенции. Такое мнение в интервью «Къ» высказал независимый экономист, директор Центра макроэкономических исследований Олжас Худайбергенов. Он рассказал редакции о причинах девальвации, ошибках регулятора и возможных сценариях развития ситуации.
Как вы считаете, то, что сегодня происходит с курсом тенге в Казахстане – две последние девальвации (в феврале 2014-го и августе 2015-го), высокая волатильность курса и так далее – это результат каких-либо объективных экономических проблем в нашей экономике или это результат ошибочной политики Национального банка?
Девальвация в феврале 2014 года объяснялась сочетанием объективных и субъективных факторов. Тогда внешняя конъюнктура была хорошая, но сыграли два объективных фактора. За пять лет, с февраля 2009 года, реальный курс тенге укрепился и поэтому рынок ждал девальвации, точнее даже требовал весь 2013 год, особенно летом. Тогда в ответ на требования Национальный банк в конце августа решил внедрить режим мультивалютной корзины, который фактически предполагал плавное ослабление тенге. Предполагалось, что он войдет в полную силу с 1 января 2014 года, однако плавная девальвация не получилась. Она стала резкой. Ошибка Нацбанка была в том, что он не сопроводил процесс мерами, которые позволили бы дедолларизировать финансовый сектор. При таком раскладе любой намек на плавное ослабление обязательно закончится резкой девальвацией.
Вторая девальвация в августе 2015 года произошла не по воле Нацбанка. Он уступил требованиям Национальной палаты предпринимателей (а также ряда экспортеров), которая требовала скорейшего введения инфляционного таргетирования, а точнее свободного плавания тенге. К сожалению, НПП не представила никаких расчетов, но использовала выборочно представленные данные, чтобы выступать за девальвацию. В целом, имея все возможности, НПП так и не разработала комплекса мер НПП. Правда, есть еще внешний фактор в виде цены на нефть. Если бы они выросли, как в 2009 году, то возможно свободное плавание не состоялось бы. Но как раз в августе цена нефти упала до $42, и прогнозировалось, что может упасть еще ниже и сохранится на длительный период, то фактически это повысило вероятность «свободного плавания».
Но это все локальные причины. В долгосрочном плане – это все равно ошибка Нацбанка, который фактически свернул первую попытку свободного плавания, которая была объявлена в апреле 1999 года, а с 2003 года перешел к укреплению тенге вместо постепенного плавного ослабления. На фоне активного роста внешних займов и роста внутреннего валютного портфеля, все это и стало теми предпосылками, которые привели к последующим резким девальвациям.
Какие еще объективные проблемы существуют в нашей экономике?
Помимо ошибок Нацбанка, есть еще вопрос к экономической политике. Все предыдущие годы экономическая модель государства опиралась на внешние источники роста (высокие цены на нефть, внешние займы, иностранные инвестиции). Все это провоцировало как долларизацию экономики, так еще и рост импорта. Сейчас, если цены на нефть сохранятся в течение длительного периода, можно будет расти только за счет внутренних источников.
Какие главные ошибки, на ваш взгляд, совершил Нацбанк за последние два года, а может быть и раньше?
В феврале 2014 года основная ошибка была в плохом информационном сопровождении решения о девальвации, что снизило доверие к Нацбанку. В августе 2015 года это доверие вновь снизилось, так как Нацбанк в июле говорил про расширение коридора, а в августе перешел к свободному плаванию. Даже если сам Нацбанк был против данного решения, а инициаторами была Национальная палата предпринимателей и другие структуры, то все равно в глазах простого населения имиджевый удар наносится по Нацбанку. К сожалению, все это снижает эффективность любых инициатив Нацбанка в последующем, ибо 90% успешной денежно-кредитной политики строится на доверии рынка и населения к регулятору.
Как вы думаете, как долго Нацбанку придется использовать валютные интервенции на рынке для сохранения стабильности курса тенге? Как можно сохранять эту стабильность без валютных интервенций?
Думаю, сейчас Нацфонд напрямую вышел на рынок, и теперь его предложения валюты достаточно, чтобы закрыть потребности рынка. Поэтому, скорее всего, интервенции Нацбанка уже прекратились. В целом, вывод Нацфонда напрямую на рынок – это правильное решение, особенно если Нацбанк сможет выкупать ту часть валюты, которую не сможет «переварить» рынок. В этом случае выигрывают все – курс остается стабильным, «качелей» и спекуляций нет, ставки на денежном рынке не растут, Нацфонд продает валюту по выгодному курсу, а с Нацбанка снимается вся популистская критика о трате резервов. Раньше Нацбанк выкупал валюту Нацфонда, а после чего продавал рынку. И внешне это выглядело, как трата резервов. Теперь всем понятно, что это Нацфонд продает валюту, а он продает не ради интервенций, а в рамках трансфертов в бюджет.
Вообще, если расчистить банковский сектор от плохих кредитов, ужесточить валютную позицию, дедолларизировать его активы и обязательства, максимально расширить денежные инструменты Нацбанка на открытом рынке, то постепенно можно выйти на тот уровень, когда рынок будет доверять Нацбанку, и будет достаточно лишь устных заявлений по валютной политике, чтобы влиять на курс тенге. Собственно, такова политика центробанков развитых стран.
Как вы считаете, может ли Казахстан, с учетом особенностей его экономики позволить себе «свободное плавание» тенге? При каких условиях это было бы безболезненно для экономики РК? При каких условиях – этого категорически нельзя допускать?
В идеале, «свободное плавание» надо вводить в условиях, когда в экономике все спокойно, финансовый сектор максимально дедолларизирован, при этом, есть доверие рынка и населения к Нацбанку. Всех этих условий у нас нет, из-за чего фактически Нацбанк продолжает интервенции. Сейчас временно это прекращается из-за Нацфонда, но, если будут периоды, когда Нацфонд не будет присутствовать на рынке, тогда Нацбанку придется участвовать. Собственно, по-другому невозможно, пока всех вышеуказанных условий не будет. В целом, думаю, потребуется три-пять лет, в зависимости от скорости реформ, чтобы реализовать все необходимые меры.
В начале года вами и Ануаром Ушбаевым была предложена программа «тенговая гарантия», которая на ваш взгляд, могла бы увеличить спрос на тенге. Как вы считаете, по каким причинам она не была принята?
Основная причина – это то, что были структуры, которые вложились в сценарий резкой девальвации, а потому их совершенно не устраивала плавная девальвация. Резкая девальвация для них была намного выгоднее. А общеэкономические обстоятельства тут совершенно ни при чем. Как сейчас видно, экономические проблемы продолжаются, точнее ситуация сильнее ухудшается, даже при новом курсе.
Сегодня вы хотели бы внести в эту программу какие-либо изменения? Если да, то какие и почему? Вы по-прежнему считаете, что эта программа могла бы помочь снизить уровень долларизации в экономике и смягчить последствия от девальвации?
«Тенговую гарантию» можно вводить при любом курсе тенге к доллару, то есть можно и сейчас вводить. Фактически заявленная президентом компенсация курсовой разницы по тенговым депозитам представляет усеченную версию, поэтому раз с необходимостью этой меры никто не спорит, имеет смысл ввести ее в полном режиме. После введения свободного плавания уровень долларизации вырос, а девальвационные ожидания продолжают сохраняться. Как видим, все мифы о том, что данные проблемы исчезнут, разрушились. С учетом ухудшения показателей, «тенговая гарантия» стала еще более нужнее, чем раньше.
Как вы думаете, какую главную цель преследует Нацбанк, объявляя инфляционное таргетирование главным приоритетом в новой денежно-кредитной политике? Контроль над инфляцией? Каким образом? Разве не происходит все наоборот – после девальвации тенге цены на товары (как импортные, так и отечественные) выросли на 15-20%?
Национальный банк оказался в двусмысленной ситуации. С одной стороны, он был против инфляционного таргетирования, справедливо указывая, что к нему надо идти в течение пяти лет, с другой стороны, он стал исполнителем этого сценария. На самом деле инфляционное таргетирование в условиях высокой долларизации и импортозависимости экономики невозможно, так как ослабление курса тенге автоматически означает рост цен. Иначе говоря, если исходить из целей инфляционного таргетирования, то в нашем случае Нацбанк должен контролировать еще и курс. В целом, все это указывает, что к инфляционному таргетированию мы еще не готовы.
2 октября Национальный банк повысил базовую ставку с 12% до 16%, а коридор процентных ставок, по которым он готов предоставлять или изымать (покупать) тенговую ликвидность сузил с +/-5 до +/- 1%. Как вы считаете, это позволит снизить волатильность ставок на рынке репо и увеличить спрос на тенге?
С этой базовой ставкой много путаницы, особенно путают со ставкой рефинансирования. Последняя применяется в ограниченном количестве случаев, в основном для целей налогового кодекса. Также насколько я знаю, эта ставка использовалась при выдаче средств из Фонда проблемных кредитов до введения базовой ставки. Базовую ставку (ставку репо) ввели в конце августа, и первый раз определили 2 сентября в размере 12% +/-5% (по ставке 17%=12% +5% Нацбанк дает взаймы, по ставке 7%=12%-5% принимает к себе на депозит). Дело в том, что ставки на денежном рынке на тот момент составляли 13-14% и предполагались колебания. К концу сентября ставки ожидаемо выросли до 16%, стабилизировавшись на этом уровне. В итоге базовую ставку установили на уровне 16%, но сузили коридор до +/-1%. Это позволило сохранить итоговую ставку в 17%, при этом сузить колебания, так как теперь Нацбанк готов принимать к себе на депозит до 15%.
Собственно, это и есть практика инфляционного таргетирования. К сожалению, его сторонники теперь выступают против высокой ставки. Либо они вообще не понимали то, за что выступали и не имеют комплексной картинки в голове, либо просто хотят везде получить выгоды. Самое интересное, базовая ставка в текущий момент отражает то, что рынок ждет продолжение девальвации, что категорически разрушает миф о том, что если провести девальвацию, то ее ожидания обнуляются. На самом деле каждая следующая девальвация разрушает доверие к тенге и приближает следующую девальвацию. С другой стороны, базовая ставка должна отражать инфляцию. Фактически, даже если сделать девальвацию на уровне 17%, то ставка все равно сохранится. И это на текущий момент наш гордиев узел, который вряд ли удастся разрубить в рамках заявленных инструментов.
Недавно Нацбанк изменил способ конвертации активов Нацфонда – как вы считаете, с какой целью это было сделано и что принципиально это изменит?
Обычно было так. Например, государство принимает решение о выделении денег из Нацфонда на антикризисные меры, скажем, в $3 млрд. При старой схеме валюта продавалась Нацбанку, а он эмитировал тенге, которые потом перечислял в Минфин. В новой схеме Нацфонд будет продавать валюту напрямую рынку. В целом, эта схема снимает любую популистскую критику, что якобы Нацбанк тратит резервы Нацфонда на интервенции, и тем самым повышает доверие к Нацбанку. Теперь будет видно, что трата средств Нацфонда объясняется исключительно решениями о трансферте средств из Нацфонда в бюджет.
Вместе с тем, есть другое последствие. Если Нацфонд раньше получал тенге от эмиссии, то теперь он эти тенге получит от рынка. И тут есть два сценария. Во-первых, негативный, когда Нацбанк не участвует на валютном рынке, а рынок не имеет достаточной тенговой ликвидности, чтобы выкупить $3 млрд. Тогда тенге начнет укрепляться, и после того, как Нацфонд уйдет с рынка, то курс опять упадет. Возникают условия для «качелей», провоцирующих спекуляции. Тут надо отметить, что «качели» могут быть, даже если хватает ликвидности – банки могут играть на понижение, заставляя Нацфонд дешево продавать доллары, а после его ухода вернут курс на место. Побочным следствием станет взлет ставок на рынке межбанковского кредитования и в последующем базовой ставки. Во-вторых, положительный, когда Нацбанк участвует в торгах, выкупая валюту, которую не сможет переварить рынок. Нацбанк должен выкупить по курсу, чтобы не допускать укрепления тенге (укрепление после девальвации создает условия для «качелей» и спекуляций). Это позволит Нацфонду «не продешевить», а Нацбанку сохранить стабильность курса и не допустить взлета процентных ставок. Судя по последовавшим заявлениям и динамике курса тенге реализуется положительный сценарий.
О необходимости девальвации часто и много говорили представители Национальной палаты предпринимателей, объясняя свои призывы снижением конкурентоспособности наших производителей, которые не справляются с конкуренцией с российскими и китайскими производителями. Улучшилась ли ситуация с их конкурентоспособностью в связи с девальвацией тенге? Когда и по каким статистическим данным это можно выяснить?
К сожалению, они не проводили комплексного анализа, был лишь выборочный анализ, который при детальном анализе оказывался несостоятельным. Собственно, это было отражено в открытом обращении к председателю НПП. Что касается текущей ситуации, то надо ждать выхода всех данных за сентябрь, и отслеживать динамику в последующие пять-шесть месяцев. Думаю, я буду регулярно публиковать тексты с ежемесячными итогами.
Но надо понимать одно. Сейчас курс 4,5. Российские производители выигрывали даже при курсе в 5-5,5 в 2010-2014 годах. После девальвации рубля, курс упал до 2,8-3, но из-за инфляции эффект вырос до 3,5-4,0. Теперь девальвация у нас, и как бы курс в 4,5 должен дать преимущество, однако, у нас инфляция случится быстрее, поэтому даже текущий курс не поможет. Учитывая, что из-за девальвации подорожает импорт из третьих стран, то спрос на российский импорт может даже вырасти. Если так случится, то это в очередной раз доказывает, что резкая девальвация не поможет, а наоборот бьет по своим же, безо всякой обратной пользы. В принципе, с текущего уровня можно дальше перейти к сценарию плавной девальвации, главное, чтобы в последующем резкие сценарии в принципе не рассматривались.
Недавно стало известно, что эксперты Евразийского экономического союза начали работу над переходом на взаимную торговлю между государствами-членами в национальных валютах. Как вы оцениваете это решение? Позволит ли это снизить долларизацию казахстанской экономики?
Речь идет о создании технических условий для использования национальных валют. Это стандартная практика. Какого-то принудительного использования национальных валют во взаимной торговле не будет, так как бизнес имеет сам право принимать решения в какой валюте платить или принимать оплату. В целом, все это мало влияет на степень долларизации внутри страны.
Какие дальнейшие шаги Нацбанка вы можете предугадать, исходя из сложившейся сегодня ситуации? Что можно ожидать от него до конца этого года и в следующем году?
Все зависит от того, поменяют ли председателя. Если останется нынешний, то, скорее всего, ничего нового не будет, будут лишь отдельные технические изменения. А если будет новый председатель, тогда трудно прогнозировать.
