Раимбек Баталов: «Мы не станем процветающим государством, если не будем более эффективными»

Имя одного из самых влиятельных казахстанских бизнесменов Раимбека Баталова держится на слуху не один десяток лет и едва ли будет преувеличением сказать, что образ успешного предпринимателя в сознании многих наших соотечественников ассоциируется именно с этим человеком.

В начале 1990-х Раимбек Баталов стоял у истоков создания одного из первых в Казахстане холдингов в сфере производства, сбыта и дистрибуции товаров народного потребления Raimbek Group. Сегодня его имя фигурирует в списке имен наиболее успешных казахстанских предпринимателей и самых влиятельных казахстанцев. О воле чиновников на местах и почему определенные программы не получают должного эффекта, Раимбек Баталов рассказал в разговоре с "Къ"

В настоящее время Раимбеку Баталову по данным портала Radiotochka.kz принадлежит доля в 72,73% АО Raimbek Group, он является крупным участником нескольких ТОО (Raimbek Grain, Kazinter Systems Solutions, «Раимбек Алко», City Fair Trade, Food Trade House). Раимбек Баталов активно участвует в работе казахстанских общественных организаций и межгосударственных структур. Он является председателем совета Форума предпринимателей Казахстана, членом Общественной палаты при Мажилисе РК, возглавляет Казахстанскую на­циональную часть Делового совета ШОС, является советником премьер-министра РК. Также входит в Совет по предпринимательству при Президенте РК, является членом президиума НПП, где возглавляет комитет по развитию МСБ, работает независимым экспертом Консуль­тативного комитета по вопросам предпринимательства Евразийской экономической комис­сии.

Raimbek Group и ее руководитель известны инициативами в социальной сфере. Раимбек Баталов занимает должность председателя попечительского совета профессиональной велокоманды Astana Proteam, является главой попечительского совета фонда развития Алматинского зоопарка и входит в состав «клуба друзей» Алматинского симфонического оркестра. С 2015 года — вице-президент федерации велоспорта РК.

Раимбек Анварович, как действующий предприниматель, ощутивший все трудности, с которыми казахстанская экономика столкнулась в последние годы, могли бы вы сказать, помогла девальвация казахстанскому бизнесу?

Девальвация помогла в первую очередь сырьевым компаниям, и это очевидно. Что касается остального бизнеса… С одной стороны, мы в любом случае привязаны к рублю, у нас открытый рынок. Мы несколько месяцев пробыли в дисбалансе рубля и тенге по отношению к доллару и за это время потеряли в доле рынка столько, сколько не теряли за пять лет. А потерять полку и вернуться на нее – это очень дорого и сложно, порой невозможно. Сейчас мы уже в ВТО, нашим производителям приходится конкурировать с крупными международными и российскими компаниям, у которых другие масштабы работы и другие возможности. Впрочем, в основе девальвации лежит целый комплекс проблем, в том числе зависимость казахстанской экономики от импорта. О чем говорить, если мы до сих пор производим соки из импортируемого концентрата, хотя, надеюсь, в этом году получим сырье собственного производства.

— Будучи человеком, хорошо информированным о состоянии казахстанской экономики, могли бы вы рассказать о том, как ощущают себя в нынешний период казахстанские компании, как они оценивают бизнес-климат и на что возлагают надежды?

Надежды мы возлагаем на себя и на взаимодействие с государством, ведь во всем мире бизнес, экономика, политика всегда идут вместе. Создание эффективных условий для развития экономики и бизнеса – одна из приоритетных задач правительства и экономического блока. Тем не менее каждый отвечает за то, что он делает, и в первую очередь надеется на себя.

Состояние казахстанского бизнеса, конечно, сложное. В период дисбаланса с российским рублем мы потеряли доходы, и сегодня все не так просто, пока есть волатильность курса и нет ликвидности тенге. Но это жизнь. Наша компания, например, проходит уже через второй или третий кризис, и всякий раз мы разрабатываем стратегию и планы, мы их корректируем, исходя из сегодняшней ситуации. Корректировка происходит ежеквартально. Мы оцениваем ситуацию, если возникает необходимость, вносим изменения. Казахстанские компании не просто выживают, они должны развиваться, несмотря на все негативные факторы. Я настроен позитивно, и считаю, что мы пройдем сложный период. Другой вопрос, что для государства и бизнеса важно пройти его с минимальными потерями

— Могли бы вы предложить свой рецепт для казахстанской экономики? Как, на ваш взгляд, нашей стране следует выходить из кризиса, если цены на нефть еще долго будут оставаться низкими?

Кризис – состоявшаяся реальность, и это надо принимать как факт. Я не хочу петь дифирамбы, но по сути, все шаги и действия, которые необходимо предпринять для выхода из кризиса, указаны в утвержденной Президентом программе «100 конкретных шагов». Там описаны комплексные меры, которые следует предпринять, и действительно конкретные инструменты, которые необходимо взять на вооружение. Главное, чтобы, как часто бывает, хорошие идеи не замылили и не получилось как в известном высказывании: «Хотели как лучше, а получилось, как всегда».

В этой ситуации исполнители являются ключевым звеном. Одной политической воли главы государства недостаточно, нужна воля руководителей на местах, только в этом случае мы сможем добиться успеха. Конечно, из-за снижения цен на нефть мы все потеряли в доходах, но с другой стороны, дешевая нефть – это холодный душ, который нужен нам всем, чтобы выйти из неэффективной ситуации. Мы не выживем как бизнес и не станем процветающим государством, если не будем более эффективными.

— Почему же, на ваш взгляд, за 25 лет в республике так и не удалось построить эффективную диверсифицированную экономику, хотя было разработано и анонсировано множество государственных программ?

— Одна из причин того, что нам до сих пор не удалось построить диверсифицированную экономику, связана с высокими ценами на сырье. Пока нефть стоила 100 долларов за баррель и благодаря этому удавалось пополнить бюджет, закрыть все социальные вопросы, просто-напросто не было мотивации что-то менять.

В поддержку госпрограмм хотелось бы сказать, что за последние годы их качество несравнимо выросло, в том числе благодаря привлечению к разработке зарубежных консультантов. Мы видим, что программы стали более качественными, но вопрос их реализации по-прежнему остается болевой точкой. Кроме того, делать диверсифицированную экономику тоже надо учиться, точно так же, как создавать устойчивую компанию. Нашей компании на следующий год исполнится 25 лет, и за это время мы прошли и сложные периоды, и периоды роста. Я до сих пор учусь создавать эффективную компанию, и на то, чтобы научиться строить диверсифицированную экономику тоже нужно время.

Второй важный момент – необходимо оценить, востребованы ли эти программы, на что они направлены эти, какова их основная цель? Если мы говорим о приоритетных отраслях, будь то сельское хозяйство или другое направление, разработка программы должна сочетаться с фундаментальным отраслевым анализом, с показателями, по которым эту отрасль оценивает в первую очередь бизнес. Должно быть четкое понимание, условно говоря, гумусного слоя, неважно, идет ли речь о сельском хозяйстве или другой отрасли: кого и как поддерживать, как идет работа на уровне города или даже района. Третий момент, на мой взгляд, заключается в отсутствии ответственности за провал в реализации программ. Надо не просто запустить программу, но отследить, была она реализована или нет, и по чьей конкретной вине сорвано выполнение. И здесь, опять же, многое зависит от исполнения на местах. Основная проблема заключается в недостаточном понимании программ на местном уровне, а также в дефиците понимания эффективности предложенных инструментов на республиканском уровне, иными словами, «наверху» не всегда понимают, применимы ли работоспособны ли предлагаемые схемы и инструменты на местах.

— На ваш взгляд, не в этом ли заключается одна из причин того, что на протяжении многих лет в аграрной отрасли Казахстана не удается реализовать инициативу по созданию крупных фермерских хозяйств, хотя неоднократно говорилось о том, что такие структуры эффективны для развития аграрного сектора?

У нас есть образцовые хозяйства, во главе которых стоят настоящие лидеры, и названия этих хозяйств на слуху, но это образцовые примеры. На мой взгляд, суть проблемы в том, что в результате кампании по приватизации, после расформирования колхозов и совхозов появилось множество мелких фермеров и владельцев земель. Можно рассуждать, было ли это правильно, но основная ошибка сделана на первом этапе. А дальше действительно мы вернулись к тому, что страдает реализация хороших программ на местах.

Мы в правительстве пытались методологически синхронизировать этот вопрос, предложить инструменты поддержки, но это серьезная и глубокая работа, которая должна делаться с взаимным пониманием процессов и действий. Если мы говорим о сельхозтоваропроизводителях, то основная задача в этой области должна быть направлена на снижение капитальных затрат. В Казахстане самые дорогие сады, самые дорогие молочно-товарные фермы, но может ли быть по-другому, если мы везем импортные саженцы, импортных коров, импортное оборудование? Надо было в первую очередь развивать отраслевую инфраструктуру, которая позволит крестьянину не тратить $10 тыс на корову. На эти деньги крестьянин должен иметь собственный капитал, без которого ни один банк не даст деньги, должен иметь залоговое имущество. Речь о том, есть ли залоги у крестьян, работают ли инструменты по субсидиям?

Кроме того, можно сколько угодно рассуждать об эффективности государственных программ в сельском хозяйстве, но если фермеры в Алматинской области до сих пор ведут полив дедовскими методами, арычным способом (а это вопрос не только экономики, но и экологии), все разговоры о реформах не имеют смысла

— Производственному, перерабатывающему и аграрному сектору сегодня приходится нелегко. А насколько тяжело переживает сложившуюся экономическую ситуацию сектор ритейла, как приходится меняться игрокам, какие форматы будут востребованы в ближайшей и в более отдаленной перспективе, не случится ли массового возвращения покупателей на барахолки? Как вы оцениваете шансы новых компаний, недавно вышедших на наш рынок?

Власти Алматы ведут работу по преобразованию рынков в цивилизованные торговые центры, но успех этого начинания зависит не только от акима и его политики, но от комплекса мер, включая схемы растаможивания. Весь мир прошел через программу по расширению конкуренции в цивилизованной торговле пройдем и мы, но сейчас, когда доходы населения упали, а цены, будут расти, потому что доминирующая часть нашей полки – это импорт или продукция из импортного сырья, процесс перехода к цивилизованному ритейлу может не получить той динамики, которой хотелось бы. Потребитель считает каждую копейку и пойдет туда, где дешевле. Чтобы убедиться в этом, достаточно побывать на рынке «Алтын Орда», на этой своеобразной нецивилизованной бирже, где в выходные дни яблоку негде упасть.

Тем не менее процесс развития сетей и конкуренции в них очень важен, он двигает бизнес вперед. Другой вопрос, что в ритейле все нужно держать под контролем, в том числе на законодательном уровне. В противном случае можно столкнуться с ситуацией, в которой в свое время оказались страны Восточной Европы: когда крупные сети выходили на рынки этих государств, национальных поставщиков на полках оттесняли мировые гиганты. Этот момент следует четко регулировать.

В ближайшие 3-5 лет в казахстанском ритейле будущее за форматом дискаунтеров, работать в котором, к слову, очень тяжело: нужно выдержать минимальные издержки и сохранить качество и эффективность. С одной стороны, для этого требуются грамотные управленцы, отлаженная логистическая цепочка, с другой – существует множество факторов, которые приводят к удорожанию бизнеса. В более отдаленной перспективе будут развиваться и гипермаркеты, магазины у дома, и супермаркеты. В сегменте нон-фуд ожидается выход таких гигантов, как OBI, «Леруа Марлен», и хорошо, что приходят такие сети.

-Сегодня, когда казахстанский бюджет лишился значительной части доходов, на реализацию каких инициатив, по вашему мнению, следовало бы сделать акцент государству?

Понятно, что доходы сильно упали, и государство серьезно сокращает программы. Но качество бюджетных программ должно вырасти в разы. Важно, чтобы под сокращение не попали программы, связанные с развитием бизнеса, инфраструктуры, фокусирующиеся на тех направлениях, в которых у казахстанских компаний есть хороший потенциал. Нельзя сокращать программы, связанные со строительством дорог, современных оросительных систем, программы, нацеленные на укрепление здоровья нации. Сейчас нередко приходится слышать о проблемах с обеспечением школьников бесплатными завтраками. Между тем, во многих странах мира работают программы «Школьное молоко». Такие инициативы, с одной стороны – инвестиции в будущее нации, а с другой – они поддерживают переработчиков.

В Китае, например, запустили такую программу, осознав ее пользу для здоровья, несмотря на то, что потребление молока в принципе не характерно для этой страны. В результате сегодня Китай является крупнейшим импортером сухого молока, готового молока, там гигантскими масштабами растут молочно-товарные фермы, есть компании, у которых в разных хозяйствах содержится по 50-60 тыс дойных коров, это крупные холдинги с участием западного капитала.

Мы, казахстанский бизнес, работаем над повышением производительности и эффективности. С этой точки зрения работа государства заключается в том же самом, это те же процессы повышения производительности и эффективности, и они требуют серьезной работы.

Важный момент связан с налоговой нагрузкой. В кризис налоговую нагрузку никто не увеличивает, но не надо путать регулирование налоговой нагрузки с обелением бизнеса, с выводом его из тени. Государство работает в этом направлении, пусть не всегда в тех формах, в которых хотелось бы, по привычке используя по привычке административные ресурсы, что не нравится бизнесу. Это процесс болезненный, но необходимый, если мы хотим быть цивилизованной страной.

Правительство, Форум предпринимателей активно занимаются сокращением административных барьеров, но мы опять же видим, какое нежелание меняться приходится преодолевать на местах — на уровне начальников управлений. Не обходится без перегибов, но когда говорят о выводе бизнеса из тени, это одно, а когда, что называется, «кошмарят» бизнес, в том числе малый и средний, это вызывает раздражение и недовольство предпринимателей, у которых отпадает всякое желание заниматься импортом и мелким производством. Выход в том, чтобы находить баланс интересов и цивилизованные форматы работы. Конечно, есть и лжепредприниматели, и лжепредприятия, но нельзя всех стричь под одну гребенку, нельзя, чтобы вместе с ними страдали бизнесмены, вся вина которых заключается в том, что они своевременно не сдали налоговую отчетность и, по сути, должны страдать из-за просчетов налогового администрирования.

-Какое место в преодолении кризисных явлений вы отвели бы механизму государственно-частного партнерства?

Механизм государственно-частного партнерства очень эффективен не только в производственной, но и в социальной сфере, и история нашей компании содержит немало тому примеров. Применительно к сельскому хозяйству можно рассматривать ГЧП как механизм для развития кооперации, без которого аграрная отрасль не поднимется, но это очень трудно, в том числе с точки зрения менталитета. Фермеры должны понимать, для чего нужна кооперация, какие преимущества они получат и какие риски несут; пока они не убедятся, что есть положительные примеры, они не пойдут туда, поэтому в вопросах развития ГЧП в области кооперации нужно показать пилотные проекты, сработать на результат. Президент не раз говорил о необходимости развития ГЧП, создана соответствующая законодательная база, разработаны положения, но на опять-таки на местах приходится преодолевать сопротивление, даже если мы хотим вложить деньги в развитие спорта или социальных объектов. Мы посягаем на кормушку мелких чиновников, и это проблема. Конечно, процесс идет своим чередом, как говорится, собака лает, а караван идет, но с трудностями такого характера бизнес сталкивается серьезно.