Андрей Тимченко: Без поддержки государства устойчивость банков была бы под вопросом

На сегодняшний день общая ситуация в банковском секторе такая, что большая часть банковского бизнеса периодически становится неприбыльной или даже убыточной в Казахстане, в частности, кредитование крупных корпоративных клиентов. Поэтому процесс консолидации игроков в этом сегменте – это позитивный процесс, считает главный управляющий директор (СЕО) АО ДБ «Альфа-Банк» Андрей Тимченко. В интервью «Къ» он поделился своим мнением о текущих трендах в банковской системе Казахстана и планами «Альфа-Банка» на 2017 год.

– Андрей Игоревич, каким был 2016 год для Альфа-Банка в Казахстане? Судя по финансовым показателям – неплохим. Как Вы думаете, за счет чего это произошло?

– В первой половине года на рынке наблюдалась достаточно высокая турбулентность, связанная с макроэкономической ситуацией. В такие моменты обычно выживают или лучше себя чувствуют, на мой взгляд, более консервативные, более осторожные игроки, каким «Альфа-Банк» и является. Мы не стремились к агрессивному захвату доли на рынке, не кредитовали рискованные сектора экономики, соответственно, прошли этот период с очень хорошим качеством кредитного портфеля, высоким уровнем ликвидности, что отчасти позволило нам заработать дополнительные деньги, помимо нашей основной деятельности, на размещении этой ликвидности на рынке в период высоких ставок.

– То есть у вас произошло ужесточение риск-менеджмента?

– Оно произошло не в этот период, исторически политика «Альфа-Банка» всегда была очень консервативной в части кредитования. Как правило, в условиях кризиса заемщики из более рискованных сегментов начинают испытывать трудности, и это сразу отражается на банке. Однако у нас достаточно качественный кредитный портфель, что позволило нам в конце 2015 года и в первом квартале 2016 года быстро оптимизировать его структуру. Это признак хорошего качества портфеля, когда заемщики, несмотря на ситуацию на рынке, могут погашать свою задолженность быстро и без задержек. Соответственно, часть средств мы имели возможность размещать на рынке.

– На межбанке?

– Не только на межбанковском рынке, но и на рынке ценных бумаг. В частности, у нас основной инструмент – это ноты Национального банка, безрисковый инструмент, при этом доходность по нему доходила до 19%, а в среднем по году была на уровне 15–16%. На межбанке в начале года ставки доходили до 50–60%.

Второй большой плюс избыточной ликвидности – в случае колебаний на рынке мы можем менять структуру размещения по валютам, срокам и т. д. У нас нет цели спекулировать агрессивно, но, по крайней мере, мы стараемся не терять деньги. Банки, у которых большая доля долгосрочного кредитования или рискованного проектного финансирования в портфеле, обычно в такие периоды несут убытки.

– Как выглядит ваш кредитный портфель юридических лиц?

– В основном мы фокусируемся на предоставлении оборотных средств, овердрафтов, то есть краткосрочного финансирования. Компании, которые наиболее часто пользуются этим – это в основном компании в сфере розничной и оптовой торговли. В принципе, у нас достаточно диверсифицированный портфель, но оптовая и розничная торговля – сектор номер один. Мы традиционно занимаем долю в обслуживании этого сегмента, потому что Альфа-Банк присутствует в России, Белоруссии, Украине, и торговля с этими странами – значимый компонент в бизнесе практически всех торговых компаний. Соответственно это тот сегмент, в котором у нас есть определенные преимущества – и ценовые, и в плане удобства.

По отраслям у нас в портфеле присутствуют торговля, информация и связь, обрабатывающая промышленность, транспорт, сельское хозяйство, строительство.

Что касается строительства, мы не кредитуем активно жилищное строительство, в основном это инфраструктурное строительство – дороги, мосты и т. д.

– Дело в том, что сельское хозяйство и строительство – это самые чувствительные к кризису секторы, которые портят портфель банков в первую очередь…

– У нас есть исторически проблемные кредиты, в том числе в секторах, которые вы назвали, но это кредиты, которые были выданы давно, то есть это не свежие проблемные кредиты.

– Как у вас изменилась ситуация с NPL с начала года?

– Доля NPL у нас колеблется в районе 6–8%, и это проблемные кредиты, которые были выданы давно, это не новые кейсы.

– Как вы их снижали?

– Частично заемщики гасят, продают свои активы и за счет этого погашают свои обязательства. Традиционно списывается глубокая просрочка в рознице.

– В конце прошлого года, насколько мы знаем, была принята новая Стратегия развития банка – расскажите, пожалуйста, о ней подробнее. Что принципиально в ней изменилось?

– В ней были определены ключевые фокусы нашего развития. Мы из полностью универсального банка становимся банком с определенным фокусом. Конечно, мы можем обслуживать любые клиентские сегменты, но упор у нас будет на обслуживание компаний, занимающихся внешнеторговой деятельностью и мы, будучи международным банком, можем много чего в этом отношении предложить. Также фокус будет сделан на малый и средний бизнес. В рознице мы будем оставаться активным игроком в беззалоговом кредитовании, в частности, в POS-кредитовании.

– Какую долю планируете занять на рынке МСБ?

– Сейчас мы начинаем работать с низкого старта, поэтому в ближайшие три года наша доля на рынке вряд ли резко увеличится. Мы не станем номер один или два, но в течение 5 лет мы хотим войти в топ-5 банков в обслуживании МСБ.

– А что означает фокус? Вы будете предоставлять им какие-то определенные продукты или льготы?

– Это означает, что для этих клиентов будут предоставлены специальные продукты на особых условиях, в том числе дополнительный сервис, дополнительные удобства. В каждом случае свои нюансы.

Например, для клиента, который занимается внешнеэкономической деятельностью, мы предоставляем очень выгодные курсы конвертации. Мы имеем один из самых высоких рейтингов в Казахстане, не находимся ни в каких санкционных списках, соответственно, мы один из немногих банков, которые могут осуществлять документарные операции, выпускать аккредитивы и гарантии, подтверждать их в западных банках на самых выгодных условиях, причем существенно дешевле большинства банков.

– Вы называете себя «высокотехнологичным» банком. Сегодня практически каждый банк может предложить мобильный банкинг, интернет-банкинг и другие IT-решения. В чем заключается ваша «высокотехнологичность»?

– Дело в том, что мы, банковская группа «Альфа-Банк», являемся пионерами в отношении многих технологий, которые уже стали распространенными и стандартными. Поэтому высокая технологичность, на мой взгляд, как вы правильно заметили, не является чем-то удивительным. Это, скорее, базовое требование клиента к любому банку. Я могу перечислять большое количество удобств, которые у нас есть, но подавляющее большинство из них становятся стандартными на рынке. Поэтому я считаю, что для клиента самое главное, чтобы его вопрос был быстро решен за лучшую цену. Не всегда это требует обязательного решения в части технологий. Это организация работы внутри банка. Например, у банка может быть суперзамечательный интернет-банк, но дозвониться до Call-центра невозможно.

У нас есть самые современные возможности в части цифровых каналов – интернет-банк, мобильный банк. Причем в Казахстане – это маленькая часть от того, что есть в группе. Российская Альфа имеет очень большой опыт и колоссальное количество наработок, часть из которых мы планируем сюда принести.

– Сегодня очень много внимания уделяется IT-безопасности. Что вы предпринимаете в этой части?

– В отношении IT-безопасности также используется очень много наработок, сложные алгоритмы на основе больших данных, так называемых Big Data. Из всех проводимых транзакций выявляются подозрительные, которые в оперативном порядке отрабатываются. Это часть процессов, которая клиентам обычно не видна. У нас стоят международные промышленного уровня решения, связанные с разным уровнем безопасности.

Два года подряд Visa признавала процессинговый центр Альфа-Банка одним из лучших в мире по качеству предоставляемых услуг. Там есть два основных показателя – количество успешных транзакций и уровень мошенничества. Транзакции чаще всего бывают не успешные, потому что банк отказывается от них из-за подозрительности. Некоторые банки очень консервативны, и у них высокий уровень отказа. Вследствие этого коммерсанты, то есть продавцы в интернете, недополучают большой объем доходов. Другие банки пытаются увеличить этот показатель, но в результате вместе с хорошими показателями заходят мошенники. Там высокий уровень успешных транзакций, но также высокий уровень мошенничества. Соотношение этих двух параметров и дает реальную экономию для клиента или доход. Соотношение этих двух параметров в «Альфа-Банке» России является лучшим в мире. Можно сказать, что это международный стандарт. У нас процессинг соответствует стандарту по безопасности PCI DSS, ежегодно мы проходим сертификацию, например. Это не есть что-то уникальное, но это достаточно высокая планка.

– Поговорим по поводу финтеха, это направление развивается очень быстро. Вы считаете их своими конкурентами?

– В отдельных случаях конкуренты есть на международном рынке. На местном рынке серьезной конкуренции я не вижу в этом отношении.

– А в ближайшие 5–10 лет?

– По всему миру есть тенденция сращивания между банками и финтехом. Потому что финтехи обычно не обладают большими ресурсами, чтобы вырасти в крупную корпорацию. Поэтому они проходят этап разработки продукта, развития его до определенного масштаба, затем банки просто покупают эти продукты для масштабирования, потому что у банка есть масштаб. И в этом – вполне нормальная хорошая синергия. Я думаю, эта тенденция будет характерна как в мире, так и у нас.

– Вы говорили, что «Альфа-Банк», возможно, не против приобретения банка в Казахстане. Могли бы сказать, каким параметрам он должен отвечать, чтобы вы могли заинтересоваться его покупкой?

– Еще раз скажу, что у нас нет цели купить банк просто для увеличения доли на рынке. Банки, обладающие какими-то уникальными продуктами, технологиями или живой активной клиентской базой, могут представлять из себя интерес. Допустим, у нас есть продукт и есть банк, у которого есть клиентская база, которая может купить этот продукт. Есть такая синергия. В этом случае интерес может быть. Но, опять-таки, наша Стратегия не предусматривает обязательно какие-то покупки. Мы планируем расти собственными силами. Если вдруг такая возможность появится, мы ее рассмотрим.

– Ваш банк занимает около 50% на рынке факторинга. Предприниматели часто жалуются, что это дорогой продукт, хотя очень востребованный…

– Он дорогой, потому что у нас в стране деньги в тенге сами по себе дорогие на рынке. Мы с вами вначале обсуждали, что те банки, у которых была избыточная ликвидность, в том числе «Альфа-Банк», в период кризиса могли заработать. Результатом этого является то, что в целом ставки высокие. Есть отдельные госпрограммы, которые позволяют отдельным категориям банков брать деньги подешевле, но в целом – деньги дорогие. Относительно обычных банковских условий, факторинг дешевле для компаний МСБ, потому что, кредитуя МСБ в рамках факторинга, мы фактически берем риск на крупную корпорацию, риски которой существенно ниже, что позволяет снизить стоимость для клиента МСБ.

– Планируете снижение ставок?

– Оно происходит постепенно. Мы в качестве прогноза на 2017 год заложили небольшое снижение ставок, примерно на 1%.

– А долю планируете увеличивать на рынке факторинга?

– Мы планируем, но для нас доля на рынке факторинга не является целью сама по себе. Факторинг должен отъедать долю у традиционного кредитования. В целом, этот продукт должен расти.

– Перед новым годом было много информационного шума вокруг новости ККБ, который получил от Нацбанка 400 млрд тенге помощи. О чем говорит эта выдача, и как часто «Альфа-Банк» пользуется такими кредитами?

– Мы практически не пользуемся таким финансированием, у нас нет в этом необходимости. Наш объем ликвидности в несколько раз выше, чем требуется по регуляторным требованиям. У нас обратная ситуация, нам эту ликвидность нужно где-то размещать. Поэтому я не стал бы комментировать эту ситуацию, потому что у меня нет четкой информации по ситуации в ККБ.

– Если абстрагироваться от ККБ, как правило, о чем это говорит, если банк несколько раз в год использует такие кредиты?

– Наверное, Нацбанк предлагает эти деньги на очень выгодных условиях (смеется).

Недостаток ликвидности возможен, но утверждать это однозначно – сложно. Я очень сильно желаю ККБ устоять и быть успешным банком, хотя бы потому что проработал там больше 15 лет. Во-вторых, потому что это системообразующий банк, и все сложности с ним, если такие будут, скорее всего негативно отразятся на всем рынке. Пусть всё будет хорошо.

– Как бы вы сегодня охарактеризовали финансовую стабильность казахстанских банков?

– Я думаю, что сегодня присутствует существенная поддержка со стороны государства и регулятора для банков, а через банки – для экономики. Благодаря этому у нас банковский сектор стабилен и развивается достаточно успешно, на мой взгляд. Без этой поддержки, конечно, у многих банков были бы большие сложности и устойчивость временами была бы под вопросом.

– Вы имеете ввиду госпрограммы?

– Госпрограммы, выделение ликвидности любыми способами.

– А регуляторные требования, требования к капиталу, например? По-моему в СНГ они наиболее жесткие. Если бы они были мягче, может быть, банкам было бы легче?

– Соблюдать требования было бы легче, но эти требования существуют не для Нацбанка, а для сохранения финансовой устойчивости банка в период кризиса. На самом деле наш Нацбанк в 99% случаев идет по пути внедрения международных стандартов. Мы можем по каким-то пунктам идти впереди, по каким-то отставать от других стран, но в целом – это общие тенденции. Банковский сектор пострадал в Европе, США и развивающихся странах. Везде было ужесточение по пруденциальным нормативам, во всех странах банки, в тот момент, когда эти требования возникли, были не готовы их соблюдать. Поэтому во всех странах – это поэтапный процесс, где банки постепенно готовятся соблюдать эти нормативы.

– А не может это быть лоббированием интересов крупных банков, чтобы выжить с рынка менее крупные банки?

– Это рассуждение из разряда спекуляций – кто-то в это верит, кто-то нет. Но это сложно доказуемо.

Если банк небольшой или большой, но соблюдает пруденциальные нормативы, работает и строит качественный бизнес, я не думаю, что регулятор сможет ему что-то предъявить или придумать новые требования. Если регулятор к кому-то имеет претензии, значит, для этого есть основания.

– Как в целом вы оцениваете ожидаемую консолидацию банковского сектора?

– Я думаю, что банки, сфокусированные на кредитовании, особенно в сегменте крупного и среднего бизнеса, неминуемо будут находиться под давлением, чтобы консолидироваться, потому что рынок не растет. В какие-то периоды он даже очень сильно ужимался. Это рынок с самыми высокими рисками, и банки, вовлеченные в кредитование крупного бизнеса – это традиционно банки с самым высоким NPL. Это как еще один фактор, создающий давление на консолидацию. Им сложнее сохранять устойчивость. Поэтому консолидация – это хороший путь.

В отношении розничных клиентов или клиентов юридических лиц, но меньшего размера, я думаю, там очень большой простор для инноваций. Сейчас больших барьеров для того, чтобы банки небольшого размера не развивались, нет. Поэтому я думаю, там консолидации не будет, конкуренция сохранится, будут появляться новые игроки.

– Каковы ваши прогнозы относительно дальнейшего снижения базовой ставки НБ?

– В своей Стратегии мы в виде прогноза заложили снижение ставки на 1% в течение года. В целом, мы считаем, что ставки уже близки к каким-то более менее нормальным.

– Какие важные события ожидают банковский сектор в 2017 году?

– Самая большая обсуждаемая тема – это внедрение Международного стандарта финансовой отчетности (IFRS) 9 «Финансовые инструменты». Новый стандарт содержит пересмотренные указания по классификации и оценке финансовых активов, в том числе по их обесценению. Новая модель для оценки и признания обесценения, основанная на имеющихся исторических данных о понесенных убытках, требует создавать резерв в отношении не только уже понесенных убытков, но и некоторых убытков, ожидаемых в будущем. Для банков одним из основных вопросов будет вопрос о том, как переход на новый стандарт повлияет на коэффициенты нормативного капитала.

Он вступает в действие с 2018 года, но банки должны подготовиться, потому что он предполагает большие расходы и до сих пор нет четкого понимания, как считать эти провизии. Потенциально, если подойти введению этого стандарта очень жестко, может быть большое давление на прибыльность банков. Если подойти мягко, постепенно, будет не так чувствительно.

– Какие тренды наблюдаются сегодня на рынке?

– Я думаю, что общая ситуация в банковском секторе такая, что большая часть банковского бизнеса периодически становится неприбыльной или даже убыточной в Казахстане, в частности, кредитование крупных корпоративных клиентов. Чаще всего те, кто этим занимался, в какие-то периоды получали огромные прибыли, в другие времена – колоссальные убытки.

Некоторые сегменты розницы, я думаю, сейчас проходят фазу коммодитизации и обесценения как бизнес. Например, некоторые банки предлагают по карточным продуктам cash back, фактически отдавая весь свой транзакционный доход, платят достаточно большую процентную ставку на остатки и еще выпускают карточку бесплатно. Такие примеры говорят о том, что некоторые банки сегодня хотят быть на рынке не для того, чтобы зарабатывать, а это уже не бизнес, это уже попытка долгосрочно выжить, сохранить свое присутствие на рынке.

Поэтому в целом, если говорить о том, куда идут банки – есть большой вопрос, какими банки будут через 5–10 лет, потому что многие виды банковского бизнеса, я считаю, просто исчезают, на них зарабатывать становится практически невозможно.

Прошлый год был годом, когда банки пытались оправиться от очередного шока. Вроде бы оправились. Определенная стабилизация произошла, но до полного оздоровления системы еще далеко. В этой среде мы определили для себя фокусы, где будем развиваться. Самое главное, мы предлагаем обслуживание в надежном международном банке. Некоторое время назад подавляющее большинство международных банков из Казахстана ушли. И эта ниша (с точки зрения надежности) будет востребована.

– С чем, на ваш взгляд, был связан уход иностранных игроков с рынка РК?

– Во-первых, у большинства этих банков возникли проблемы на их основных рынках с адекватностью капитала и т. д. – это первое. Они стали анализировать рынки и оставлять свое присутствие только в самых важных странах. Казахстан, вероятно, по основным параметрам для большинства международных банков не является критичным рынком. Ни по размеру экономики, ни по влиянию на доходы и т. д., поэтому многие свернулись и ушли. Теперь эту нишу стали заполнять российские банки.