По данным СМИ, в 2016 году в Казахстане было произведено почти 75 тонн необработанного золота. При этом его аффинаж в прошлом году составил более 35 тонн. Чтобы узнать, почему в стране перерабатывается только чуть больше половины всего добытого золота страны, мы обратились к финансовому директору аффинажного завода ТОО «Тау-Кен Алтын» в Астане Жанар Рахимовой.
– Жанар Думанбековна, какие объемы и показатели производства у вас сложились в 2016 году? Снижается ли у вас себестоимость аффинажа?
– В целом 2016 год был неплохим, как в производственной части, так и в финансовой. Все плановые показатели по производству и реализации готовой продукции были выполнены. На 2016 год было запланировано 12 тонн аффинированного золота. На 2017 год запланировано 15 тонн золота и в 2019 году предприятие планирует выйти на проектную мощность 25 тонн.
На формирование этих объемов оказывают влияние чистота и состав химически чистого золота в золотосодержащем сырье, которое поставляют согласно графику сами поставщики сырья. Тенденция по снижению себестоимости видна: начиная с 2014 года завод выпустил 29 тонн аффинированного золота.
– Сколько это примерно в процентах?
– В первые годы деятельности завода услуги аффинажа составляли $7,5 на унцию, на сегодня он колеблется в районе $5–6, снижение где-то на 20%.
– А с чем это связано? Изменение цены реагентов?
– Объемы.
– То есть это даже не содержание золота?
– Состав и содержание золота тоже влияет. Чем больше содержание золота, естественно, себестоимость ниже. Плюс к этому объемы. Чем больше золота мы аффинируем за один определенный срок, тем ниже себестоимость. Для нас определенный порог, который может сделать совсем конкурирующей ценой на мировом рынке, это примерно 18 тонн. Сегодня мы вышли на 12 тонн и наша цена около $5–6 за унцию – мы уже встали на один уровень со всеми российскими компаниями. Именно поэтому российские компании, как Polymetal (АО «Варваринское») и Nordgold (АО ФИК «Алел»), которые разрабатывают золотые месторождения в Казахстане, посчитали деньги – чем из Казахстана везти туда, они выбрали нас, именно по экономическим соображениям. Поэтому уже сегодня при 12–15 тоннах наша цена конкурирует с Россией. Наша задача выйти на 18 тонн и выше – на проектную мощность. Тогда мы будем уже более привлекательны, чем российские компании. Это и есть снижение цены.
— Сыграла ли девальвация свою роль в снижении себестоимости?
— Нет, девальвация прямой роли не сыграла, разве что для получения прибыли, на доходную часть повлияла. Но на цену оказания услуг аффинажа девальвация абсолютно не повлияла.
— У вас, насколько я помню, 70 человек работает, зарплату вы им не повышали?
— Пока нет. Численность нашего персонала составляет 74 человека. Наша сегодняшняя задача – пока мы не выйдем на проектную мощность, нынешняя заработная плата нашего коллектива нас устраивает. Наша задача сделать конкурентоспособную цену аффинажа и добиться привлечения сырья.
– Я так понимаю, у вас поставки идут сезонно, в один месяц много приходит, в другой – не очень.
– К сожалению, да, это зависит от горняков.
– Это как-то влияет на себестоимость, она у вас колеблется из-за этого?
– Нет, на себестоимость это прямого влияния не оказывает. У наших коллег на других двух аффинажных заводах страны в «Казцинк» и «Казахмыс» нет таких рывков, они пользуются сырьем своего собственного металлургического производства. Возьмем «Казцинк»: золотосодержащее сырье он берет из своего производства шламов цинка, свинца и меди. Они перерабатывают только шлам. «Казахмыс» – это медная отрасль и они перерабатывают шламы медной отрасли. У них относительно стабильная поставка своего собственного сырья в виде шлама.
Горнорудная отрасль Казахстана вся осталась открытой, никому не нужной из-за того, что не было аффинажа, не было той технологии, которая может переработать продукцию горнорудной отрасли как сплав Доре, шлиховое золото, катодное золото, катодные порошки, а ювелирное золото, ломбарды вообще были открыты. Ломбарды увозили лом на черный рынок и за границу.
Технический лом – это всё было не перерабатываемо в Казахстане, именно поэтому золото Казахстана утекало за границу. Теперь, с появлением нашего завода, мы закрыли эту брешь, и сегодня всё золото горняков Казахстана приходит к нам. Но горнорудная отрасль Казахстана – это сезонные работы. Летом объемы увеличиваются, зимой, вот сейчас в данный момент слегка упали, на 10–15%, не больше, но эти колебания нас особо не трогают. Потому что на переработку 15 тонн по плану на этот год химреактивы мы уже заказали, планово закупаем то, что влияет на формирование себестоимости. Заработная плата у нас определена, химреактивы расписаны, электроэнергия четко есть. Если мы в одном месяце летом перерабатываем больше, то зимой – экономим. В целом на итоги года, на себестоимость оно не влияет. Поэтому сильный перепад в поставках на нас особо не действует, важно, чтобы эти 15 запланированных тонн пришли.
– Хотел уточнить по поводу Казахмыса. Kaz Minerals вывозят концентрат в Китай, у них есть какие-то попутные металлы. Они поставляют их на «Казахмыс»? Согласно данным, был рост на более чем 50%…
– Действительно, компанией Kaz Minerals осуществляется экспорт концентратов в другие страны, и этот процесс с нами не связан в связи с тем, что экспортируемые концентраты, даже с содержанием в них драгоценных металлов, не являются нашими продуктами, так как содержание золота в них не превышает 15 грамм на тонну.
«Казахмыс» в основном перерабатывает почти всю медь Казахстана. Они экспортируют сотни тысяч тонн меди. А вот производная от их меди – золотосодержащий шлам – после электролиза меди перерабатывается у них. У них было четыре тонны в «Казахмысе». В 2016 году они сделали шесть тонн. Две тонны – это приход золотосодержащего сырья с нового совместного предприятия в Кыргызстане. За счет этого у «Казахмыса» получилось увеличение.
— Что вы можете сказать о доходности «Тау-Кен Алтын»? Насколько я понимаю, до этого вас финансировали через бюджетные кредиты или выделялись средства «Тау-Кен Самрук»?
— На само строительство аффинажного завода фондом АО «Самрук-Казына» были выделены денежные средства в размере 5,5 млрд. тенге. Дополнительно на покупку золотосодержащего сырья было еще выделено 5,5 млрд. тенге в уставной капитал. Уже с 2015 года компания является доходным предприятием. Поэтому дополнительных вливаний со стороны материнской компании пока не предвидится. На эту прибыльность также повлияло увеличение курса доллара. Увеличение курса золота тоже влияет. То есть мы планировали по одной цене закупать, а фактически по году по усреднению вышли чуть больше, это тоже влияет, плюс объемы. Размер прибыли за 2016 год мы еще не можем озвучить. Но это достаточно хорошая прибыль, чтобы выплатить дивиденды материнской компании. В прошлом году мы также выплачивали дивиденды АО «Тау-Кен Самрук».
— А какими будут объемы дивидендов? В прошлом году, если я не ошибаюсь, «Казцинк», к примеру, выплатил 9 миллиардов тенге «Тау-Кен Самрук».
— Нет, наши дивиденды исчисляются миллионами. И мы этому рады, так как многие предрекали, что новый завод ближайшие лет десять будет убыточным. Ничего подобного, уже на третий год вышли на прибыльность.
— Какие-то инвестиции вы запланировали на 2017 год из полученной прибыли?
— Эти вопросы решает правление материнской компании. Как правление решит, так и будет. Но мы со своей стороны имеем право из чистой прибыли просить оставить часть на развитие производства. Например, в прошлом году правление нам одобрило проект покупки вакуумной дистилляции серебра. Это уникальная установка, в своем роде единственная в мире, которая также позволила нам снизить себестоимость. Именно эта установка позволит нам в 2017 году еще цену аффинажа чуть-чуть снизить. Мы, когда говорили 6 долларов за унцию – это была цена 2016 года. В 2017 году мы планируем где-то на 5% еще снизить цену для горняков, будем еще привлекательнее.
— Эта вакуумная дистилляция применяется больше к аффинажу серебра или сплава Доре?
— Это совершенно новая инновационная технология, которая позволяет с высокой скоростью разделить золото от серебра в сплавах Доре. Раньше процесс разделения протекал в течение трех суток, а с приходом вакуумной дистилляции, мы разделяем золото от серебра в течение полутора часов. Применение этой технологии позволило нам производить экономию химреактивов, времени, ускорение продажи золота.
— А вот автоклавное выщелачивание у вас может быть? Вот Polymetal говорит, что им нужно автоклавное выщелачивание для работы с рудой Бакырчика.
— Для нашего предприятия однозначно «нет»! Технология автоклавного выщелачивания — это операция, связанная с переработкой рудных тел. Нашими же продуктами для переработки являются сплавы Доре, катодное золото, шлиховое золото. Здесь несложно разобраться, просто надо понимать — чтобы золоту или серебру попасть в аффинажное производство — оно проходит колоссальные этапы переработки, начиная от геологоразведки, разработки месторождении, получения золотосодержащей руды, золотосодержащего концентрата, гидрометаллургические процессы, связанные флотацией, сорбцией, десорбцией и так далее до получения катодного золота в виде порошка. Некоторые же предприятия перерабатывают порошки с получением сплава Доре. И только тут наступает наша очередь – аффинирование драгоценных металлов.
— По серебру у вас какие объемы производства складываются?
— У нас по сравнению с прошлым годом в этом году на 65% производство серебра выросло. Если брать со дня основания, с 2014 года мы выпустили около 9 тонн серебра. Из них пять тонн мы продали «Казцинку» и реализацию четырех тонн мы пока планируем. Также продаем ювелирам, но в малых количествах – килограмм, два, максимум пять. В сырье идет 70-80% золота, а 10% обязательно составляет серебро.
Если взять завод отдельно, то мы готовы перерабатывать любое количество серебра, если казахстанская горнорудная отрасль его произведет. Но, к сожалению, в Казахстане отдельных серебросодержащих месторождений нет. Серебро, которое нам приходит в составе сплава Доре, оно намного меньше, чем золото. Например, на 12 тонн аффинированного золота в 2016 году пришлось всего около 4 тонн аффинированного серебра.
— «Казцинк» у вас для чего закупает, они же сами серебро выпускают? Или это давальческое сырье?
— Нет, «Казцинк» же производит и продает около 900-1000 тонн серебра в год. У них налаженные связи, нам тоже предлагают продавать за границу, но наши несчастные 9 тонн потребуют больше затрат на таможню и транспорт. Поэтому, когда у нас есть партнер ближайший, которому мы на машине привезли, без всяких издержек, они нам заплатили, нам и мечтать не о чем.
— Ценами вы пользуетесь с Лондонской металлической биржи?
— Да, Лондонской биржи.
– В прошлом году на АММ представитель Нацбанка Акылжан Баймагамбетов сказал, что рассматривается вопрос о 30-дневном авансировании предприятий, у которых выпадают оборотные средства в результате закупа золота. Эта норма заработала? Сколько примерно выплачивает в год аффинажный завод на закуп золота?
– В прошлом году, 29 февраля, правлением Национального банка были внесены изменения в правила утверждения и покупки аффинированного золота у аффинажных заводов. Одним из изменений как раз вот это и было, предварительная оплата, авансирование аффинажных заводов. Размер авансирования по нам составляет 70% на 30 дней. Но есть определенные критерии, один из них – завод должен выпускать не менее 10 тонн в год. Плюс обязательно должна гарантом выступать материнская компания и финансовое состояние, то есть аффинажный завод должен быть прибыльным. Всем этим критериям мы соответствуем, гарантом на сегодняшний день у нас выступает фонд «Самрук-Казына». В прошлом году сырье закупили примерно на 150–160 млрд тенге.
— Задержки какие-то бывают в поставках предприятий, которые вы авансируете?
— Мы сами поставщиков сырья не авансируем, потому что они не имеют возможности выдать нам какое-то гарантийное обеспечение. Сумма немаленькая, гарантийное обеспечение для них видимо накладно. Мы поставщиков не авансируем, авансирует нас Национальный банк, чтобы своевременно, день в день рассчитываться с поставщиками сырья. Но мы поставщиков рассчитываем 90%, а Нацбанк авансирует нас на 70%.
— То есть, получается, предприятия привозят золото, и вы им сразу выплачиваете?
— Если соответствует вес и содержание золота в нем, то мы в тот же день оплачиваем 90%.
– Вот сообщалось в СМИ, что 75 тонн необработанного золота произведено в Казахстане в 2016 году, а аффинаж «Тау-Кен Алтын» сделал на 12 тонн, «Казцинк» – 17 тонн, «Казахмыс», вы говорите, 6 тонн.
– «Казцинк» 19 тонн произвел. Итого 37 тонн получается.
– Куда ушли остальные тонны золота из 75 тонн, если 37 только аффинировали и закупил Нацбанк? Из необработанного золота, получается, 37 тонн на сторону куда-то ушло?
– Горнорудная отрасль добыла из-под земли 75 тонн золота. Потом ее начала перерабатывать обогатительная фабрика, получили концентраты. Это уже та горнорудная отрасль, которая имеет в своем составе обогатительные фабрики. Теперь из этого концентрата золотоизвлекательные фабрики начинают извлекать золото в виде катодного, шлихового или сплавов Доре. Это уже наш продукт, который к нам приходит. Так вот, не все комбинаты, не вся горнорудная отрасль при себе имеют обогатительные фабрики. Тем более, не все имеют золотоизвлекательные фабрики. Те, которые имеют, сумеют обеспечить только своё, каждый ведь себе строит, а Казахстан-то обширный. Те компании горно-металлургические, которые не имеют собственных золотоизвлекательных фабрик, реализуют золото за границу в виде концентрата и до сих пор вывозят его в виде концентрата, потому что до нас у них нет вот этого передела.
– Это разве правильно? На них не распространяется запрет на вывоз драгоценных металлов?
– В виде концентрата они как вывозили раньше, так до сих пор вывозят. Первый этап наше государство сделало, построив наш завод, мы остановили отток золота с высоким содержанием, высокой готовности – катодное золото, Доре, шлиховое золото, отток мы остановили. Теперь для того, чтобы остановить отток золотосодержащего сырья в виде концентрата мы должны увеличить мощности обогатительных фабрик, чем наша страна и занимается. Сегодня министерство по инвестициям и развитию (МИР) курирует этот вопрос, и я более чем убеждена – в 2017–2018 годах у нас доля аффинажа, то есть доля подготовки золотосодержащего сырья высокой готовности, будет в Казахстане налажена.
– А вот «Юбилейное»-Altynex, они вроде же медно-золотой концентрат везут в Россию?
– У них смешанный концентрат. Для того, чтобы вы понимали, возьмем крупные компании. У нас сейчас более 40 контрактов на поставки сюда. Из 40 компаний – пять выдерживают полный цикл переработки золотосодержащего сырья. К ним относится «Алтын Алмас», он самодостаточен, и он делает сплавы Доре очень высокой готовности. «Казахалтын» второй крупный – они полностью самодостаточны, это уже Степногорский регион, они в составе своем имеют и обогатительную, и золотоизвлекательную фабрику. «Варваринское» – самодостаточное полностью. «АЛЕЛ» – Восточный Казахстан, Секисовское месторождение, они самодостаточные. А все остальные – мелкие компании, у них нет денег строить обогатительные фабрики и так далее. Но к крупным теперь отнесем еще две. Это месторождения «Бакырчик» и «Юбилейное». Так вот, «Юбилейное» запланировал строительство обогатительной, золотоизвлекательной фабрики с пуском ее в 2017–2018 году. Это дает нам полную уверенность, что золото «Юбилейного» пойдет к нам. Это планово, и правительство за этим следит в лице МИР, и контролирует.
Теперь «Бакырчик». Вы, наверное, недавно слышали выступление господина Несиса – Polymetal купил месторождение «Бакырчик», «Кызыл». Это одно из крупнейших месторождений золота в масштабах не только Казахстана, но и в евразийском регионе. Так вот, бакырчикское золото, к сожалению, имеет один нюанс: там очень много мышьяка. И я здесь могу вас отослать к выступлению господина Несиса, который разработал план, доложил в правительство, правительство наше приняло его предложение, утвердило план развития Бакырчикского месторождения и часть его золота с большим содержанием мышьяка будет вывозиться в Китай, перерабатываться, избавляться от мышьяка и возвращаться назад в Казахстан. Часть – с меньшим содержанием мышьяка – Polymetal планирует вывозить в Россию, там перерабатывать в сплав Доре и возвращать его к нам на завод. Приход в 2018 году Бакырчикского, в 2019 – Юбилейного, дает нам полную уверенность в том, что мы выйдем на проектную мощность.
— Больше всего золотого концентрата мелкие предприятия вывозят или крупные?
— Мелкие уже не вывозят совсем. Представьте себе у них 100-300 килограмм в год. Так вот, мы сумели под руководством МИР сделать так, что мелкие начинают консолидироваться. Например, «Жалтырбулак», «Данк», «Горняк», часть сырья «Казахалтын» — они все в одну обогатительную фабрику сводят и привозят к нам. Так вот больше золота в составе концентрата в большом объеме вывозят крупные компании, такие как месторождение «Юбилейное», пока «Бакырчик», но и то, и другое месторождения уже четко расписаны.
– Вы могли бы дать разбивку по объемам крупных компаний, сколько они поставляют вам золота на аффинаж?
– Мы сотрудничаем с около 35 компаниями, поставщиками сырья. Наши крупняки – это «Алтай Кен Байыту», «Казахалтын», «Алтын Алмас», «Варваринка» и «АЛЕЛ». За период с 2014 года мы около 30 тонн сырья уже купили. Если брать по прошлому году, то получается где-то около 8–9 тонн из 12 – это крупные компании. Остальные это мелочь. «Казахалтын» – 2 тонны, «Алтын Алмас» – около 4 тонн, «Варваринка» – 2,5 тонны, «АЛЕЛ» – 2,5 тонны. В основном крупные компании поставляют более 2 тонны. «Алтын Алмас» везет с двух месторождений – Пустынное в Караганде и Акбакай в Жамбылской области, поэтому у них четыре тонны.
Мелкие компании поставляют около двух тонн. Из 35 компаний, поставляющих золото нам на аффинаж, только пять являются крупными, 30 – это мелкие. Но мы никого не игнорируем, в этом особенность нашего завода – мы принимаем на переработку и 100 грамм, и 10 тонн, если кто может.
С прошлого года мы начали работать с «Алтынтау Кокшетау», это Васильковское месторождение на давальческой основе, толлинг. Мы им переработаем и отдаем в виде золота, они сами уже реализуют в Национальный банк. В этом году около тонны мы у них купили, а на следующий год планируем 3,5 тонны.
— В прошлом году они резко оживились.
— Они очень резко оживились, «Алтынтау Кокшетау», более 10 тонн у них было, 13 тонн у них по году запланировано. Основную часть они отправляют в «Казцинк» и 3,5 тонны отдают нам в этом году.
— Хотел еще спросить про «Майкаинзолото», который частично выставили на приватизацию. Вы с ними работаете?
— Нет, к сожалению, нет.
– По ювелирам был форум недавно. В своих выступлениях вы говорили, что будете небольшие слитки продавать по килограммам, потом в ломбардах собирать технический лом, чтобы перерабатывать, что уже обращаются к вам ювелиры из Алматы, Астаны, Костаная. Как вы будете с ними развивать сотрудничество, чтобы эта смежная отрасль вышла в свет, потому что, наверное, лом раньше вывозился за границу?
– Нашему заводу при проектировании правительство дало четкую установку – мы должны переработать в год 25 тонн золота и 50 тонн серебра. Это плановая проектная мощность нашего завода, которая заложена. Первая победа наших технологов, если можно так сказать, заключается в том, что мы технологически сегодня готовы перерабатывать 70 тонн золота и 400 тонн серебра. То есть завод сегодня, не вливая дополнительных инвестиций, готов увеличить мощности до 70 тонн по золоту.
Второе, правительство дало нам задание производить только стандартные слитки для банка весом 12 килограмм. Так вот, второе достижение нашего завода за эти три года – мы сегодня производим золото в мерных слитках весом 100 грамм, 250 грамм, 500 грамм и 1000 грамм. Это уже продукт как инвестиционное золото.
Третье, касаясь вашего вопроса, мы сегодня производим гранулы высокой готовности, то есть 9999 пробы. Это позволило уже сейчас развиваться ювелирной отрасли. Ювелиров много, раньше они не могли покупать сырье, денег не хватало. Они не могли позволить купить себе даже килограммовый слиток золота с тем, чтобы потом его разделить, делать себе ювелирную пробу, это очень дорого. А с производством нами гранул даже мелкий ювелир может прийти к нам купить, насколько ему позволяют деньги.
Четвертое достижение нашего завода – мы уже гордимся тем, что в декабре прошлого года, буквально месяц назад, мы получили аккредитацию на производство ювелирных сплавов. То есть 585 или 750 пробу мы можем легко готовить при наличии хороших объемов заказов. У нас минимальный расплав печи – 5 килограммов. Если мы печку включим и произведем один килограмм, то себестоимость будет слишком дорогая.
Поэтому если сегодня ювелирная отрасль консолидируется и захочет купить 5 килограммов и выше 585 пробы – наш завод готов. Вот это наивысшее достижение нашего завода за последние три года сверх поручений правительства. И самый большой результат нашей деятельности – это то, что мы остановили отток золотосодержащего сырья за границу и позволяем развиваться убитой ювелирной отрасли.
Также благодаря вышедшему закону был отменен НДС на золото. Раньше ювелиры покупали у банков с НДС с минимальной мерой 100 грамм. А сейчас они могут купить на заводе в виде гранул от 1 грамма, еще и без НДС.
— Если я пойду сейчас, к примеру, в банк за слитком, то надо будет мне НДС платить?
— Нет, закон уже убрал эту нагрузку. Ограничение в Налоговом Кодексе убрали, раньше было ограничение 32 унции. Вы можете просто без НДС купить.
– А какая разница между гранулами в 9999 и 585 пробы для ювелира, зачем вам сплавы делать самим?
– Ювелиру хорошо купить столько, сколько ему нужно по Лондонской бирже без НДС. Но чтобы сделать 585 пробу он должен у себя в мастерской иметь металлургическое производство, печь, чтобы золото расплавить, например, для 10 колечек, это электроэнергия, металлург нужен с зарплатой. Потом он должен купить на рынке в химически чистом виде медь, серебро для того, чтобы сделать сплав. Тогда у него цена изделия большая. А мы можем здесь сделать и продавать уже готовые сплавы. У нас за условный доллар в весе можно купить больше 585 пробы, не надо будет платить за металлургию, электроэнергию, так как ювелир может купить у нас готовый сплав. Значит цена ювелирного изделия упадет еще больше.
— Вы работаете с розницей. Какие у вас объемы закупа технического лома, золотосодержащего сырья, продажи золота ювелирам?
— Ювелиры только-только к нам пришли. Национальный банк специальным постановлением разрешил в этом году на первое полугодие при наличии покупателя в лице ювелира 150 килограмм золота. Поэтому мы обращаемся ко всем, в том числе через вас: «ювелиры, раньше вы мучались, когда денег не было на большие объемы, теперь приходите, покупайте у нас». 150 килограмм мы реализуем легко. В прошлом году мы продали ювелирам 17 килограмм.
— Это Нацбанк тоже разрешил?
— Нет, в самих правилах приоритетное право было только у Национального банка на покупку аффинированного золота. И в прошлом году они нам дали разрешение напрямую продавать только ювелирам, лимит установили 150 килограмм. Это начало действовать только со второго полугодия, поэтому мы на протяжении последних четырех месяцев эти 17 килограмм продали.
— То есть физические лица не могут у вас купить золото?
— Нет, физическое лицо может купить золото в банках или в инвестиционных монетах, которые делает монетный двор. Можно прийти в Нацбанк и купить слиток весом 100 грамм, который мы производим.
— По СЭЗ у вас были какие-то налоговые вопросы, льготы по НДС убираются в связи с вхождением в ВТО, могли бы вы их озвучить? Как это изменило экономику предприятия?
— Льгота убралась только на один налог с 1 января текущего года, что нас огорчило. Появился НДС на импорт золотосодержащего сырья для нас. Может быть, в целом по республике я не имею права судить, что это дает государству, не знаю. Но для нашего предприятия по отношению к золоту это неправильно только по одной причине. Мы на мировом рынке становимся конкурентоспособны, мы часть золота у россиян сейчас забираем. Южный регион России привозит золото на аффинаж к нам, потому что мы выгодно аффинируем. Так вот в прошлом году, когда НДС на импорт не было, Иран завозил к нам золото.
— Это проект семьи Мукашевых, сейчас они не привозят золото со своего месторождения в Иране?
— Это проект и иранского месторождения, и одними из учредителей являются Мукашевы. Они привозили раньше сплавы Доре, и это было сверхвыгодно, потому что НДС на импорт не применялся, мы его аффинировали. В этом году первую партию решили завезти, и таможенники сказали: «платите 12% НДС». Естественно, они отказались платить, развернулись от нас и увезли это золото в Швейцарию на компанию «Металор». Что выиграл Казахстан в целом и что потерял «Тау-Кен Алтын»? Мы потеряли дополнительные тонны, которые бы получили. А у них объем производства две тонны.
Второе, мы уже год работаем с Монгольской республикой. Монголбанк выразил огромную заинтересованность монгольское золото привозить к нам на аффинаж. Теперь из-за этого пресловутого НДС мы потеряем монгольское золото. А аффинировать мы можем, мы сделали колоссальный шаг вперед по аффинажу, а сами закрыли границу экономически по НДС.
— Но россияне и кыргызы все равно могут возить?
— Россияне могут. Кыргызы возят две тонны золота на Балхаш.
— А монголы для себя, потребления или хранения в своем Нацбанке хотели аффинировать?
— У монголов нет аффинажного производства как у нас, и они возят сейчас в Швейцарию. Они посчитали деньги и приняли решение идти к нам. А из-за НДС теперь мы вынуждены отказаться, а для них это экономически невыгодно к нам, потому что в Швейцарию они возят без НДС.
У нас получается в связи с прекращением этой льготы по НДС, когда мы товар помещаем под таможенную процедуру, естественно, должны теперь заплатить 12%, а Нацбанку мы реализуем по нулевой ставке. Представьте, вот этот НДС ложится на наши затраты, себестоимость и прибыль, естественно, последняя уменьшается. А этот НДС на импорт согласно 256 статьи не подлежит возврату. Получается, эти затраты на НДС на импорт, даже если брать вот эти 400 килограмм, по полтонны, это миллионные суммы за только 12%. Это отражается на нашей себестоимости и прибыли.
– По дисконту – вы называли коэффициент на АММ вроде, 0,7%? Как-то изменился дисконт в сторону повышения или снижения?
– На сегодняшний день Национальный банк у нас покупает золото с дисконтом 0,07%. Дисконт не изменится, пока мы не получим сертификат Good Delivery Лондонской биржи металлов. Мы его получим по истечению трех лет – в 2018, когда в этом году дадим 10 тонн. Там есть условия получения Good Delivery, это подтверждение высокого качества чистоты металла, если по-нашему расшифровать. Предприятию должно исполнится три года с момента ввода в эксплуатацию, мы этому отвечаем. Второе требование: подряд каждый год это предприятие должно производить минимум 10 тонн, а мы уже два года дали 10 тонн. В 2017 году вот планируем 15 тонн, то есть мы третий удовлетворим и в конце 2017 года подадим заявку. Если в 2018 году мы получим Good Delivery, то дисконт будет меньше.
— В целом как, на ваш взгляд, золотая отрасль в Казахстане переживает бум?
— Я бы не сказала, что это бум, отрасль выходит в нормальную работу при собственной переработке собственного сырья. Мы переходим из стадии поставщика сырьевой республики, хотя бы в нашей отрасли, в республику высокотехнологичную. Мы продаем золото высокой готовности, мы развиваем ювелирную отрасль.
— Как вы относитесь к вопросу независимых старателей? Могли бы вы с ними работать, с таким сегментом МСБ в золотодобывающей отрасли?
— Скажу только свое мнение. Я убеждена, что малому-среднему бизнесу как артели старателей и так далее, надо дать возможность добывать золото. Но сегодня, к сожалению, многие искаженно понимают такую суть. Допустим, «Казахалтын» в Степногорском регионе — это крупная компания, и она на высокопромышленном уровне занимается добычей, у них есть контракт на недропользование на эти месторождения. Так вот, некоторые люди хищнически лезут во внутренние дела «Казахалтын» и начинают у них воровать, это называется воровство. Но «Казахалтын», так как это крупная компания на мелкие месторождения, с маленьким объемом содержания золота, не идет. Таких мелких месторождений в Казахстане очень много. Пусть малый-средний бизнес идет в МИР, в комитет недропользования, подписывает контракт, покупает золотые месторождения, добывает, и все что они добыли, мы будем принимать. Нам это выгодно, у нас увеличатся объемы поставки сырья. Но ни в коем случае воровать у тех, кто уже занимается этим. Видите, в чем заключается извращенность, они ведь не хотят сами вскрышными работами заниматься и так далее.
— Возможно, они считают, что до этого «Казахалтын» с прошлого века активно разрабатывал рудники, там у них работали деды, отцы, сами, может быть, там старатели работают. Наверное, они считают, что должны получать большую долю, как местные жители. Мне трудно судить, это правильно или нет.
— Месторождения Аксу, Жолымбет, это все принадлежит по контракту недропользования «Казахалтын», платятся налоги, руководство корпорации за нее отвечают. Малые компании, индивидуальные предприниматели, если хотят, должны прийти к руководству «Казахалтын» и составить нормальные юридические отношения. Для «Казахалтын» тоже будет выгодно пользоваться ими там, где им самим экономически нецелесообразно. Остались хвосты – пускай перерабатывают, отдадут малому бизнесу, и они же могут выкупать у этого малого бизнеса золотосодержащее сырье. В целом объемы увеличатся, принесут к нам.
