Вадим Смирнов: «Наши сборы в Казахстане за прошлый год увеличились на 27%»

В декабре 2014 года одно из самых крупных региональных подразделений 20th Century Fox International – компания «Двадцатый Век Фокс СНГ» – открыла свое представительство в Казахстане, втором после Украины рынке в странах СНГ по кассовым сборам и посещаемости. О том, как изменился казахстанский рынок за это время, предпочтениях казахстанской публики, а также внутренней кухне работы киностудии мы поговорили с генеральным директором «Двадцатый Век Фокс СНГ» Вадимом Смирновым.

– Вадим, скажите, нынешняя, скажем так, не слишком "теплая" политическая ситуация между Россией и США, как-то повлияла на «Двадцатый Век Фокс СНГ»?

– Никак не повлияла. На корпорации, в целом, скорее, сказалась ситуация не политическая, а экономическая, которая за ней последовала. В частности, падение курсов национальных валют по отношению к доллару. Рубль подешевел вдвое, соответственно вдвое обесценились те «роялти», которые зарабатывает головная компания. То есть, если раньше сборы в 12 млн рублей, к примеру, составляли $4 млн, то сейчас это $2–2,5 млн.

А с политической точки зрения не произошло абсолютно ничего. Ни в худшую, ни в лучшую сторону. «Двадцатый Век Фокс» – большая корпорация. Это огромная машина, которая делает качественное кино, интернационально ориентированное в большинстве своем. И оно, как потреблялось в России и странах бывшего Советского Союза, так и потребляется.

– А какими стали последствия экономического спада? То есть, из-за снижения дохода головной компании, вы, может быть, стали получать меньше фильмов…

– Нет. Понимаете, прелесть работы корпорации в России, да и в других странах – не важно, на каком континенте они находятся – заключается в том, что локальные офисы вольны выбирать любой продукт и выпускать столько картин, сколько, по их мнению, рынок «переварит». Соответственно, и количество производимых картин осталось тем же самым. Мы по-прежнему вольны принимать решения о выборе продукта, как и раньше. То есть мы сами решаем, будет или не будет та или иная картина работать в России и СНГ. Здесь ничего не изменилось.

– А как обстоит ситуация на казахстанском рынке?

– Что касается наших фильмов, то сборы в Казахстане за прошлый год увеличились на 27%. И, что важно, не столько за счет повышения цены на билеты (наценка весьма незначительна), сколько за счет увеличения визитов в кинотеатры. В Казахстане на наши картины в прошлом году пришло на 21% больше зрителей, чем годом ранее.

– Вы сказали, что сами принимаете решение о выпуске в прокат тех или иных фильмов. На чем вы основываетесь при выборе картин?

– Прежде всего, на опыте, подсказывающем нам кассовый потенциал будущей картины. Нам удается с точностью в 95 процентов прогнозировать и кассовые сборы, и количество зрителей. Впрочем, бывает, что ошибаемся, чаще – в меньшую сторону, когда фильм работает выше ожиданий (мы стараемся быть консервативными в прогнозах), но случаются и обратные истории.

– Как отличаются вкусовые пристрастия по странам СНГ?

– Для казахстанской аудитории характерна любовь к хорошему семейному кино. В том числе, и в первую очередь – анимационные картины высшей пробы, такие как фильмы от DreamWorks Animation, Walt Disney и т. д. Живой пример: по итогам прошлого года на первом месте в казахстанском кинопрокате был «Зверополис» с 450 млн тенге общих сборов.

На втором месте после семейного кино идут знаковые событийные картины. Блокбастеры.

Мне показалось, казахстанская публика чуть более интеллигентна и более разборчива. У глуповатых комедий с юмором ниже пояса – в Казахстане меньше шансов, чем на других территориях.

Говоря о жанровых и вкусовых предпочтениях, следует отметить, что казахстанская публика также самозабвенно любит фантастику и фэнтези, как и российская.

– Во время нашего прошлого интервью, около года назад, Вы говорили, что пока не планируете снимать кино в Казахстане. Максимум, возможно, какие-то локации для российских фильмов. Сейчас что-то изменилось?

– Пока нет. Объясню почему. Заниматься производством казахских фильмов на территории Казахстана для студии экономически нецелесообразно. Расходы на то, чтобы снять большую качественную дорогую картину велики, а гарантий того, что эти расходы окупятся в прокате – крайне мало. Логика совместного со-производства «Фоксом» фильмов на различных территориях такова, что картина должны вернуть львиную долю понесенных расходов за счет местной дистрибуции и «добрать» кассу на международном рынке. Так происходит, например, в западноевропейских странах, в Латинской Америке. Но если предположить, что снято кино в Казахстане совместно с местными продюсерами, на окупаемость можно рассчитывать только имея в виду казахстанский прокат. А рынок пока еще не готов потянуть столь значительные суммы.

– Насколько я знаю, многие казахстанские и российские фильмы довольно успешны как авторское или фестивальное кино.

– Да. Из российского кино сразу приходит на ум Звягинцев с «Левиафаном». Но в прокате это весьма скромные сборы, не сопоставимые с понесенными расходами. Оно потому и «авторское» или «фестивальное» кино, потому что не массовое.

– Итак, вы не торопитесь брать российские фильмы в ко-продакшн. По каким критериям вы выбираете картины, в которых готовы принять участие?

– Мы не «не торопимся». Мы подходим к этому процессу прагматично и взвешенно. Первый и главный критерий – насколько картина обещает быть кассовой. И каково соотношение необходимых инвестиций в производство к доходам от проката и продаж.

– А как можно заранее сказать, какими они будут?

– Открою страшную тайну. Это не так сложно, как может показаться, или как это представляют некоторые наши коллеги, окутывая всё завесой тайны, многозначительности и сакрального знания. Это трудоёмкий, всесторонний и беспристрастный анализ. Мы подвергаем анализу буквально всё: и общий климат на рынке, и историю работы аналогичных фильмов, и послужные списки продюсеров/режиссеров/актеров, и даже политическую ситуацию. В результате мы выходим на некое заключение, «эпикриз», как говорят медики. В этом заключении мы также учитываем все возможные риски, просчитываем несколько сценариев развития событий (упрощенно «плохой», «удовлетворительный», «оптимальный», «хороший» и так далее). Если большинство этих сценариев находятся в комфортной, «зеленой» зоне – проекту даётся «зеленый свет».

– Продукт в процессе съемок показываете фокус-группам?

– Да, фокус-группы проводятся, когда уже есть какие-то материалы, ибо непрофессиональным респондентам фокус-групп бессмысленно показывать для оценки какие-то эскизы, рабочие моменты или вербально рассказывать, «о чем это кино», и «как там всё будет круто». Вообще, фокус-группы – это абсолютно не панацея, а подчас и некое лукавство. Людей приводят посмотреть кино или развернутые материалы по будущему фильму, они хорошо проводят время, потом с ними общаются, внимательно слушают, у них есть возможность высказаться, показать, какие они умные и значимые, согласитесь – 100%-ная объективность уходит. Полной беспристрастности уже нет. У меня с завидной регулярностью случаются беседы с друзьями и коллегами-продюсерами, которые вдохновлены общим позитивом на фокус-группах их фильмов, а потом они рвут на себе волосы от разочарования «почему же обычная публика во время проката так негативно или сдержанно встретила картину». Да, фокус-группы, безусловно, полезны, но целиком полагаться на них недальновидно.

– Вы вмешиваетесь в маркетинг? Когда картина практически готова и самое время запускать трейлеры, рекламу…

– Отечественные фильмы или зарубежные?

– Давайте поговорим о зарубежных картинах.

– «Вмешиваются» обычно в спор хозяйствующих субъектов, а мы маркетинг реализуем, причем в полном объёме и полном смысле этого слова. Во-первых, мы всегда живо участвуем в создании и выборе маркетингового креатива. К примеру, у мексиканцев эффективен один вариант трейлера, у французов – другой, у немцев третий, а в Америке и вовсе четвертый. Всё-таки есть определенная специфика у аудитории разных стран. К примеру, американский трейлер в подавляющем большинстве случаев у нас не работает. У нас аудитория откликается на более сложные и глубокие трейлеры, менее прямолинейные, что ли, – которые американцы бракуют для своего рынка. Конкретно под рынок СНГ что-то делается специально не так уж часто, но время от времени бывает. К примеру, для фильма Гора Вербински «Лекарство от здоровья» трейлеры делались для нас самим режиссером и его творческой группой. Ну и в любом случае сама стратегия, что, когда, где и в каких объемах размещается – это исключительно наша работа.

– В случае с российским кино?

– Тут все немного сложнее. В этом случае у нас всегда есть продюсеры, с которыми мы выпускаем картину, а они все очень непростые люди. И в подавляющем большинстве люди гениальные. А это накладывает определенный отпечаток. Эти гениальные люди не всегда прислушиваются к вещам, которые мы рекомендуем, но нам повезло, что мы с ними в очень хороших партнерских и дружеских отношениях и поэтому порой даже в жестких спорах можем доказать необходимость тех или иных шагов.

– Кстати, о трейлерах. Насколько я понимаю, от хорошего трейлера зависит очень многое.

– Совершенно верно. Трейлер – это искусство. Пусть искусство рекламы, но тем не менее. И роль, которую играет трейлер в привлечении зрителя, трудно переоценить. Вы абсолютно правы, бывает, что фильм не самый звёздный, но хороший трейлер добавляет ему шансов.

– В чем секрет хорошего трейлера?

– Прежде всего, у человека, который его делает, должен быть режиссерский глаз и навыки. Он должен четко чувствовать кино, но при этом оставаться абстрагированным от продукта, который рекламирует. Поэтому очень часто производством трейлеров и других креативных материалов к фильмам занимаются не их создатели, а специально обученные люди. Режиссёры, потратившие массу времени, нервов и души на создание картины, перестают быть объективными по отношению к своему детищу, и поэтому не всегда способны отрекламировать фильм так же гениально, каким они его и сделали.

– Приведете пример неудачного трейлера?

– Из нашего опыта неудачных трейлеров, пожалуй, нет. Но могу привести очень смешной пример: я не сразу «распробовал» трейлер к фильму «Исход» Ридли Скотта. Мне показалось, что он очень заунывный и не даёт почувствовать всю полноту эмоций и масштабность картины. Но когда я посмотрел фильм целиком и уже после этого пересмотрел ролик, он мне понравился гораздо больше. Но я не показатель – у нас так же подчас начинает «замыливаться глаз», поэтому оценивая такие вещи мы руководствуемся коллективным мнением и реакцией.

– Какая картина «Двадцатый Век Фокс» стала самой кассовой за прошлый год?

– В России это были «Дедпул» и «Выживший». Очень круто сработал «Дом странных детей Мисс Перегрин», вопреки опасениям и скептическим ожиданиям. В Казахстане самым кассовым стал «Дедпул» на первом месте. 400 млн тенге. Он даже, по-моему, в казахстанском топе по зарубежному кино. Вторая у вас, по-моему, «Келинка Сабина».

– Как вы думаете, в чем причина его популярности? «Дедпул» сложно назвать научной фантастикой, интеллектуальной комедией, да и вообще семейным кино?

– Это хулиганский комикс. Во-первых, наверное, очень важную роль сыграл маркетинг. Когда мы им занимались, мы хулиганили и провоцировали по полной программе. Вы слышали, например, про русский «Твиттер» Райана Рейнольдса? Там же было столько всего весёлого и залихватского! Это все делали наши ребята из маркетинга вместе с ним лично и его творческой группой. Он и со Шнуровым в перепалку вступал про «лабутены и штаны»… Было очень весело. К примеру, сразу после приземления в Москве, Райан написал в Твиттере, что едет в отель «на лабутенах и в офигительных штанах». И обратился к Шнурову, мол, так, Сергей? Шнуров ему ответил, что так, да не так. В общем, смеялись все. Много твитов было, как он здоровался со своими поклонницами, как гулял по Москве, как и чем ужинал или обедал. Всё это – не фейк, всё – по правде.

– Вадим, а какой сейчас тренд в кино? К примеру, некоторое время назад на пике популярности было фэнтези, потом научная фантастика…

– Я думаю, популярность того или иного жанра идет по спирали. С каждым разом все выше исполнение и популярность. Да, в одно время одна за одной шли картины фэнтезийного плана, потом, вы абсолютно правы, появились «Гравитация», «Марсианин», «Интерстеллар». Когда же народ немного насытится научной фантастикой, маятник снова качнется в сторону фэнтези. Остальные картины по жанрам тоже идут очень кучно.

– И все же как других жанрах? Комедии, боевики. К примеру, недавно много хвалебных отзывов получил второй «Джон Уик», по сути боевик из 80–90-х. Довольно простенький: беги, стреляй. Да и снятый преимущественно без хромокея…

– Боевики всегда были рабочим жанром. Не миллиардным, но стабильным. Это такая надежная рабочая лошадка. Так же, как и грамотный хоррор, кстати говоря. У них тоже есть своя стабильная ниша. Причем, туда порой даже затесывается что-то откровенно третьесортное. К примеру, года два или три тому назад был такой фильм «Пирамида». В перерывах между подпрыгиваниями, когда кто-то неожиданно выскакивал из-за угла, мы хохотали до колик в животе. Но при этом жанр работает. Есть определенная категория людей, которой нравится «пугаться» и «адреналинить».

Но при этом всегда сохраняется интерес к хорошему не общепитовскому, не мейнстримовскому кино. Примеров масса: неожиданный успех «Ла-ла-лэнда», отличные результаты довольно арт-хаусного «Лекарства от здоровья»….

– Чем, на ваш взгляд, отличается «общепит» от кино для гурманов?

– «Кино-общепит» – это легкоусваиваемое кино. Там не надо много и глубоко думать. Это аттракцион, где эксплуатируются более примитивные и доступные инстинкты: испугать, обрадовать, шокировать, рассмешить, растрогать и тому подобное. А кино не для всех, то что на грани арт-хауса, уже заставляет думать, копаться в более глубоко запрятанных эмоциях и переживаниях. Хотя арт-хаус тоже разный бывает. Некоторые фильмы, позиционируемые как арт-хаус, порой, смотришь и не понимаешь, а где та самая многозначительная глубокая мысль?! Или я тупой, или её просто нет. Хотя понятие «арт-хауса» тоже подчас неверно трактуется, преподносится как нечто «элитарное», широким массам недоступное… Возьмите «Черного лебедя» – кино создавалось как авторское, как «арт-хаус», но широкими массами было обласкано и полюбилось.

Другой пример: «Дама Пик» Павла Лунгина, которую мы выпустили осенью. Мы изначально отлично понимали, что больших кассовых сборов не будет. Но нам настолько полюбилось кино, что перед нами не возникало вопросов, работать с картиной или нет. К тому же мы очень давно искренне и самозабвенно любим Павла Семеновича. Когда-то мы отказались от его «Острова» как раз по причине того, что не увидели в фильме коммерческого потенциала. А потом неоднократно об этом пожалели. И вот появилась возможность все же поработать с Мастером. Нам очень понравилась работа Ксении Раппопорт в этой картине. И Вани Янковского. Он блестяще опроверг пословицу, что на детях (или внуках) гениев природа отдыхает. Очень крутой артист. В принципе мы выпустили этот фильм исключительно из любви к искусству.

– То есть «Двадцатый Век Фокс СНГ» участвует не только в коммерчески успешных проектах, но все-таки и в авторском кино? Есть фильмы, снятые из любви к искусству, которые вызывают вашу гордость?

– Это очень субъективно. Но если говорить именно о моем личном мнении, то я ни грамма не жалею, что мы помогли с прокатом веселого молодёжного фильма «Всё исправить» режиссёра Антона Калинкина. Мы гордимся прокатом фильма «Чемпионы. Быстрее, выше, сильнее». Немало фильмов, которые не собирали миллиарды, но нам и зрителям полюбились.

– Вадим, а в ситуации, когда фильм, который вам предложили, по всем прикидкам будет коммерчески успешным, но вот, как говорится, душа к нему не лежит. Что будет основным фактором для принятия решения?

– Мы откажемся. Никакие суперсборы не успокоят зудящую совесть.

– Как, вообще, происходит процесс принятия решения? Пришел режиссер, принес сценарий. Что происходит дальше? У кого право решающего голоса?

– Вообще решение принимается коллективно. Мы глубоко и всесторонне оцениваем материал. Так же, как и в случае с ко-продакшном, тщательно считаем «будущие деньги». Сравниваем свои ожидания с амбициями продюсеров, и, если есть взаимное понимание, делаем представление нашему региональному офису в Лондоне и головному офису в Лос-Анджелесе, что мы хотим взять на дистрибьюцию такой-то фильм. После того, как боссы одобряют наш выбор, начинается работа.

– У нас в последнее время очень много разговоров о необходимости дубляжа фильмов на казахский язык. Вы планируете делать какие-нибудь шаги в этом направлении?

– Я обеими руками за стремление государства поддержать национальный язык. И считаю, что это важно, нужно и необходимо. К сожалению, насколько мне известно, на данный момент нет никакой статистики, как работает полностью дублированное на казахский язык кино по отношению к русскому дубляжу. Прежде чем принимать судьбоносные решения, этот вопрос надо подвергнуть всестороннему анализу.

Процесс хорошего качественного дубляжа, по стандартам, принятым в нашей студии, – очень дорогое мероприятие. Мне кажется, государство должно быть последовательным в этом вопросе и субсидировать перевод на национальный язык. Если дублированные копии не будут востребованы публикой и не станут окупаться, рынок потеряет большое количество средних и мелких картин, они попросту не попадут в кинотеатры. Если теоретически предположить, что волевым решением нам запретят выходить не на казахском языке, картины со средним и мелким потенциалом проще будет совсем не выпускать, чем дублировать. То есть пострадают и зрители, и кинотеатры, у которых будет меньше контента.

Еще раз повторю, этот вопрос не может решаться в спешке: нужна статистика, нужно всё тщательно взвесить. Государство может принять финансовое участие в переводе картин, а взамен будет решаться не только сверхзадача поддержки и сохранения языка, но появится и очень важный и приятный побочный эффект: практически с нуля может возродиться профессиональная сфера дубляжа. А это и рабочие места, и студии, и голоса, и режиссёры озвучания, и грамотные переводчики, работающие по самым высоким стандартам.