Павел Гонтарев, SAP СНГ: Интеграция разных систем и баз данных в госсекторе дала бы очень большой эффект в Казахстане

В конце мая в столице прошло крупнейшее ежегодное деловое мероприятие SAP в Казахстане – SAP Форум Астана. В его кулуарах корреспондент «Къ» поговорил с генеральным директором SAP СНГ Павлом Гонтаревым о проектах и планах ведущего разработчика IT-платформ для бизнеса и государственного сектора в Казахстане.

– Г-н Гонтарев, если правильно помнится, то на мировом рынке ERP-систем (ERP – Enterprise Resource Planning – автоматизированная система управления предприятием) SAP занимает до 85%, Oracle – 10%, а остальные разработчики ИТ-платформ для бизнеса – оставшиеся 5%. На примере Казахстана мы видим, что многие госорганы внедряют SAP, бизнес-трансформация ERG состоялась на вашей платформе, но, кажется, крупные банки, к примеру, Халык, выбирают Oracle. В этом плане какова ваша доля рынка в Казахстане?

– У меня нет точных цифр, потому что разделение сегментов этого рынка очень нечеткое. Есть ERP-решения, есть решения в области аналитики, есть инструменты для управления персоналом и взаимодействия с клиентами, и грани между ними немного размыты.

Я могу сказать, что SAP – однозначно лидер в Казахстане. В первую очередь, конечно, в сегменте крупного бизнеса, ведь, чем крупнее предприятие, тем больше вероятность того, что оно использует SAP для решения своих задач. С другой стороны, у нас появляется все больше клиентов среди компаний малого и среднего бизнеса. При этом конкурентами мы считаем не только других глобальных вендоров, но и самостоятельные разработки компаний. Особенно много «одноразовых» решений и продуктов в госсекторе, они разрабатывались под специальную задачу и дальше не развиваются.

– Если говорить о госсекторе, я слышал, что у нас примерно 30 баз данных по различным госведомствам. Нам обещали, что будет создана большая транспортная среда, которая будет со всеми интегрирована, все данные будут прогоняться конкретно через нее, таким образом будет создано более эффективное государственное управление. Вы работаете с Центром электронной коммерции (ЦЭК) при министерстве финансов, там тоже работают инженеры SAP, которые постоянно пишут коды, развивают программу. Какой потенциал по госзакупкам вы видите в этом плане? Или, например, с точки зрения аналитики, отчетности, государство заинтересовано в создании таких баз данных, чтобы улучшить качество своей деятельности?

– Мне кажется, баз данных больше, чем 30. Мы считаем, что унификация, стандартизация и интеграция разных баз данных и систем в госсекторе дала бы очень большой эффект в Казахстане, и это большая часть программы «Цифровой Казахстан», которая сейчас активно обсуждается в стране. С ЦЭКом мы активно работали вместе по проекту «Е-минфин», и одним из показателей эффективности этого проекта было то, что министерство финансов заменило сразу несколько систем на одну интегрированную на базе SAP. Конечно, нам бы очень хотелось, чтобы этот опыт был использован в республике и дальше, потому что решенные в рамках проекта задачи могут быть тиражированы на другие госорганы и использованы как база для их автоматизации.

Мы понимаем, что на этом пути есть определенные преграды, связанные с тем, что сегодня в государственном секторе Казахстана нет централизованного управления IT как функцией. Каждое министерство или ведомство решает свои задачи, не думая об общей IT-архитектуре. Надеюсь, что централизованная программа позволит решить и эту задачу тоже.

– Вы считаете, что Министерство по информации и коммуникациям или национальный холдинг «Зерде» с программой «Цифровой Казахстан» полностью не охватывают госсектор?

– «Цифровой Казахстан» – еще пока не принятая к реализации программа, которая находится в процессе согласования. Это факт, что и «Зерде», и комитет по ИТ стараются найти форматы для унификации, но министерства и ведомства по-прежнему самостоятельно принимают решения о конкретных ИТ-инструментах для решения своих задач.

– Давайте поговорим о масштабных проектах SAP в стране. В 2009 году была запущена программа «Стрела»: большой проект по бизнес-трансформации ERG. На пресс-конференции форума было озвучено, что за 8 лет в рамках программы были обучены 8 тысяч пользователей. Реализация программы в АО «Шубарколь комир», начатая в октябре прошлого года, сейчас идет к завершению. Также представитель ERG отметил, что корпорация будет идти к внедрению «Индустрии 4.0», проектов промышленного интернета вещей, машинного обучения. Вы будете работать вместе с ERG в этом ключе или же у них будет отдельный проект?

– Конечно, в рамках своей стратегии SAP активно развивает решения и названные вами направления: Интернет вещей, машинное обучение, концепцию «Индустрия 4.0». С точки зрения обывательского интереса – это всеобщая подключенность устройств; данные, поступающие непосредственно с оборудования, со счетчиков и датчиков, которые используются в производственном процессе или на ремонтах, использование персоналом мобильных устройств и сбор данных для машинного анализа и дальнейшего принятия решений, предиктивное (предсказывающее – «Къ») воздействие либо на производственный процесс, либо на ремонты машин. Для того, чтобы производить и развивать такого рода решения, нужно иметь базу в виде учетной системы, ERP, которая бы охватывала все основные процессы. Например, нельзя начать внедрять решение из области машинного обучения, не имея при этом данных, которые, в свою очередь, нужно где-то собирать и хранить в централизованном виде.

У ERG теперь эта база есть, и на имеющейся платформе они могут как углублять решения для управления производством и ремонтами, так и использовать машинное обучение. Открывается много перспектив для работы с данными, которые у них есть. Благодаря тому, что система работает в централизованном виде на разных активах, можно сравнивать и комбинировать факторы, влияющие на те или иные показатели. ERG созрела для того, чтобы использовать накопленные данные и переходить к следующему шагу в рамках автоматизации своей деятельности. Надо сказать, что это не единственное предприятие в Казахстане, которое к этому готово. Я бы назвал целый ряд национальных компаний, которые имеют базу для дальнейшей автоматизации своей деятельности – КТЖ, ряд компаний Казмунайгаза – КТО, «Разведка и добыча», «Переработка и маркетинг».

ERG сегодня находится на том этапе, когда они действительно успешно завершили очень большую программу, осознали объем преимуществ, которые получили, и спектр возможностей, которые открывает использование имеющейся информации.

У нас также есть интересные проекты с розничными компаниями, например, с «Технодомом» мы реализовали интересный e-commerce проект. Думаю, для SAP на ближайшие 3-4 года в Казахстане работы хватит. Хватит ее и для казахстанских компаний, которые будут интегрировать и разрабатывать решения. Сейчас в Казахстане мы все больше переходим к такой модели работы, которая предполагает совместные разработки с нашими локальными партнерами. Мы предоставляем набор компонентов, наши локальные коллеги разрабатывают дополнительные инструменты, мы их комбинируем и заказчику предоставляем результат совместной разработки. Я думаю, что такая форма взаимодействия будет развиваться и дальше.

– Насколько я понимаю, в госкомпаниях, в КТЖ, к примеру, РД КМГ или «Казтрансойл», была установлена система SAP на базовом уровне топ-менеджмента, а не на уровне операционной деятельности как в ERG, где были обучены 8 тысяч пользователей. Как известно, на бизнес-трансформацию «Самрук-Казына» будет привлекаться SAP. Как вообще в целом, до какого уровня она будет погружена, сколько лицензий, объемы будет покупать «Самрук-Казына» для своих дочек? В этом плане какая-то информация уже есть у вас?

– У меня нет таких оценок. Но надо понимать, что уже сейчас в том же КТЖ системой пользуется гораздо больше, чем 8 тысяч пользователей. По всей железной дороге люди работают в централизованной системе. Представьте себе, например, систему управления персоналом. Так вот в КТЖ была поставлена задача по ее созданию и внедрению. С ее помощью был налажен учет, расчет заработной платы, оптимизированы процессы развития талантов и сформирован их пул внутри компании. Я думаю, что эта задача сопоставима с тем же ERG.

Но конечно, та трансформация, которую ведет сейчас группа компаний фонда (Самрук-Казына – «Къ»), позволяет немного по-новому взглянуть на задачу. Она очевидно ставит вопросы стандартизации и максимизации эффекта за счет переноса лучших практик от одной компании к другой. Речь идет о создании общего подхода к учету и единой модели управления, несмотря на то, что компании из разных отраслей. Безусловно, у них есть отраслевая специфика, но и общие процессы, общие подходы к управлению однозначно могут быть перенесены с одной компании на другую.

Ну и, конечно, поиск возможностей для оптимизации процессов – это тоже очень важно. Компании сами смотрят на свои процессы, сами находят потенциал для повышения их эффективности с помощью ИТ-технологий. Мне кажется, это очень правильное движение, которое в Казахстане осуществляется активнее, чем где бы то ни было.

– Если вы посмотрите на интеграцию, бизнес-трансформацию ERG (она проходила с 2009 по сегодняшний день) это получается примерно 8 лет. Я смотрел на опыт разных компаний – ДТЭК на Украине, они быстрее интегрировались, хотя там у них успех не совсем полный был, как говорят специалисты. Потом еще «Северсталь» за более короткий период SAP устанавливала. В этом плане во временных рамках и с точки зрения качества ERG лучше прошла интеграцию, чем горно-металлургические компании России?

– Есть разные подходы к проведению такой трансформации. ERG пошел по сценарию первоначального определения целевых процессов, которое заняло некоторое время, запуска пилотного проекта и последующего последовательного тиражирования этого решения по всем активам группы. Есть подходы, связанные с единовременным внедрением, когда вы берете решение, настраиваете его под целевые процессы и потом сразу в одну ночь, условно, включаете его на всех активах. У каждого из подходов есть свои плюсы и минусы. Проект в ДТЭК тоже реализовывался последовательно. «Северсталь» тоже сначала сделала ресурсный дивизион как пилот, который потом был тиражирован. Когда речь идет о крупных компаниях, на мой взгляд, вопрос времени стоит не остро. У нас нет ощущения, что проект внедрения в ERG был длительным.

– По дизайну решения в этой корпорации, прошедшей бизнес-трансформацию, есть ли какая-либо казахстанская специфика?

– В первую очередь, конечно, есть отраслевая специфика. В каждой отрасли много специфических задач, они есть в той же горной добыче, и в ритейле, и в банках. Понятно, что это совсем разные бизнесы, и в этой связи много отличий. Есть казахстанская специфика, связанная именно с учетом, выходными формами, налоговыми вещами, с формами отчетности перед разного рода контролирующими органами. Вот в этом и есть специфика, но я бы сказал, она не так критична, по крайней мере для решения SAP на рынке страны. У нас много опыта, очень много практики, много партнеров, которые качественно решают задачи по внедрению, тем более, что локализованную для Казахстана версию решений мы выпустили еще 4–5 лет назад. Мы ее постоянно обновляем, постоянно добавляем новые, именно локальные функции для казахстанского рынка. По-моему, три года назад мы перевели систему интерфейса на казахский язык, в частности, это тоже в общем-то определенная специфика.

Задачи, которые ставит перед собой ERG, в принципе похожи на те, которые мы решаем в металлургии и горной добыче в России и других странах.

– Кажется, в «Коммерсанте» читал статью про нелегальные лицензии, с такой проблемой вы сталкивались в Казахстане, когда множат ваши лицензии и с ними работают на предприятиях, такое вообще есть, наблюдается?

– Я бы сказал, что массового и какого-то умышленного пиратства мы не наблюдаем, потому что продукты достаточно сложные и трудно представить, что кто-то украдет сам софт, установит его, настроит и трансформирует себя на нем. Трансформация – это стратегическое решение заказчика, им для ее осуществления нужен партнер и они, как правило, не склонны обходить нас стороной.

Бывали случаи, когда неумышленно заказчик купил 100 пользователей, а в ходе эксплуатации начал использовать 110, но каких-то громких конфликтов на этой почве у нас за 20 лет работы в Казахстане не было. Ситуации такие бывают, мы каждого конкретного заказчика информируем, если он сам не замечает лицензионного превышения, и договариваемся о долицензировании.

– Есть разные интеграторы, я помню, что ERG проводил тендер целый между интеграторами – Accenture, Deloitte и еще другие игроки были, которые предлагали свои услуги. Насколько я понимаю, у интеграционных консультантов есть классические решения – стандартные шаблоны, есть какие-то специфические предложения. В этом плане, как вы видите, рынок развит у нас? Кроме того, что есть «большая четверка», скорее всего, они всегда предлагают, с кем на ваш взгляд более-менее удобно работать? Потому что я помню, что ERG нанимало Deloitte в качестве интегратора, а до этого был Accenture.

– Я бы не стал называть конкретные имена. Я бы говорил о категориях этих компаний. У нас действительно есть партнеры из числа глобальных консалтинговых компаний, «большой четверки». Это Deloitte, IBM, Accenture, другие международные компании – их несколько.

Есть казахстанские интеграторы и мы тоже очень заинтересованы в их развитии, потому что это люди, которые работают только на местном рынке. Как правило, они глубоко погружены в проекты клиентов, в их задачи и они здесь развиваются, воспитывают для себя молодежь. Поэтому для нас это очень важные партнеры, в которых мы инвестируем, обучаем и развиваем людей, поддерживаем там, где это необходимо, ведем совместные разработки, помогаем продавать эти разработки на внешних рынках.

Третья категория – это партнеры из соседних стран, особенно с территорий Таможенного Союза. В Казахстане работает ряд российских интеграторов, а казахстанские интеграторы, в свою очередь, тоже смотрят за пределы республики, в сторону Центральной Азии. У нас, например, есть проекты с казахстанскими партнерами в Киргизии, в Узбекистане. Все зависит от опыта компании. В третью категорию входят еще компании из России, Беларуси; в Беларуси у нас несколько крупных ИТ-интеграторов. На Украине тоже, сейчас они много работают на экспорт, в том числе, в Казахстане.

Все эти категории важны, поскольку каждая группа занимает свою нишу и обладает определенной экспертизой. Сейчас мы все больше подталкиваем их к совместным инновациям, чтобы они не просто продавали и внедряли наш продукт, а чтобы мы вместе создавали что-то новое.

– Именно с точки зрения кадровой – так как вы постоянно в публичном пространстве говорите о кадровом развитии, обучении, – у вас есть центры обучения, работаете с университетами? Считаете ли вы, что рынок насытился кадрами?

– Нет. Однозначно нет. В Казахстане все еще достаточно большой дефицит кадров. Но такие масштабные программы, как трансформация группы компаний фонда или проект ERG, позволяют аккумулировать человеческие ресурсы и на этом выстраивать бизнес за пределами республики. То есть консалтинговые компании накапливают на подобных проектах ресурсы и идут дальше, набирают новый пул заказов и опять оказываются в ситуации кадрового голода. Я бы сказал, что сейчас используется именно столько ресурсов, сколько производится. Если бы их было больше, потреблялось бы еще больше.

Поэтому мы видим необходимость в продолжении работы с вузами. Сегодня мы подписали соглашения с Назарбаев Университетом и АО «Финансовая академия», это важный для нас шаг. Я очень надеюсь, что мы и дальше будем развивать это направление.