Евгений Винокуров, директор Центра интеграционных исследований ЕАБР: «Рынок ожидает постепенную девальвацию тенге и рубля»

Евразийский банк развития опубликовал отчет «Колебания валютных курсов в ЕАЭС в 2014–2015 годах: анализ и рекомендации». С подробностями о том, что усугубило экономический кризис, создав проблемы во взаимной торговле между участниками Союза и какие ожидаются валютные колебания в эксклюзивном интервью «Къ» рассказал директор Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития Евгений Винокуров.

— Согласно отчету, в 2014 году у всех государств, входящих в ЕАЭС, отмечалось замедление роста экономики, которое продолжилось в 2015 году, перейдя в спад в Беларуси и России. С чем это было связано?

— Первая причина – это падение цен на наш сырьевой экспорт – нефть, газ, черные и цветные металлы. Вторая причина, опосредованная, — это спад в России. Если у России грипп, другим экономикам региона его тоже не миновать (это, между прочим, уже верно и для Китая – в случае резкого замедления роста китайской экономики нам всем сильно не поздоровится). Передача негатива происходила по трем основным каналам. Во-первых, рецессия в России привела к сокращению спроса на импорт. Во-вторых, экономический спад привел к снижению объема денежных переводов трудовых мигрантов, что особенно важно для Кыргызстана и Таджикистана. Во-третьих, ухудшение восприятия России инвесторами вызвало рост рисковых премий во всем регионе вследствие распространения так называемой финансовой лихорадки.

— Негативные влияния отразились на потоках взаимных инвестиций. Но если в целом они сокращались, то в 2015 году вклады российских инвесторов в кыргызские компании выросли на 16%. Не считаете ли вы, что в данном случае имела место политическая подоплека?

— Мониторинг взаимных инвестиций стран региона, реализуемый Центром интеграционных исследований ЕАБР, показывает, что российские ПИИ в экономику Кыргызстана росли на постоянной основе как до вхождения в ЕАЭС, так и после. При этом средние темпы роста прямых капиталовложений российских компаний за последние пять лет составили 15–17%. Российские ПИИ достаточно диверсифицированы: они присутствуют почти во всех крупных секторах кыргызской экономики. Лидируют инфраструктурные сети, связь и IТ, топливный комплекс. На корпоративном уровне экономики взаимодействуют уже не первый год. Если вы намекаете на вступление Кыргызстана в ЕАЭС, отмечу лишь, что этот факт дает толчок экспорту республики в Казахстан и Россию – это мы видим на данных торговой статистики.

— До 2015 года наблюдалось сокращение взаимных инвестиций: России в Беларусь — на 2,4%, в Казахстан – на 19%. Как складывалась ситуация в последующие периоды и каков может быть прогноз на предстоящий год?

— Верно. Мы зафиксировали три года сокращения инвестиций – 2013, 2014 и 2015-й. В 2016 году увидели рост. Причины — восстановление экономической активности в России, укрепление курсов национальных валют, business as usual в отношении санкций. ЕАЭС более стабилен и динамичен, чем весь регион СНГ в целом. В 2016 году взаимные ПИИ стран ЕАЭС росли вдвое быстрее, чем в СНГ. По последним данным ЦИИ ЕАБР, показатель вырос на 15%, до $26,8 млрд.

Интересный факт: Россия не только вкладывает, но и начинает получать все больше инвестиций от соседей. В 2016 году накопленный объем прямых капиталовложений увеличился на 72%, до $5,3 млрд. Тем не менее Россия уступает Беларуси ($8,4 млрд) и Казахстану ($8,2 млрд). В целом на тройку основателей ЕАЭС приходится 51% всех привлеченных взаимных ПИИ стран СНГ, а также 92% экспортированных взаимных ПИИ.

Перспективы на ближайшие годы видим следующие. Внутри ЕАЭС потоки взаимных инвестиций будут нарастать. Опережающую динамику покажет Узбекистан. Не исключено, что в 2017–2018 годах Узбекистан как получатель ПИИ обгонит Украину, которая последние 20 лет была безоговорочным лидером по привлечению инвестиций от соседей по региону. В отраслевом разрезе вижу три точки роста, это розничная торговля (сети гипер- и супермаркетов), агропром и коммерческая и жилая недвижимость. По розничным сетям безоговорочный лидер по компетенциям и капитализации Россия. По недвижимости и агропрому есть хорошие шансы увидеть довольно крупные казахстанские инвестиции за рубежом.

— Насколько, с Вашей точки зрения, были эффективны меры монетарной политики государств ЕАЭС? Ведь очевидно, что различные подходы в итоге привели к рассогласованной краткосрочной динамике номинальных и реальных обменных курсов.

— Разнонаправленность траекторий обменных курсов действительно привела к накоплению рассогласований между обменными курсами, что могло стать причиной снижения интенсивности торговли и общего роста макроэкономической волатильности. Одной из причин такой ситуации являлось то, что отдельные государства – члены ЕАЭС после валютного шока в России какое-то время пытались удержать свои валюты на прежних траекториях. В целом наши расчеты свидетельствуют о том, что политика гибкого обменного курса и таргетирование инфляции (с оглядкой, возможно, на курс рубля) является в текущих условиях оптимальной стратегией.

— Какая, на Ваш взгляд, монетарная политика и какой режим обменного курса будут способны минимизировать макроэкономическую волатильность для государств ЕАЭС?

— В недавнем докладе «Уроки валютных кризисов в ЕАЭС» мы рассмотрели вопрос, могло ли проведение странами ЕАЭС более скоординированной курсовой политики в условиях шоков 2014–2015 годов способствовать минимизации негативных последствий. Результаты свидетельствуют, что стабилизация динамики перекрестных обменных курсов путем поддержания плавающего обменного курса наряду с таргетированием инфляции, а также формулирование правил монетарной политики с учетом реакции (помимо стандартных внутренних целей) на динамику обменного курса российского рубля может принести выгоды четырем экономикам ЕАЭС и будет способствовать снижению уровня макроэкономической волатильности.

— Очевидно, что воздействие внешних шоков, в первую очередь, проявилось на валютном рынке. Каков может быть прогноз к концу текущего года по курсам мировых валют и нацвалют?

— Вообще, актуальные прогнозы по паре EUR/USD и курсам нацвалют ЕАЭС к доллару до 2019 года можно найти в ежеквартальной публикации Группы главного экономиста ЕАБР «Макрообзор ЕАБР». Так вот, в соответствии с этим документом прогноз на 2017 год (в среднем за год) следующий: EUR/USD – 1,1, RUR/USD – 59,1, AMD/USD – 484, BYR/USD – 1942, KZT/USD – 315, KGS/USD – 68,8.

— После валютно-регуляторных норм Нацбанка РК в прошлом году у населения страны до сих пор сильны ожидания девальвации. С Вашей точки зрения, насколько ожидаемо данное событие и почему?

— В целом, рынок ожидает постепенной девальвации и тенге, и рубля. На это указывают форвардные кривые. Это связано с опасениями, что цены на нефть могут снизиться. Кроме того, есть мнение, что бюджетам Казахстана и России нужны несколько более слабые тенге и рубль. Не забываем, что над рублем также тяготеют санкции, которые в скором времени могут быть расширены в конгрессе США. Если это произойдет, то вероятность девальвации российской валюты на 5–10% очень высока.

— Какова корреляция казахстанского тенге с другими валютами ЕАЭС?

— Ослабление курса российского рубля оказывает статистически значимое влияние на динамику номинальных обменных курсов во всех государствах, входящих в ЕАЭС. При этом наибольшее влияние испытывала Беларусь, на втором месте Казахстан, затем идут Кыргызстан и Армения. Таким образом, шоки, вызванные изменением цены на нефть, транслируются на динамику обменных курсов государств-участников. В отношении России и Казахстана главная причина корреляции рубля и тенге – это сырьевой характер экономик валют. Одни и те же факторы определяют траектории тенге и рубля.

— Положительна ли низкая волатильность обменных курсов, если рассматривать ее с точки зрения возможного проведения согласованной курсовой политики стран — членов ЕАЭС?

— Низкая волатильность взаимных курсов является важным условием для проведения согласованной курсовой политики. Если динамика валют принципиально разнонаправленна или взаимная волатильность высока, то административные меры по согласованию динамик валют могут привести к накоплению дисбалансов. В еврозоне курсы нацвалют двигались в одном направлении в течение долгого времени еще до введения европейского механизма обменных курсов.

— Так какие основные уроки должны извлечь страны, на ваш взгляд, из кризисного периода 2014–2015 годов?

— На наш взгляд, основные уроки извлечены – страны ЕАЭС движутся в сторону свободного курсообразования и инфляционного таргетирования. То, что Казахстан и Россия перешли к режиму свободного плавания своих валют, – это хорошо. Это позволит снизить зависимость экономик от внешних шоков, уменьшить уровни долларизации, нивелировать взаимную рассогласованность курсов и негативные эффекты на торговые и инвестиционные потоки.