Развитие возобновляемых источников энергии набирает темпы, и в мире всерьез говорят о том, что рано или поздно ВИЭ вытеснят традиционные источники энергии с рынков. Однако есть и иное мнение: альтернативная и традиционная энергетика способны и должны развиваться параллельно, не воюя между собой за рынки сбыта, а взаимодополняя друг друга на них. Последняя точка зрения, похоже, постепенно начинает брать верх в Казахстане, обладающим огромным, не до конца задействованным потенциалом в традиционной энергетике, в том числе — в считающейся наиболее "грязной" угольной отрасли.
Мировое поветрие: солнце, ветер и вода
Общемировая тенденция вроде как говорит о том, что окончательный и бесповоротный переход к ВИЭ как чуть ли не к единственному виду энергетики — это вопрос только времени, причем времени ближайшего. Так, в октябрьском докладе экспертов Международного энергетического агентства (IEA) сообщалось, что темпы развития солнечных электростанций в прошлом году впервые превзошли показатели развития угольных. Согласно отчету IEA, за 2016 год прирост мощностей солнечных электростанций вырос на 50%, достигнув 74 гигаватта. Темпы роста угольной энергетики составили 54 гигаватта.
В целом за 2016 год на возобновляемые источники энергии пришлось почти две трети мощностей (164 гигаватт). Самый значительный прирост мощностей был зафиксирован в Китае. Согласно прогнозу IEA, к 2022 году Китай, США и Индия станут мировыми лидерами по темпам развития альтернативной энергетики. При этом в том же самом докладе отмечалось, что показатели темпов развития солнечной энергетики в Евросоюзе, напротив, упали на 40%. Однако экспертыIEA не считали, что в Старом Свете настали "сумерки богов" зеленой энергетики: эксперты агентства рассчитывают, что через четыре года мощности станций, работающих на возобновляемых источниках энергии, возрастут на треть — и станут предоставлять до 8000 тераватт в час. И, как ожидает IEA, доля возобновляемых источников энергии к 2022 году достигнет 30% по сравнению с 24% в 2016 году.
Более того, в августе этого года даже в такой консервативной с точки зрения использования ВИЭ энергетике, как российская, началась дискуссия о необходимости реформы системы поддержки ВИЭ. До 2024 года в России эту дорогостоящую генерацию поддерживает энергорынок — за счет повышенных платежей потребителей. Но возможности механизма достигли предела, и регуляторы думают о том, чтобы перейти к поддержке через меры промышленной политики. "Зеленую" энергетику предложено субсидировать из средств пенсионного фонда, бюджета или, например, давать ей дешевые кредиты или льготы по таможенным пошлинам. В Китае же споры о финансировании развития рынка "зеленой" энергетики давно прекратились — Поднебесная готова вложить в ближайшие три года в эту сферу $366 млрд, а также спроецировать свой опыт на другие страны, в частности, на Казахстан.
Инвесторы из Поднебесной построят солнечную электростанцию в Южном Казахстане и активируют производство солнечных панелей. Согласно плану, солнечную электростанцию мощностью 100 мегаватт построят в Отырарском районе. Китайские бизнесмены планируют вложить в этот проект около $200 млн. Эти планы поддерживаются и министерством энергетики республики, которое еще в июне представило свои прогнозы развития отрасли до 2050 года: согласно им, потребление угля в секторе генерации электро- и теплоэнергии снизится в Казахстане с нынешних 50 миллионов тонн до 18 миллионов тонн к 2050 году, в результате значительно снизится и доля общей выработки энергии за счет угля — с 70% до 22%, в год благодаря широкому распространению ВИЭ.
"Наша страна обладает высоким потенциалом солнечной и ветровой энергии. Министерство энергетики Казахстана продолжит активно стимулировать развитие возобновляемых источников энергии для покрытия возрастающего потребления населения и промышленности", — заявил в июне на Всемирном конгрессе инженеров и ученых в Астане министр энергетики Казахстана Канат Бозумбаев.
Решения должны приниматься с открытыми глазами
В общем, с мировыми поветриями все ясно: в начале ноября в немецком Бонне, где проходила на прошлой неделе конференция ООН по климату, около 7 тысяч человек приняли участие в демонстрации, направленной в поддержку ухода от "угольной зависимости" в пользу альтернативной энергетики. И это при том, что власти Германии в вопросе баланса традиционной и альтернативной энергетике предлагают придерживаться не радикальных, а комплексных и постепенных решений. Так, в июле этого года госсекретарь федерального министерства экономики и энергетики ФРГ УвеБекмайерв рамках Германского энергетического диалога в столице Казахстана призвал Астану учесть опыт своей страны, которая в свое время отказалась от добычи угля, но уйти от экспорта нефти и газа не сумела.
Казахстанские власти этот опыт уже учли, и 22 июня этого года на заседании совета иностранных инвесторов президент Казахстана Нурсултан Назарбаев заявил, что вместе с развитием возобновляемых источников энергии человечество должно совершенствовать и традиционную энергетику. И для Казахстана, обладающего значительными нефтяными, угольными, газовыми и урановыми запасами (их объем оценивается в 32 миллиарда тонн нефтяного эквивалента, или почти 4% всех мировых запасов) наиболее приемлемой является смешанная система энергопроизводства, при которой альтернативные и традиционные источники энергии взаимодополняют друг друга.
"Такая система подразумевает выработку энергии из традиционных источников с параллельным развитием возобновляемой энергетики – насколько это будет возможно, – пояснил президент страны. — В то же время, в Казахстане есть огромный потенциал для развития ВИЭ: ветроэнергетика оценивается в 920 миллиардов киловатт/часов в год, гидропотенциал – в 62 миллиарда киловатт/часов в год, солнечная энергия достигает 2,5 миллиарда киловатт/часов в год. Мы выработали системные меры господдержки, поставили цели и активно и жестко движемся по принятой программе. До конца 2020 года планируется ввести в эксплуатацию более 50 объектов ВИЭ суммарной мощностью две тысячи мегаватт. Доля альтернативной энергии в энергобалансе страны к 2050 году должна увеличиться до 50%", — подытожил он.
До этого, в феврале 2017 года председатель президиума Национальной палаты предпринимателей Казахстана "Атамекен" Тимур Кулибаев заявил о необходимости тех же самых взвешенных решений о будущем казахстанской электроэнергетики, основанных на реальных потребностях экономики и потребительского рынка.
"Мы ваши подходы поняли: "модные" солнечные, ветряные станции – мы считаем, что в перспективе стоимость их электроэнергии будет снижаться, и в какой-то среднесрочной перспективе она сравняется с традиционным производством, – обратился тогда Тимур Кулибаев к главе комитетагорнорудной и металлургической промышленности национальной НПП Николаю Радостовцу. – Но нам в любом случае следует смотреть, какую долю каких ресурсов надо иметь: в Европе бюджеты Германии и Испании задыхаются за счет субсидирования возобновляемой энергии. Там есть очень сильные лоббисткие партии зеленые, они это все поддерживают, понятно, что там за этим отрасли стоят, но сами политики говорят, что у них бюджеты трещат просто. И для Германии это вообще серьезно, потому что они думают снижать долю атомной энергетики. Вообще, чистый уголь – это решение: нам надо показать, что выбросы по чистому углю практически обнуляются, и насколько повысятся тарифы в этом случае. То есть решения должны приниматься с открытыми глазами, и мы готовы угольщиков поддержать, это наша традиционная отрасль, там у нас занято достаточное количество людей, огромные города висят, сотни тысяч висят шахтеров и людей вокруг них. Поэтому тут у нас позиция очень трезвая: мы будем исходить из того, что для экономики выгодно, то и будем поддерживать. У нас позиция простая – мы представляем сторону бизнеса, для бизнеса дорогой тариф – это один из основных вопросов, они говорят: будет подниматься тариф, мы будем неконкурентоспособными. Он касается электроэнергии, он касается тепла, он касается другой любой продукции, которую монополисты поставляют", — добавил он.
Уголь может быть чистым
Позиция Николая Радостовца, которую обещал поддержать в случае предоставления конкретных расчетом глава правления НПП и которая консолидировала позицию казахстанских угольщиков, сводилась к простому постулату: угольная энергетика может быть экологической чистой. И при этом остаться экономически более выгодной, чем альтернативные "модные" поветрия.
"Нам очень нужно понимание по энергетике – то ли нам на угольных станциях очистные сооружения улучшать, у нас угольная генерация семь тенгеза киловатт-часстоит, солнечная – 70 тенге, – сказал г-н Радостовец на февральской встрече с главой правления НПП. – Мы можем немного увеличить нагрузку, внедрить новые технологии, и угольная генерация у нас будет без таких больших выбросов. При этом она подорожает на два тенге, может быть, но это будет девять тенге, а не семьдесят. А они (идеологи ВИЭ — прим. авт.) хотят сейчас индексацию провести на уровень инфляции и еще на курсовую разницу заложить повышение", — подчеркнул он.
Проблема усугубляется тем, что, по утверждению г-на Радостовца, сейчас никто не может предсказать точной емкости рынка сбыта электроэнергии в Казахстане в самое ближайшее время: минэнерго одной рукой закладывает в свои планы двукратное увеличение потребления до 2035 года, другой — проводит работу по внедрению энергосберегающих технологий, которые априори этот объем должны снижать. По крайней мере, в других странах политика поддержки энергосбережения приводила именно к такому эффекту возникновения профицита производства энергии, при котором субсидируемые источники производства ее становились бременем для бюджета.
"Европа сегодня вышла на уровень энергопотребления 1990 года за счет энергосберегающих технологий, то есть вернулась к прежнему потреблению, – утверждает Николай Радостовец. – Тогда почему мы прогнозируем рост потребления в два раза, организовывая под это дело новые строительства? Мы вообще не знаем, строить ли нам газовые турбины на юге, притом, что мы готовы их построить", — заявил он. По его словам, крупные предприятия горнорудного и горнометаллургического сектора готовы сами создавать генерирующие мощности, работающие за счет возобновляемых источников энергии, но препятствием к этому является требование закупать электроэнергию ВИЭ у единого оператора. По его словам, министерство энергетики готово был внести поправки в законодательство, согласно которым владельцы ВИЭ выходили бы из схемы закупки у единого оператора.
"Нам это необходимо, поскольку у нас получается так: мы дешевую электроэнергию должны отдать, которую производим, и эффективно производим, а дорогую купить", – пояснил глава комитета НПП. Против этого выступили ассоциация "Казэнерджи" и Казахстанская электроэнергетическая ассоциация. В связи с чем он попросил Тимура Кулибаева выступить посредником в диалоге горняков и металлургов с этими организациями.
"Я разберусь, – пообещал Тимур Кулибаев, возглавляющий ассоциацию "Казэнерджи". – Но вам надо разобраться с энергетикой и показать: посмотрите, тарифы наши достаточно конкурентоспособны. И если хотите, чтобы мы этот уровень поддерживали, наше направление движения следующее: мы делаем чистый уголь, мы развиваем газовую генерацию, доводим до 10% ВИЭ, при этом не надо никого из-за рубежа звать, мы сами это сделаем в области ВИЭ. Просто, чтобы была. Сейчас получается, она абсолютно неконкурентна, но просто, чтобы была. Мы должны открыто сказать: хотите, чтобы просто была, мы сделаем", — заключил он.
"Чистить" уголь можно и по-нашему
Разработки по очистке угольной генерации на разных ее стадиях — от добычи угля до утилизации оставшейся после его сжигания золы — сейчас многочисленны и многовариантны. Причем эти разработки имеются как за рубежом, так и в самом Казахстане. К примеру, в Южной Корее зольная пыль, которую улавливают на трубах ТЭЦ, давно идет на получение бетонных примесей и на изготовление цемента. А в 2016 году корейцы начали перерабатывать еще и угольный шлак: его просто смешивают с водой, а затем извлекают из этой смеси оксид железа и силикалит, из которого делают волокно, применяемое для теплоизоляции труб и утепления стен.
В Польше разработана компьютерная программа SILO – программное обеспечение, которое после внедрения изучает работу всего оборудования угольной электростанции и затем регулирует производственный процесс до почти нулевого выброса углекислого газа в атмосферу. SILO, по утверждению профессора Варшавского политехнического университета Конрада Свирского, уже внедрено и успешно работает на 50 угольных электростанцияхв Корее, Тайване и в Китае: по его данным, на станциях мощностью в 225 мегаватт разработка дает экономию в $248 тыс в год за счет более глубокой переработки угля и за счет исключения штрафов от выбросов СО2 в атмосферу.
"Мы с большим нетерпением ждем открытия выставки "ЭКСПО" в Астане, где примем участие, чтобы представить возможности SILO казахстанским компаниям, — заявил г-н Свирский казахстанским журналистам в апреле этого года, в ходе пресс-тура последних в Польшу, который был организован МИД этой страны по случаю 25-летия установления дипломатических отношений с Казахстаном. — Мы наслышаны о ваших огромных запасах угля на экибастузских разрезах и готовы к совместному сотрудничеству с казахстанскими специалистами в этой сфере", — заверил он.
А специалисты польской компании LSA из Белостокаугольную золу используют для изготовления бетона, который лучше сохраняет тепло и является более прочным, чем обычный строительный бетон из цемента. При этом он дешевле и универсальней своего цементного прототипа: угольный бетон можно использовать для создания сверхпрочного дорожного покрытия, городской плитки и даже в качестве удобрения для растений. Но вообще-то за технологиями и ноу-хау, позволяющими сделать угольную генерацию безотходной, так далеко ездить не надо: директор казахстанского ТОО «АПК «Огнеупор» АйдарханКалдасовв сентябре этого года утверждал, что его компания стоит на пороге промышленного подтверждения решения актуальной для Казахстана проблемы по ликвидации основного отхода производства угольных ТЭЦ – золы. По его утверждению, разработки казахстанских и российских ученых позволяют получить из нее шесть-семь востребованных в экономике компонентов, в том числе — алюминий.
"У нас есть программа по переработке отходов сжигания угля, проект актуальный, только в Казахстане имеется более 500 миллионов тонн отходов золы с высоким содержанием алюминия и других металлов, а у нас есть технологии, которые надо отработать. И сейчас мы стоим на пороге строительства пилотного завода, который позволил бы провести полупромышленные испытания", — говорит г-н Калдасов.В Казахстане, по его сведениям, ежегодно вырабатывается до 40 миллионов тонн золы, которая также может быть востребована в строительной индустрии (при производстве цемента, отделочных сухих смесей и дорожного покрытия). Но суммарно казахстанские производители стройматериалов способны переработать только от 15 до 20 миллионов тонн золы в год, то есть половину ежегодно выбрасываемого ТЭЦ объема.При этом вложения в такой объект, как крупнотоннажный завод по переработке золы, по оценкам руководителя ТОО «АПК «Огнеупор», способны окупиться в течение восьми лет.
"На таком заводе может быть несколько линий, которые позволят разные виды золы перерабатывать, и не только золу, но и другие твердые промышленные отходы, которые образуются после металлургических, химических переделов, – говорит он. – Сегодня холдинг "Алюминий Казахстана" имеет два добывающих предприятия бокситов, из шести тонн добытых бокситов получается тонна глинозема. Но себестоимость добычи бокситов оценивается в 10-15 долларов плюс стоимость логистики перевозок в Павлодар, это все сидит в себестоимости глинозема. Или же стоит станция, которая сожгла уголь и получила сырье, в котором содержание алюминия – от 24% до 30%. Да, в бокситах это содержание – от 36% до 40%, да, зола беднее по содержанию алюминия, но она уже на месте, и если рядом с ТЭЦ поставить комплекс, который будет ее перерабатывать без транспортных расходов, его хозяин будет получать добавленную стоимость за счет глинозема, за счет белой сажи, за счет заменителя целлюлозы условно", — добавляет он.
Ну, а в октябре этого года в Карагандинской области стартовал проект по разведке и добыче метана в угольных пластах для использования в топливно-энергетической отрасли и газификации региона. Работы ведут АО «Национальная компания "Социально-предпринимательская корпорация "Сарыарка" и АО "КазТрансГаз" с привлечением местных ученых. Пробурены восемь скважин, из которых три разведочных — с отбором керна, и пять опытно-промышленных, сообщили в пресс-службе акимата Карагандинской области. Опытно-промышленные скважины в настоящий момент осваиваются в Абайском районе на Шерубай-Нуринском участке. В поисковые работы инвестировано около 2 млрд тенге.
Отобранный керн был исследован в лабораториях США, КНР и Польши и полученные там данные свидетельствуют о перспективности участка для промышленной добычи метана. В будущем карагандинский метан предполагают использовать для газификации не только Карагандинского региона, но и Астаны. При этом опыт Карагандинской области в случае успеха проекта можно растиражировать и на другие регионы Казахстана, ведь по потенциальным ресурсам метана из угольных месторождений Казахстан входит в первую десятку стран мира. После завершения геологоразведочных и оценочных работ будут проведены процедуры для постановки запасов газа на государственный баланс полезных ископаемых. Так что потенциал угольной отрасли отнюдь не исчерпан, более того, она сама может стать источником ВИЭ, если принять за таковой процесс газообразования в угольных пластах.
.
