Сегодня о нем говорят все. Более того, стало дурным тоном не упоминать о блокчейне не только в бизнес-среде, но и в сфере государственного управления. Но даже в экспертной среде до сих пор нет единого мнения по главному вопросу: сможет ли технология оправдать надежды?
Впервые термин «блокчейн» (от blockchain – цепочка блоков) появился как название полностью реплицированной распределенной базы данных в криптовалюте биткоин как цепочка блоков с записями обо всех транзакциях. Копии (ее части) в децентрализованном блокчейне одновременно могут храниться на множестве компьютеров и синхронизируются согласно формальным алгоритмам и правилам построения цепочки блоков. И как сказал философ и член Ассоциации футурологов России Александр Болдачев: «Если бы блокчейна не было, его следовало бы придумать».
Тем временем, ушедший 2017 год стал своего рода апогеем хайпа вокруг блокчейна – его сравнивали по значимости и с открытием интернета, и панацеей от коррупции, и называли тем, что «похоронит» государства и границы. Истина как обычно расположилась далеко от деклараций. Итак, блокчейн, точнее, что с ним не так.
С первого раза не вышло
Главная проблема классического блокчейна – это низкая пропускная способность сети. Это как бежать кросс в узкой и неудобной спортивной обуви – вы можете быть в прекрасной форме, но преодолеть дистанцию на хорошем уровне у вас не получится. Вот здесь и располагается при всех достоинствах блокчейна его узкое горлышко – пропускная способность сети, которая равна пропускной способности одного узла сети. В случае с биткоином, например, сеть способна обработать максимум семь транзакций в секунду, кроме того, в классическом блокчейне транзакции записываются лишь раз в 10 минут. И еще один момент – на сегодня объем базы биткоин-транзакций в блокчейне составляет около 180 Гб. Нетрудно предположить, что через пару лет она достигнет терабайта. И этот момент тоже нужно учитывать, рассматривая блокчейн-проекты в какой-то долгосрочной перспективе.
Понятно, что установленные параметры либо непозволительно малы, либо непозволительно велики не только в масштабе биткоина, но и в масштабе какого-либо проекта, где количество транзакций превышает это число. Если мы абстрагируемся от этого хотя бы на время, то в широком понимании блокчейн, оторванный от биткоина – это средство для организации журналов транзакций. И вовсе не обязательно понимать под этим финансовую транзакцию. Это может быть запись о владельце недвижимости, права на которую перешли к нему после приобретения или в результате наследования, аутентификация в компьютерных сетях или удаленных сервисах, ближе к реальности – запись о техническом осмотре вашего транспортного средства, в общем, любое нотариальное действо. И, как уже отмечалось, важное замечание – потенциальное количество записываемых событий в цепь не должно превышать теоретические возможности технологии. Если отделить котлеты от мух, то есть, финансовую сторону от нотариата, оставив первой пока лишь участь расчетов межбанковского уровня, где количество транзакций не так велико, то нотариат – это и есть причина хайпа, который, как уже отмечалось, прослеживается даже на государственном уровне, и где, конечно, интересы смещены скорее в сторону модели централизованного блокчейна. Это, кстати, в свою очередь становится большой проблемой, так как некоторые энтузиасты и эксперты считают, что использование «централизованных» моделей дезавуирует всю идею блокчейна. Возможно, так и есть, ведь, как отмечают эксперты «Къ», централизованный блокчейн теряет главную привлекательность – информацию о транзакциях в нем можно изменить.
В связи с этим генеральный директор торговой площадки Mp.kz, директор центра по развитию финансовых технологий и инноваций Ассоциации финансистов Казахстана Константин Пак отмечает, что блокчейн в том виде, в котором он сейчас существует – это технология узкого применения. В качестве одной из причин происходящего он называет высокую себестоимость проектов, основанных на блокчейне.
«Кроме того, в блокчейне нельзя, вопреки утверждениям, хранить медицинские или финансовые данные, так как нарушается право на забвение. Эту информацию по требованию пользователя просто невозможно удалить», – говорит г-н Пак, добавляя, что не следует путать блокчейн и «корпоративные» блокчейны, вроде IBM Hyperleger, которые «свойствами блокчейна не обладают». Собственно, это в русле скептицизма, сложившегося вокруг модели централизованного блокчейна.
Более оптимистична в противовес мнению предыдущего эксперта директор по работе с партнерами нашумевшего ICO NITRO Елена Седых. Она считает, что очень интересно и многообещающе применение блокчейна, например, в сфере регистрации прав на недвижимость. «И не только прав на недвижимость, но и там, где заключаются любые сделки и ведется какой-то учет. Это позволит избежать фальсификаций и сократит транзакционные издержки», – детализирует г-жа Седых. Директор по работе с партнерами ICO NITRO замечает также, что блокчейн прекрасно дополняет технология смарт-контрактов: «За смарт-контактами я вообще вижу большое будущее».
И вместо резюме
В заключение можно предположить, что глобальный хайп вокруг блокчейна со временем сойдет на нет – и это ему только на руку. Начнется планомерная работа в серьезных проектах. Как, например, в Казахстане (администрирование НДС), или в России, где правительство Москвы разрабатывает проект по использованию технологии для мониторинга достоверности сведений Единого госреестра недвижимости. И хотя это все те же критикуемые централизованные блокчейны, они позволят создать кейсы, без которых количество в качество никогда не перерастет.
Аналогичной точки зрения придерживается и Александр Болдачев, полагающий, что «основная идеологическая ценность биткоина и технологии блокчейн – не в децентрализованности, не в отсутствии посредников, не в приватности данных и не в их защищенности от изменения, а в идее перехода от обмена документами к непосредственному оперированию событиями».
