Известный сценарист, режиссер и продюсер Бахытжан Килибаев сейчас активно занимается разработкой концепции узнаваемости Шымкента, продвижения его туристической привлекательности. Для чего нужно «XI-XI такси», почему Шымкент может стать местом проведения олимпийских игр по смеху, чем еще город может привлечь миллионы зарубежных гостей, какими проектами занимается сценарист, – об этом и многом другом он рассказал в интервью
– Бахытжан, расскажите о «XI-XI такси». Что это за проект, в чем его идея?
– Чтобы понять причину ее появления, надо начать с моих исходных базовых соображений. Сегодня, если чего-то в интернете нет, то этого как будто практически нет и в жизни. С этой точки зрения Шымкент в глобальной сети словно не существует. Если измерять в процентном отношении известность и привлекательность, то это будут тысячные доли процента. То есть выявилась такая проблема — отсутствие узнаваемости Шымкента.
С другой стороны, в том же интернете вторым по наибольшей популярности и востребованности в мире после порнографии идет юмор. При этом ресурсов, которые бы поставляли бы не только монокультурный юмор, почти нет или совсем немного. На пересечении всех этих конструкций появилось понимание, что сейчас есть уникальная возможность для Шымкента стать мировой столицей смеха и юмора. Потому что никто на эту позицию не претендует. Есть локальные юмористические центры, города смеха в разных странах, но мировой столицы юмора еще нет.
– Почему Вы уверены, что сработает ставка на смех?
– Смех популярен и притягателен. Он позитивно действует на человека, на его физическое, эмоциональное и психологическое состояние. Мы всегда интуитивно стремимся смеяться, искать смешное, общаться с остроумными людьми. А Шымкент сейчас – это самый живой город в Казахстане, здесь живут самые предприимчивые люди.
Сама идея появилась, когда я представил, что по Шымкенту ездит необычное такси. И все, кто вызывает этот автомобиль, знают, что там есть определенные правила. Если ты, к примеру, рассмешил водителя, то получишь скидку минус 30% от стоимости поездки. А если ты рассмешил водителя пять раз, то еще и получишь 50% после этой поездки. Мне показалось, что таким образом можно собирать интересный контент; на базе такого проекта могут появиться радио, телевидение, онлайн-трансляции. И, что самое главное, такие машины появятся потом в разных городах Казахстана, а после – других стран. И потом через какое-то время это может превратиться в глобальные игры по смеху. И вот представьте: вы живете в городе, где была написана хартия международных олимпийских игр по смешному, где появится штаб-квартира движения и т. д. Мне показалось, что это могло быть интересным как миру, так и самим горожанам.
Даже если в первый год проведения игр будет не очень большой масштаб – съедутся десятки тысяч туристов, в информационном плане это уже будет серьезный прорыв. Через позиционирование Шымкента как города смеха он попадет в сознание многих людей, что повысит его узнаваемость и привлекательность. Я бы, к примеру, с удовольствием съездил бы в город, который бы так назывался – городом смеха.
– То есть «XI-XI такси» – это первый шаг к глобальному проекту международных олимпийских игр по смеху?
– Звучит пафосно, но это так. Изначально это будет специализированный интернет-ресурс, на котором будет выкладываться контент такси. Потом он станет более масштабным агрегатором с рейтингами, просмотрами, комментариями, лайками и т. д. И таким образом появятся постоянные чемпионы. Дальше раз в году чемпионы, которые смешат больше всего, будут собираться на специальную программу. Она будет скорее развлекательного, концертного характера, нежели состязательного. Состязания в смехе условны изначально. От традиционных олимпийских игр они также будут отличаться не страновым принципом формирования команды – выступать в них будут сообщества людей.
– Где они будут проводиться?
– В Шымкенте на сегодня, в принципе, есть готовая инфраструктура – достаточно большое количество тойхан. Тойхана – идеальное место, где можно проводить такие игры. Они наполнятся смехом и шутками на разных языках мира, а также разными мелодиями.
– Шымкент и без того недолюбливают в некоторых регионах страны. Не превратит ли реализация Вашей идеи его в еще больший объект насмешек?
– Будешь ли ты смешным или нет, зависит от тебя и от того, кто как интерпретирует что-либо. Имидж Шымкента сформировался исторически, я не вижу за этим злой воли или влияния культурного фактора, к примеру, нарицательных персонажей из книг. Так сложилось в коллективном бессознательном. Но именно этот проект дает возможность взять в свои руки инициативу по формированию имиджа Шымкента и шымкентцев. Шымкент по-хорошему рассмешит Казахстан, и это будет очень круто.
– На какой стадии сейчас проект «XI-XI такси» – он уже работает или еще нет?
– Есть первый автомобиль с символикой. Сейчас мы его тестируем в техническом плане. У нас есть партнер по проекту, мы разрабатываем бизнес-план и будем его последовательно воплощать. Под проект будет создана специализированная компания.
Мы планируем, что впоследствии стать партнером проекта сможет любой человек в мире, независимо от места проживания. Заказав комплект оборудования для «XI-XI такси» через торговые интернет-площадки, установив его на машину, он будет заключать с нами договор и отправлять нам появляющийся контент. Это – маркетинговая задача-максимум. В общем, это может стать большим бизнесом, работающим по партнерской схеме.
– Что еще, кроме смеха, может привлечь туристов в Шымкент?
– Смех – одна из оставляющих бренда, а именно эмоционально-психологическая. А свой исконный бренд у Шымкента есть – это абсолютно уникальная, но фактически еще мало оцененная река Кошкарата. Эта вода стоит больших денег, так как нереальных денег стоит здоровье. Она обладает лечебными свойствами. И дело не в химическом составе, как утверждают многие. Эта вода имеет уникальную энерго-вибрационную способность: попадая в организм человека, она напоминает каждой клетке нужный вибрационный код, и все начинает работать.
Это может послужить фактором привлекательности: люди будет ездить сюда на лечебные курсы. А как поедут люди, так и образуется соответствующая инфраструктура. Таким образом, только из-за воды Кошкараты в Шымкент могут приезжать до 2–3 млн человек в год.
– Что еще, на ваш взгляд, может стать брендом Шымкента?
– Шымкент находится в уникальном месте – вокруг природа, развитое сельское хозяйство. Будучи производителем органической сельхозпродукции, Шымкент является самым «вкусным» городом страны. И его реально можно сделать гастрономической столицей страны, Азии. А продолжая игровую тему, он вполне может стать также и столицей преферанса. В него играет огромное количество взрослых мужчин, но все выглядит, будто они это прячут и скрывают. Почему бы этого не делать открыто?! Если придать этому направлению сильный импульс, в том числе при помощи интернет-ресурсов, можно проводить турниры. Опять же тойханы станут идеальным местом для организации подобных соревнований.
– Нет ли парадокса в том, что все эти идеи выдвигает не шымкентец, а алматинец?
– Человеку труднее понять самого себя, чем другого. Поэтому внешний взгляд всегда открывает то, что не видит внутренний. Для шымкентцев Кошкарата стала привычной. А в целом какая сейчас разница, кто выдвигает идеи. Ничего локального уже нет. Нет отдельно взятого Шымкента, Алматы, Казахстана, России – сейчас все глобальное.
– Ладно, почему все же Вы занимаетесь продвижением Шымкента?
– Я полюбил это город искренне. Мне нравится здесь. Как человек, который видит ценности, уникальные аспекты, я не могу не поделиться этим с окружающими. Считаю, что это великолепный город, город-праздник. Я надеюсь, что в будущем сюда будут приезжать отдохнуть на уик-энд, к примеру, россияне. Я даже готов сделать для этого мотивирующие ролики, есть идеи.
Вообще считаю, чтобы разуверить поддающихся различным мифам о Шымкенте, нужно пригласить и привезти их сюда.
– А как Вы сами познали истинный Шымкент?
– По-настоящему Шымкент я открыл в 2015 году, хотя до этого был здесь не раз. Находясь тогда в Шымкенте, я вдруг по крупинкам стал впитывать какие-то интересные позитивные ощущения от пребывания в городе, во многом бытовые. Например, зашли втроем в какое-то заведение, выпили кофе, съели какие-то невероятные булочки. Итого счет – 642 тенге. Дело было осенью, после резкого падения курса валюты. Тогда я понял, что мне хорошо от того, что владельцы заведения, устанавливающие цены, не стали компенсировать потери за счет клиентов. Они за счет своей прибыли делают эту цену ниже. И в этом присутствует их энергия добра, человеческого отношения. И она присутствует здесь во многих вещах.
Я думал, в чем причины: рядом другие города, но там совсем другие ощущения. И случайно попал на Кошкарату. Вдруг через какое-то время мне пришло осознание, что этот город появился благодаря этой воде, роднику.
Потом залез в интернет, стал искать, есть ли еще где место в центре города, где ручей превращается в реку и дальше течет рекой. Может, недостаточно искал, но я не нашел. Но это навело меня на понимание того, что место само по себе уникальное. Дальнейшее исследование убедило меня в фантастической уникальности Кошкараты – она одна из самых сильных по энергетике в мире, у нее невероятно высокие показатели. И я понял, что такое Кошкарата. Это – символ истока жизни, женское начало. Именно вода этой реки, я уверен, и породила уникальный тип Шымкента, шымкентца. Это очень жизнестойкий, жизнеспособный, гибкий человек. Шымкентцы – такие, как вода. Они ощущают ценность жизни. Вкусно едят, почитают и любят жизнь во всех ее проявлениях. Таким образом, я почувствовал Шымкент через Кошкарату.
– Вы уверены в том, что идеи осуществятся? Ведь много проектов завершается на том, что поговорили и забыли.
– Гарантий нет. Но мне внушает оптимизм, что я не связываюсь с властью, а люди, с которыми я общаюсь и обсуждаю проекты, внятные, серьезные и им это интересно. С их участием я и надеюсь реализовать задуманное. Сейчас идет период встреч и обсуждений. Через месяц, по завершении всех переговоров и предварительной работы, будет точно ясно, какие проекты получат жизнь, а какие нет.
– Над чем Вы работаете как сценарист?
– Несколько лет я разрабатываю тему приручения лошади. Так как мой папа казах, я пытался понять и изучить свою казахскую составляющую. Стало выясняться, что это целый комплекс уникальности. Это присуще каждому казаху, но не встречается у других народов в таком количестве. А уникальность казахов определена тем, что во многом, а точнее сказать, полностью, мы – потомки первых всадников. Это у современного казаха на уровне рефлексов, что проявляется даже при первом растягивании лука – это делается, словно человек сидит на лошади. Об этом же свидетельствует генетика современной казахской женщины.
Я был уверен, что приучение лошади давно описано. Однако нашел только указания времени этого процесса и версии произошедшего. Я стал задумываться над этим, и мне стали приходить образы и картины – так, что меня это захватило. И вот теперь я занимаюсь литературно-сценарной частью этого проекта.
– Что из этого выйдет?
– Сначала хотелось бы снять документальный фильм-исследование на эту тему, потому что там все базируется на основе источников. Согласно данным современных ученых, человек приручил лошадь на территории современного Казахстана во времена Ботайской культуры.
По задумке затем последует художественный фильм на эту тему из пяти частей, в котором будет рассказана вся история взаимоотношений человека и лошади с древних времен. То есть пять частей будут посвящены приручению лошади, затем ее оседланию, первым набегам, скифам и современности. Причем многое исходило из случайности. Случайность открыла людям возможность взаимодействовать с животным. Лошадь не съели, ей сохранили жизнь, и эта случайность оказалась полезной. Случайным оказалось и оседлание: никто не предполагал, что на этом животном можно ездить. Интересно, что первичное войско формировалось на основе родственных связей. Унего не было соперников. И то, что сегодня называют казахскими понтами, я уверен, идет оттуда. Эта уверенность на генетическом уровне, что ты круче во всем.
– В каком жанре будет представлена эта история и когда зритель сможет ее увидеть?
– Первая и вторая части будут сняты как мультфильмы, потому что другим языком этого не расскажешь. А, видимо, начиная с третьей части будут уже кинофильмы. Об этом проекте я писал в Министерство культуры, его поставили в план на 2015 год. Но дальше дело не сдвинулось.
– Есть какие-то проекты и предложения в России?
– Пока не получается закончить «Громовых». Каналы почему-то не хотят снимать продолжение фильма. Хотя я изначально собирался довести историю до наших дней. Что касается предложений, то я сейчас словно нахожусь особняком. Не могу делать то, что востребовано. Я не жду предложений: предложения появляются изнутри. Считаю, что мы, ныне живущие, – уникальное поколение. Мы сформировались в аналоговом мире, и на наших глазах мир трансформировался в цифровой. И дальше он будет только цифровой, то есть мир больше никогда не будет прежним. Наверное, смысл нашего присутствия здесь – связать старое и новое. Видимо, произойдет этот переход от старого к новому.
– Нет ли желания художественно отразить эту трансформацию?
– Пока я не нашел соответствующую форму.
– А какие-то идеи кинофильмов Вы хотели бы реализовать?
– Не идеи кинофильмов, а идеи, для чего они нужны. Парадоксально, но мы не замечаем, что каждый из нас живет в своем субъективном мире, хотя нам кажется иначе. Если представить среднестатистический внутренний мир человека, то он скорее закрыт, чем открыт. Он скорее защищается, чем предлагает коммуникацию. И все это происходит от отсутствия доверия. А когда люди теряют доверие, они ничего не могут вместе делать. Между тем люди не могут жить поодиночке, а только вместе. То есть получается, когда люди потеряли доверие между собой, их взаимодействие очень непродуктивно, малоэффективно.
Думаю, что если делать кино, то надо собрать истории реальных людей, которые учились с реальными людьми. Истории, которые вдохновляют других людей. Написать сценарий и снять художественные игровые новеллы по таким историям. Когда мы ходим в кино и смотрим историю какого-то неизвестного нереального героя, наша энергия улетает куда-то в никуда. Если же есть реальный прототип и он живет среди нас, то энергия возвращается к нему и усиливает качества, которые вызвали наше внимание к нему. То есть сейчас меня больше интересуют не выдуманные персонажи, а конкретные люди, которые живут рядом с нами.
– Учитывая Ваше признание в любви к Шымкенту, можно ли ожидать от Вас сценариев или фильмов о нем?
– Как сценарист я увидел для себя здесь несколько проектов через людей. Из того, что слышу, что мне рассказывают, появилось несколько очень интересных историй. А главное – я познакомился с людьми. И узнал, что в Шымкенте нет ни одной киношколы, ни кинофакультета.
Мне же импонирует работать с людьми, которым интересно чем-то заниматься. Для многих людей кино очень интересно, но в силу разных причин они считают, что эта сфера для них закрыта. А мне кажется, что в таких людях могут таиться серьезные способности. И я стал подумывать: не открыть ли мне киношколу в Шымкенте?! Даже название уже придумал: ШИК, то есть Шымкентский институт кино. Если меня поддержат, то я буду снимать в Шымкенте кино.
