Что значит для нее спорт, как паралимпийцы решают финансовые вопросы и как к ним относится государство – об этом и многом другом в интервью «Курсиву» рассказала чемпионка Зульфия Габидуллина.
– Зульфия, Ваш спортивный стаж составляет более 25 лет. Трудно было в самом начале, когда приходилось искать деньги на выезды?
– К счастью, нас эти проблемы не сильно беспокоили, так как наши поездки на соревнования финансировались через областное управление физической культуры и спорта. Но был период, когда нам приходилось выезжать на соревнования за свой счет. Нам тогда так и говорили: «Если вы хотите ехать, то придется за все платить самим, в бюджете денег нет». И я ехала, если соревнования проводились в Алматы или Шымкенте. Даже к спонсорам не обращалась. Помню, меня отговаривали, но я все равно ехала, чтобы попробовать свои силы. И также старалась не пропускать ни одного соревнования, которые проводились раз в четыре года.
Вот где неописуемые эмоции! А в период подготовки к ним переживаю, читаю специальную литературу, усиленно тренируюсь, чтобы прийти в наилучшую спортивную форму. Причем довольно долгое время я обходилась без тренера, занималась самостоятельно.
В общем, то, что я вложила в себя сама, теперь возвращается в виде таких своеобразных дивидендов. Если одни считают спорт стилем жизни, другие – способом зарабатывания денег, кто-то ставит его в один ряд с политикой, то для меня это работа. Она состоит из рабочего дня и определенных обязательств. У меня есть спортивная заработная плата. И если раньше я занималась спортом для того, чтобы поддерживать мышечный тонус в рамках реабилитационных мероприятий, то сегодня это моя ежедневная работа – в партнерстве с моим тренером Саттаром Бейсембаевым, который ведет меня с 2007 года.
– Какие у Вас еще имеются обязанности помимо спорта и тренировок?
– Я являюсь исполнительным директором областной ассоциации инвалидов-колясочников. В основном эту работу провожу по телефону. Иногда подключаюсь к благотворительным проектам.
– Много людей обращается за помощью?
– Очень много. И в основном все просят оказать материальную помощь. Честно признаться, я никогда не думала, что ко мне буквально выстроится очередь из просителей подобного рода. Причем одни просто просят деньги, а некоторые считают, что я обязана поделиться с ними. Но приходят постоянно, мой адрес знают все, номер моего телефона добывают правдами и неправдами. Один товарищ пришел в ассоциацию и представился журналистом. Ему дали мои контакты.
Поэтому теперь я предельно внимательно отношусь ко всем обращениям и просьбам. Хотя в самом начале, после получения положенной мне за победу премии, я рассталась благодаря таким просителям с немалой суммой денег.
– Вы не пробовали обзавестись помощником, который бы отсеивал желающих поживиться за Ваш счет?
– Зачем? Я и сама сейчас справляюсь с этим. Тем более что давно приняла решение не давать деньги кому попало. Как бы ни просили и какие бумаги ни подсовывали. А свою благотворительность направляю тем, кому действительно нужна помощь.
В последний раз стала Дедом Морозом для девочки из многодетной семьи, которая оставила свое письмо на «елке желаний» в одном из городских супермаркетов. Мы с дочкой покупали там продукты, и я решила исполнить детскую мечту. Попалось письмо девочки, которая просила у Деда Мороза куклу с длинными волосами, розовую курточку и розовую шапочку. Вроде бы ничего сложного. Куклу мы купили в том же супермаркете.
А вот дальше начался настоящий квест, так как розовую куртку на семилетнюю девочку мы не смогли найти ни в одном магазине города. Позвонили ее родителям и спросили, можно ли вместо розовой куртки подарить красную? Оказалось, ребенок любит носить только розовую одежду. Но все-таки нашли мы эту куртку. Когда вручали подарок, убедились, что семья многодетная и действительно малоимущая. Но постоянно поддерживать я их не могу. У этих детей есть отец, который сам должен заботиться о них. Это теперь мое убеждение.
– Зульфия, а как Вы относитесь к спортивному бизнесу?
– Я знаю, что в профессиональном и любительском спорте деньги могут играть какую-то решающую роль. Но в нашем спорте действуют другие правила. Мы ведем исключительно честную борьбу, так как все находимся в равном положении.
Сегодня я считаюсь сильнейшей в своей спортивной категории, а завтра меня обойдет кто-то другой, и это будет совершенно чистая победа. Но я все же надеюсь, что в Токио покажу себя с самой лучшей стороны.
– У Вас была возможность заняться тренерской работой?
– Да. Но для этого мне бы пришлось оставить свои тренировки. А я пока не хочу отказываться от участия в ответственных спортивных соревнованиях. Но в будущем я обязательно наберу свою группу, чтобы растить чемпионов.
– А у тренеров заработная плата хорошая?
– Я не скажу про других, но в паралимпийском спорте тренеры получают очень скромную зарплату. В каждом районе устанавливают свою ставку, но она не превышает минимального размера заработной платы. Где-то тренеры работают на полставки, в итоге у них выходит чуть больше 20 тыс. тенге. Но они все равно занимаются с инвалидами.
У нас к паралимпийцам долгое время отношение было, мягко сказать, пренебрежительное. Лишь в последнее время мы начинаем видеть положительные изменения. Но даже сейчас, когда идет подготовка к Олимпиаде в Токио, на олимпийцев выделяется больше денег, чем для нас. К примеру, всего годового бюджета, который нам определили, хватит только на разовый выезд по одному виду спорта на международные соревнования. А чтобы одного спортсмена свозить за рубеж, необходимо 1,5–2 млн. тенге. Сюда входят дорога, проживание, питание, предстартовые взносы. А в паралимпийский спорт входит 26 видов.
И всех спортсменов необходимо вывозить на соревнования и турниры, показывать достижения. Так что нам приходится нелегко показывать и доказывать, что мы что-то можем и умеем. Но тем, кто состоит в республиканской команде, легче. Другим же нужно искать спонсоров, обращаться в профессиональные спортивные клубы, чтобы получить финансирование.
– Но ведь Вы регулярно привозите медали и кубки. Неужели это не показатель?
– Должна сказать, что олимпийская медаль ценится выше, чем паралимпийская. Это факт. То же самое касается и игр. Мы пропускаем важные промежуточные турниры лишь из-за того, что в бюджете нет денег. Нас финансируют только по основным нуждам, чтобы мы заняли предстартовые позиции. Такая ситуация сложилась и в плавании, и в легкой атлетике, и в настольных играх.
– В чем же причина? Проблема имеет местный характер или вопрос необходимо адресовать Министерству культуры и спорта РК?
– Конечно, Минкультспорта. И все из-за того, что в Законе РК «О физической культуре и спорте» понятие «паралимпийский спорт» появилось лишь в 2017 году по инициативе Республиканского паралимпийского комитета. Эта организация делает очень много для нас, и я думаю, что в скором времени паралимпийцы в нашей стране будут стоять на одной позиции с участниками Олимпийских игр.
