Какие уроки можно извлечь из стратегий против коронавируса от Южной Кореи и Италии
Южная Корея и Италия стали двумя разными примерами того, как отдельно взятая страна может противостоять коронавирусу. Их отличный друг от друга опыт может стать прекрасным уроком для США и других демократических стран, где пандемия находится лишь на ранней стадии. Сеул, признав, что болезнь уже проникла в страну, не стал закрывать границы, однако упорно отслеживал инфицированных, используя все доступные данные и экстенсивные тесты. Рим после ряда попыток ограничить передвижение людей и их социальные контакты ввел карантин в масштабе всей страны, проверяя граждан только тогда, когда у них фиксировались симптомы заболевания.
В обеих странах были зафиксированы наиболее крупные за пределами Китая вспышки коронавируса. Однако в Южной Корее количество подтвержденных случаев заражения было стабилизировано на уровне восьми тысяч человек, тогда как в Италии их число неумолимо растет и уже достигло 17 тысяч. По состоянию на прошлую пятницу в Южной Корее от вируса погибли 67 человек. В Италии к концу того же дня коронавирус унес много больше – 1 266 жизней, поскольку заболевание поразило значительную и самую уязвимую часть населения – пожилых людей, другой причиной стали переполненные больницы в ряде регионов. Эти разные траектории развития событий показывают, как усилия политиков соотносятся с реакцией самого населения, во многом обусловленной культурными традициями и опытом недавних лет.
По словам Ли СунгЮн (Lee Sung-yoon), профессора международных отношений Университета Тафтса, в Южной Корее, ровно как и в Японии и на Тайване, культурный код нации, напрямую связанный с конфуцианством, позволяет патерналистскому государству во время чрезвычайной ситуации в большей степени вмешиваться в жизнь людей. «Большинство людей добровольно подчиняются власти и не склонны жаловаться. В конфуцианстве особый акцент делается на том, что нужно уважать власть, ценить социальную стабильность и ставить общее благо выше личных интересов, что становится смягчающим фактором в период национального кризиса», – говорит профессор Ли.
В Италии для сокращения социальных контактов потребовался декрет правительства, предписывающий гражданам страны не собираться в группы и не передвигаться с места на место, если в этом нет острой необходимости. Для итальянцев эта мера стала беспрецедентной. Как и во многих западных странах, такая реакция на коронавирус является отражением другого типа общественного договора, который ограничивает притязания коллектива. Кроме того, это дополняется широко распространенным скептицизмом в отношении властей, что имеет под собой глубокие исторические корни. Ирония заключается в том, что для того, чтобы повлиять на поведение людей, добродушная Италия теперь ограничивает личные свободы в гораздо большей степени, чем это делали демократические страны Азии. Правительство изо всех сил пытается убедить население в том, что, несмотря на постановление, успех все же зависит от самих граждан, если только они поставят общественное благо выше личных интересов. Побудить к этому людей очень сложно.
В США и Европе предупреждения со стороны официальных представителей системы здравоохранения также не вызвали большой обеспокоенности со стороны граждан, говорят эксперты. «Индивидуалистскому западному сознанию присуще неподчинение», – считает Гэри Слаткин, эпидемиолог и бывший сотрудник Всемирной организации здравоохранения.
Многие наблюдатели отмечали, что предпринятые Китаем жесткие меры по изоляции почти 500 млн человек, что позволило остановить распространение вируса, гораздо проще было осуществить в недемократической стране. Однако куда более важными вопросами для развитых стран могут стать вот эти: являются ли отдельные демократические страны более успешными в борьбе с глобальной эпидемией? И уступают ли западные страны в этом смысле азиатским демократиям? Глобализация повысила риск инфекционных заболеваний, которые быстро распространяются, невзирая на границы. Тем не менее страны Азии научились справляться с этой угрозой намного лучше, чем на Западе. Вспышки SARS, MERS, H1N1 и птичьего гриппа позволили странам Азии выработать четкое понимание того, какие меры потребуются в случае с коронавирусом. Для реагирования на эту угрозу правительства и разработали новые политические инструменты. Простые граждане тоже усвоили урок, в частности научились носить маски и соблюдать дистанцию с другими людьми. В середине февраля Южная Корея признала, что коронавирус проник в страну из Китая.
Парламентская оппозиция и большинство врачей призывали ввести ограничения против визитеров из Китая, однако администрация президента Муна Чжэ Ин отвергла эту идею, назвав каналом для проникновения вируса корейцев, посещавших Китай. В основном вирус распространился в городе Тэгу среди членов тайного религиозного движения с сетью последователей по всей стране. Первые шаги администрации президента Муна были нацелены на выявление, изоляцию и обследование на предмет симптомов заболевания почти 10 тыс. членов «Церкви Иисуса Синчхонджи» в Тэгу.
По словам Рю Сукхен (Ryu Sukhyun), профессора по профилактической медицине южнокорейского Университета Konyang, настойчивое стремление властей обследовать членов Синчхонджи привлекло к вирусу внимание всей страны, поскольку заболевание легко могло распространиться по всей Корее. «Правительство сделало хорошую работу, чтобы предотвратить ухудшение ситуации», – отмечает доктор Рю. По словам представителей южнокорейской системы здравоохранения, страна может делать свыше 15 тыс. тестов ежедневно, а команда из 1 200 медицинских экспертов способна обследовать пациентов в течение шести часов.
Впрочем, в равной степени официальный Сеул опирался и на общепринятые социальные нормы. Как и многие другие азиатские демократии, Южная Корея может всерьез рассчитывать на то, что ее граждане будут следовать рекомендациям правительства, а именно носить маски, оставаться дома и избегать больших скоплений людей. По сути, это тот самый «прыжок веры», тест на который сейчас проходят США и страны Европы.
Комбинация активного выявления заболевших и соблюдение обществом введенных правил помогли снизить количество новых заражений после их пика 29 февраля. Италия же с самого начала сосредоточилась на ограничении передвижения, а не на обследовании людей. 31 января, к огорчению Пекина, Италия прекратила прямые рейсы в Китай и из Китая.
Правительство объявило о чрезвычайной медицинской ситуации, что позволило преодолеть бюрократические препоны и заставить власти на местах действовать в условиях кризиса. Однако коронавирус уже начал распространяться в небольших городках к юго-востоку от Милана. Как вирус попал туда, до сих пор не установлено. Первоначально тесты на выявление вируса были нефокусированными и отличались в разных регионах, что привело к 95% отрицательных результатов. Затем правительство подготовило более строгие правила проведения тестирования, приказав местным органам здравоохранения проверять только тех людей, у которых были выявлены симптомы заболевания и кто бывал в пораженных вирусом городах региона Ломбардия или в Китае. Большинство людей, которые потенциально могли быть заражены, в случае отсутствия симптомов или их неярко выраженного характера тестирование не проходили. В день проводилось лишь три тысячи тестов при населении на 20% больше, чем в Южной Корее. Вирус распространялся по-прежнему. Вскоре итальянцы начали сопротивляться непопулярным ограничениям.
Под давлением общественности Милан ослабил режим комендантского часа в отношении баров после 18.00, разрешив им работать допоздна при условии, что люди будут находиться на расстоянии метра друг от друга. Многие это правило не соблюдали. В Италии количество заболевших быстро приближалось к уровню Южной Кореи. Что еще хуже, 2 марта число фиксируемых за день летальных исходов в Италии превысило аналогичный показатель в Китае, где количество смертей пошло на убыль. В наиболее пострадавших районах экономически развитого севера страны в больницах наблюдался дефицит койко-мест в отделениях интенсивной терапии.
Научные советники правительства призвали принять более радикальные меры, для того чтобы свести контакты между итальянцами к минимуму. Не так давно правительство премьер-министра Джузеппе Конте положило конец беззаботной жизни в стране. Сначала на севере, а затем и по всей Италии был введен запрет на перемещение с места на место без острой необходимости. По мере возможности все граждане должны оставаться дома. В среду вечером указом премьер-министра Конте все бары, рестораны и магазины, кроме продуктовых магазинов и аптек, были закрыты.
Dasl Yoon (Daegu, South Korea) участвовал в подготовке материала.
