На прошлой неделе я принял участие в круглом столе, где также были представители Министерства образования и науки РК. Его повестка звучала следующим образом: «Послание президента: как повысить качество образования?». Традиционно выступления представителей МОН РК изобиловали примерами, свидетельствующими о бурной деятельности по повышению качества: реформирование законодательства, регулирующего отрасль, снижение нагрузки на преподавателей, рост объемов финансирования, освоение бюджетных средств и прочие цифры. Однако заданные мною прямые вопросы: «Как или чем измеряется непосредственно само качество образования? Какие используются показатели, чтобы понять, какое у нас качество получаемых знаний – плохое или хорошее?», по сути, остались без ответа.
А ведь ответ на эти вопросы позволит руководству страны наконец-то нащупать реальные рычаги воздействия на качество образовательной системы страны. Есть ли взаимосвязь между количеством изменений, вносимых в образовательное законодательство, и качественными трансформациями системы среднего и высшего образования? Даже беглое знакомство с количеством изменений, вносимых в квалификационные требования, типовые правила деятельности образовательных учреждений, государственные стандарты образования, число которых перевалило за пару десятков только за последние годы, демонстрирует, что чиновники постоянно меняют параметры, по которым проверяют вузы, школы, дошкольные учреждения. Вместо одного простого и понятного списка требований, который упростил бы жизнь администрации данных учреждений, регулирующие документы представляют собой свод разрозненных правил, зачастую противоречащих друг другу. Они требуют предоставлять чиновникам тонны макулатуры с различными сведениями, что, предположительно, должно вывести нашу страну, как минимум, в первые три десятка конкурентоспособных экономик мира.
Вместо реальной цифровизации бизнес-процессов внутри учебных заведений, смысл которой заключается в устранении механического и повторяющегося труда, контрольно-ревизионная система ежегодно изменяет требования к количеству и к параметрам предоставляемых каждый год бумажек и сведений. Простой пример: казахстанские абитуриенты для поступления, помимо прочих документов, должны предоставить бумажные медицинские справки, четыре фотографии формата 3 х 4. Почему нельзя эти сведения получить в e-Gov? Ведь детей фотографируют на паспорт или удостоверение личности, есть, в конце концов, цифровые фото в ЦОН-ах. Мы много слышали про электронную систему здравоохранения.
Почему нельзя синхронизировать эти базы данных? Почему мы ежегодно создаем наплыв на учреждения здравоохранения, зачем районные и городские поликлиники «атакуются» стотысячной армией абитуриентов и родителей и тонут от искусственно созданных пиковых нагрузок? И это лишь маленький пример многочисленных изменений, которые могли бы инициировать министр образования и его команда.
Данные документы регламентируют, как оценивать знание учащимися казахского, русского и иностранных языков, определяют «балльно-рейтинговую буквенную систему оценки учета учебных достижений», но не объясняют и не рассказывают, что именно нужно сделать, чтобы казахстанские дети наконец-то начали говорить, читать и писать на этих языках. У нас многотысячная армия учителей английского языка, через которую прошло практически все население страны, но уровень знания и владения данным языком отражают последние места международных рейтингов.
Руководство страны и руководство Министерства образования РК должны пересмотреть показатели, по которым измеряется качество образования. Ведь иначе все это напоминает ситуацию, когда пешеходы жмут на кнопку светофора, чтобы сократить время ожидания зеленого сигнала, хотя по факту нажатие кнопки не дает контроля над работой системы. Так и с образованием – есть лишь психологическое удовлетворение и иллюзия контроля за его качеством, несмотря на то, что уже даже зарубежные рейтинги и эксперты твердят о коллапсе национальной системы образования нашей страны.
