Как развивается казахстанская ИТ-отрасль
Казахстанская ИТ-отрасль (производство программного обеспечения) появилась как ответ на спрос частных игроков, прошла период плотного сотрудничества с государством, а теперь отдельные компании готовы экспортировать свои услуги. Вместе с тем игроки сетуют на высокую конкуренцию со стороны импортеров и на дефицит рыночных принципов при распределении госзаказа.
Кризис и форсированная цифровизация в период пандемии COVID-19 не улучшили перспективы отечественных софтверных компаний: бюджеты сократились, и основная их часть уходит иностранным поставщикам.
Между девальвациями
История казахстанской софтверной индустрии напоминает движение по спирали: на начальном этапе обозначились те же стимулы и сдерживающие факторы, что действуют сейчас, – усложнилась лишь среда для бизнеса.
«В 1990–2000-х софтверный рынок развивался в основном в направлении заказного софта для государственных и полугосударственных структур, – вспоминает Еркин Сулейменов, президент Казахстанской ассоциации софтверных компаний (КАСК). – Заказов было много, но отечественные компании получали не более 10% от общего. Однако они набирали опыт, обучались современным методам коллективной разработки, пользованию новейшими инструментальными средствами разработок, СУБД, языкам программирования – многим вещам, которым не учили тогда в университетах».
«Историю казахстанского рынка ИТ я бы разделил на три этапа, – рассказывает CEO Documentolog Байжан Канафин. – Первый этап – этап становления отрасли, когда в Казахстане только появлялась такая профессия, как ИТ-специалисты. Он длился примерно 15 лет. В тот период в казахстанских компаниях нормой стало появление отдельной должности в структуре, отвечающей за развитие ИТ».
Дорогой тенге и растущий поток нефтяной выручки в стране делали иностранный софт доступным для заказчиков из РК.
«Спрос был больше предложения, поэтому в это время весь растущий рынок ИТ Казахстана был полностью заполнен импортными поставками», – говорит г-н Канафин.
«Собственных продуктов было мало, – соглашается г-н Сулейменов. – Банковский сектор покупал надежные иностранные софтверные продукты. Компании держались на адмресурсе. В случае утраты поддержки в виде «крыши», «агашки» – а это происходило довольно часто – компании теряли проекты».
Он подчеркивает, что сопровождение проектов одной компанией не было в порядке вещей, а приход нового руководителя в госорган приводил зачастую к разработкам новых проектов с нуля, новыми командами, взамен существующих.
«Среди собственных продуктов на рынке были только казахские словари, например SozKomek от Bimash, а также бухгалтерские программы, например «Лука» от PlusMicro. Но широкого распространения эти продукты не нашли, – вспоминает Еркин Сулейменов. – В корпоративном секторе их быстро вытесняли иностранные продукты, например 1С или ABBYY. В других направлениях лидировали мировые софтверные гиганты SAP, Oracle, Microsoft. Таким образом, отечественные компании предлагали свой опыт, свои навыки разработок больших проектов, свою компетенцию в проектировании и бизнес-аналитике».
По словам г-на Канафина, первые разработки в корпоративном софте промышленного уровня появились в 2008–2009 годах:
«В основном это ПО решало задачи автоматизации систем, построения корпоративного документооборота. Были попытки создания ERP-систем. Из наиболее активных игроков того периода могу отметить Documentolog, ARTA Software, «Фаворит». Казахстанские решения завоевывали рынок очень медленно. Даже сейчас на нашем рынке не так много отечественного ПО промышленного уровня. В своих секторах абсолютными монополистами являются Microsoft, 1C, SAP».
Эксперты подчеркивают, что дело было не только в дешевом тенге, но и в недостаточно зрелых продуктах отечественных разработчиков.
«Сомнения были даже в том, что казахстанские компании просуществуют какой-то длительный период времени, не говоря уже о том, что их решения будут работать долго», – передает впечатления CEO Documentolog.
Второй этап, по версии Байжана Канафина, начался после девальвации 2009 года, когда тенге в одночасье стал дешевым, бюджеты ужались и импортный софт стал менее доступным.
«У ИТ-менеджеров корпоративного и государственного секторов в Казахстане в это время уже появился первый опыт работы с иностранным софтом, и не всегда этот опыт был успешным, – говорит он. – Поэтому все стали внимательнее подходить к выбору поставщиков, понимая, что не всегда то, что написано в рекламных буклетах, является правдой. Стали больше времени уделять изучению нашего рынка. Примерно в этот период на рынке стали появляться казахстанские разработки, предлагающие альтернативу зарубежным разработкам».
Одними из основных заказчиков в этот период были компании нефтегазового сектора: по данным «Эксперт РА Казахстан» по итогам 2012 года, на долю нефтяников приходилось около 37% выручки компаний, предоставляющих услуги в области ИТ.
Девальвация ознаменовала и третий этап развития рынка, который начинается с 2015 года и длится по сей день. Доступность иностранного ПО сократилась практически ровно на значение девальвации 2015–2016 годов. Заказчики не хотели тратиться на иностранный софт, но у них уже сформировался достаточно серьезный опыт и требования, которые предъявлялись казахстанским поставщикам. Эти «ножницы» стимулировали рост конкурентоспособности местных разработчиков.
Еще одной важной чертой этапа, по словам г-на Канафина, стало появление «облаков» (SaaS): «Сейчас компании спокойно относятся к тому, чтобы приобретать корпоративный софт в облаке».
Государственная двойственность
Этапы становления софтверной отрасли прошли в период роста государственного участия в экономике в целом и в ИТ.
С 2009 по 2018 год объем фиксируемых официальной статистикой услуг «по проектированию и разработке программ прикладных» в РК вырос почти в 15 раз и приблизился к отметке 100 млрд тенге в год, показатель CAGR составил 46%. Как на этот рост повлияла государственная поддержка, сказать сложно. С одной стороны, государство распространило меры поддержки на разработчиков ПО, с другой – частные игроки отмечают, что чиновниками не всегда применялись решения, основанные на рыночном подходе.
С 2009 года в РК действовали две госпрограммы, связанные с цифровизацией госсектора и экономики. Первая, «Информационный Казахстан-2020» (последняя редакция представлена в 2013 году на семь лет), фиксировала «неразвитость инновационной деятельности на предприятиях сферы ИКТ». Поскольку программа была призвана решать в первую очередь задачи цифровизации госсектора, приоритет отдавался проектам «электронного правительства» (его развитие было начато в 2005 году), а также «росту доступности информационной инфраструктуры не только для корпоративных структур, но и для граждан страны». Предполагалось, что развитие софтверных компаний будет идти под крылом НУХ «Зерде», который разрабатывает стандарты в сфере ИКТ и отвечает за строительство платформы e-gov.
В тот же период появились оформленные экосистемы стартапов, например алматинский Techgarden, где лучшим проектам предоставлялись государственные гранты от $20 до $100 тыс. Позже с похожими целями был запущен проект в столице – Astana Hub. Оба проекта номинально располагались в специальных экономических зонах, где на резидентов распространялись льготные налоговые режимы.
К периоду разработки новой программы «Цифровой Казахстан», планируемой на 2018–2022 годы, большая часть показателей предыдущей программы была выполнена. Однако по состоянию на 2016 год (базовый для разработки «Цифрового Казахстана») сектор ИТ-услуг в РК был по-прежнему слабо развит и составлял всего 11% от всего ИТ-рынка, который также включал продажу оборудования (hardware) и лицензионного ПО. Для сравнения: в РФ эта доля ИТ-услуг составляла 24%, в восточноевропейских странах превышала 30%, а на Западе – 40%.
«Сегодня доля ПО в общем объеме ИТ-рынка Казахстана относительно невелика и составляет около 5% от объема ИТ-рынка. Вместе с тем достаточно большое количество локальных компаний в Казахстане вовлечено в разработку кастомизированного программного обеспечения. По мнению IDC, большая часть софтверных разработок в Казахстане попадает именно в сегмент ИТ-услуг», – подчеркивает Андрей Беклемишев, вице-президент, региональный директор IDC в Центральной Азии, Азербайджане и Монголии.
Признавая благотворное влияние проектов в СЭЗ, частные игроки сетуют на то, что отрасль так и не получила специальных мер поддержки.
«Есть реестр доверенного программного обеспечения, но он пока не работает для квазигосударственного сектора, компаний ФНБ «Самрук-Казына». Там заказчики руководствуются собственными представлениями, и поддержка отечественного производителя у них явно не на первом месте в списке приоритетов», – отмечает г-н Канафин.
«Государство создало АО «НИТ», которое теперь доминирует на рынке госзаказа, что, на мой взгляд, ухудшает и тормозит развитие отечественной ИТ-индустрии. Из положительных примеров – попытки улучшить нормы о госзакупках и закупках в национальных компаниях в пользу отечественных компаний, – описывает ситуацию глава КАСК. – Но пресловутый адмресурс преодолевает любые законодательные преграды. Государство, будучи главным заказчиком софта, по сути, создает и исполнителей в виде ИТ-госкомпаний. У компаний нет стабильности, нет гарантированного роста».
Байжан Канафин видит проблему в слабой синхронизации государственной политики в сфере развития ИТ, а также связывает с процессом принятия решений:
«Чиновники боятся принимать решения, в госорганах бюрократия и текучесть кадров, которая приводит к обнулению базы знаний. Приходят новые люди с идеями, которые порой радикально противоречат той политике, которая проводилась предыдущими администраторами».
Баланс белого
Картинка современного рынка ИТ распадается на две разноцветные части. На одной – явные успехи программ цифровизации. Например, в E-Government Development Index-2020 (Индекс «электронного правительства»), характеризующем уровень цифровизации государственных услуг в отдельных странах, Казахстан занимает 29-е место, пропустив вперед только Эстонию и Литву. Это лишь на четыре строчки ниже, чем планировалось в «Информационном Казахстане-2020». К середине 2020 года 82% госуслуг оказывалось в электронном виде (по актуальному плану к 2022 году планировалось достичь только 80%).
Есть примеры софтверных проектов, которые успешно взаимодействуют с государством и масштабируются – система видеоконтроля «Сергек» (реализуется Open Technologies Group), которая родилась в результате попытки казахстанских разработчиков побороться с иностранным аналогом за тендер акимата Нур-Султана. Казахстанская система победила и была запущена в 2014 году в столице, а сейчас действует в различных режимах в пяти городах Казахстана и готовится выйти на экспорт: два года назад сообщалось, что «Сергек» тестировали в Ташкенте и проектом интересовались власти Киева.
Частные игроки оценивают сложившуюся ситуацию скорее негативно: рынок созрел, конкуренция не ослабевает, а денег не прибавляется.
«Из-за кризиса бюджеты на автоматизацию как у государства, так и у компаний существенно просели. И даже в этом бюджете значительная часть расходов – это расходы на продукты Microsoft или 1C, которые ничем не заменишь. Все остальное финансируется по остаточному принципу», – говорит г-н Канафин.
По его мнению, успех компаний с отечественными решениями промышленного уровня скорее исключение, чем правило.
«За локальный рынок приходится ожесточенно бороться, не говоря уже об экспорте. Это обратная сторона медали нашей структуры экономики, где львиную долю составляют закупки государства, в которых не всегда превалируют рыночные механизмы», – говорит г-н Канафин.
Низким считает экспортный потенциал отечественных софтверных компаний и Еркин Сулейменов.
Отсюда и пессимистичный прогноз на будущее.
«Рынок Казахстана относительно небольшой, но и он может быть достаточен для развития компании, – размышляет Байжан Канафин. – Однако конкуренция уже серьезно обострилась во всех секторах. Отечественные решения, которые смогли выжить и присутствовать на рынке, доказали свое право на существование и будут продолжать свое развитие. Появление новых отечественных решений, по крайней мере, в корпоративном секторе, очень маловероятно, но чудеса всегда возможны».
Усложняет ситуацию дефицит человеческого капитала.
«Казахстан на сегодняшний день уступает в экспорте ИТ-продукции другим странам. Потому что есть нехватка человеческого капитала. Ежегодно в Казахстане выпускается 20 тыс. ИТ-специалистов, но это только статистика. Поэтому для ИТ-рынка мы перестраиваем грантовые программы совместно с Министерством образования в сторону ИТ-школ», – заявил в феврале 2021 года министр цифрового развития РК Багдат Мусин.
Об этой проблеме говорит и Андрей Беклемишев:
«Рынок программного обеспечения обладает потенциалом для значительного роста. Вместе с тем на рынке ощущается острая нехватка квалифицированных кадров. Сегодня это одна из основных проблем, ограничивающих рост данного сегмента рынка в Казахстане».
Проблемы с образованием фиксируют и игроки.
«Наше образование только подходит к осознанию профессионального ИТ-обучения. А в мире уже революция в области науки. Во всех отраслях доминирует искусственный интеллект. Как нам успевать за таким стремительным развитием отрасли? На самом деле то, что сдерживает развитие всех отраслей в нашей стране, сдерживает и развитие софтверной отрасли», – считает глава КАСК и резюмирует рецепт успеха: «Нужен повсеместный свободный, либеральный рынок с ярко выраженной защитой отечественного предпринимателя».
Павел Коктышев, заместитель председателя НУХ «Зерде»
За 30 лет независимости Казахстана модель взаимодействия государства и ИТ-рынка изменилась в лучшую сторону.
Сегодня государство в лице национальных институтов развития находится на стороне рынка и ИТ-бизнеса, формируются благоприятные условия для развития ИТ-отрасли страны, ведения бизнеса в ИТ-сфере, роста производства отечественной ИТ-продукции.
Нынешнее государство становится более открытым. Это выражается в организации и проведении ежегодных дней цифровизации для представителей ИТ-рынка с целью обеспечения прозрачности реализуемых или планируемых проектов государственных органов, создании таких площадок, как Astana Hub, для публичного обсуждения проектов и обмена новыми достижениями и передовым опытом в сфере информационных технологий. Кроме того, государственные программы по развитию информационных технологий разрабатываются совместно с рынком с учетом их предложений.
Помимо этого явным показателем открытости государства являются конкретные меры государственной поддержки для развития ИТ-отрасли, такие как предоставление инновационных грантов, увеличение казахстанского содержания через включение отечественных решений в реестр доверенного программного обеспечения и продукции электронной промышленности. Также действуют механизм возмещения затрат на экспорт, предоставление льготного кредитования для ИТ-компаний и программа акселерации.
Кроме того, государство ставит перед собой стратегические цели по достижению конечных показателей и целевых индикаторов по увеличению общего объема экспорта ИКТ-продукции и услуг до уровня $500 млн к 2025 году.
Все это в совокупности показывает значительную роль государства в секторе информационных технологий.
