Казахстанские компании публичного интереса отчитались о вознаграждениях своего руководства по итогам 2021 года. «Курсив» систематизировал данные по трем блокам квазигосударственного сектора и подсчитал средние зарплаты топ-менеджмента в крупных и не очень предприятиях с госучастием.
Под зарплатами подразумеваются все виды поощрений в денежной форме, которые были выплачены ключевым управленцам в отчетном году. Как правило, к ключевому управленческому персоналу относятся члены правления и совета директоров. И если суммарное вознаграждение своего исполнительного органа компании публичного интереса обязаны раскрывать по закону, то в отношении зарплат членов СД такого требования нет. Некоторые игроки публикуют эту информацию в аудированной отчетности (тоже в обобщенной форме), некоторые в годовых отчетах не боятся раскрывать даже персональные суммы. В остальных случаях «Курсив» находил вознаграждение членов СД расчетным путем, и в этих расчетах могут сидеть определенные погрешности, связанные с тем, что суммы вознаграждений, очищенные от налогов (то есть выплаченные на руки), могут применяться в одной формуле с суммами, которые эти налоги в себя включают.
Среди рассмотренных «Курсивом» организаций есть одна, которая до сих пор не разместила на портале депозитария финансовой отчетности (ДФО) документ о суммарном размере вознаграждения членов правления. Это государственное АО «Фонд проблемных кредитов» (ФПК), которое находится в ведении Минфина РК. В 2021 году акционеры ФПК подняли общий размер вознаграждения топ-менеджменту фонда (членам правления и СД) сразу на 75% (со 144 млн до 252 млн тенге).
В результате управленцы из ФПК в прошлом году совокупно заработали больше, чем их коллеги из ЕНПФ (228 млн тенге), Национальной инвестиционной корпорации (223 млн) и Казахстанского фонда устойчивости (150 млн). На инфографике ФПК отнесен к блоку дочерних организаций Нацбанка исключительно для удобства: сегодня прямого отношения к макрорегулятору ФПК не имеет, хотя изначально фонд был создан именно Нацбанком, а его передача правительству произошла в 2017 году.
Подавляющее преимущество «Эйр Астаны» в ренкинге средних зарплат управленцев (25,8 млн тенге в месяц) объясняется прежде всего тем, что у авиакомпании не коллегиальный, а единоличный исполнительный орган, и высокое вознаграждение президента при расчетах средней суммы не размывается зарплатами его подчиненных. О том, сколько получают руководители других нацкомпаний и квазигосструктур, информации в открытом доступе нет.
Квазигоссектор не становится более прозрачным в отношении раскрытия сведений о зарплатах топов. Имеются случаи, когда, наоборот, компании перестают публиковать информацию, которую они публиковали ранее. Например, в годовом отчете «КазМунайГаза» за 2019 год были полностью персонализированы размеры выплат членам СД. Выяснилось, что каждый из шести иностранных директоров компании получает фиксированное годовое вознаграждение в размере $150 тыс. (а глава СД – $225 тыс.), доплаты за председательство и членство в комитетах СД – в размере от $12,5 тыс. до $35 тыс. в год, а также по $2 тыс. за каждое участие в индивидуальном совещании по инициативе первых руководителей «Самрук-Казыны» (им тогда был Ахметжан Есимов) или «КазМунайГаза». Глава СД «КазМунайГаза» Кристофер Джон Уолтон в 2019 году заработал в общей сложности $370 тыс., из них $82 тыс. – за личные аудиенции. А аналогичный заработок Энтони Эспины (который вошел в СД нацкомпании в мае 2019-го как представитель интересов «Самрук-Казыны», до этого в течение шести лет возглавлял АТФБанк, а в апреле 2021 года был уволен из «КазМунайГаза» синхронно с тем, как своего поста в материнском фонде лишился Есимов) составил $123 тыс.
После 2019 года КМГ такую детализацию зарплат не практикует, зато общие расходы на директоров-экспатов нацкомпания сократила значительно. Тенговая составляющая этой суммы уменьшилась ничтожно: с 18,6 млн тенге в 2019-м до 18,2 млн в 2021 году (эти деньги причитаются бывшему министру нефти и газа Узакбаю Карабалину). А вот в валюте удалось сэкономить почти четырехкратно: расходы упали с $1,4 млн до $382 тыс. (то есть все иностранные директора сообща получили чуть больше, чем раньше зарабатывал один вышеупомянутый Уолтон). В результате за два года среднее вознаграждение директоров «КазМунайГаза» стало скромнее на 44%, снизившись с 6,73 млн до 3,77 млн тенге в месяц.
Средняя зарплата правления КМГ за те же два года менялась зигзагообразно. В 2019-м она составляла 6,73 млн тенге, спустя год (когда пандемия обрушила цены на нефть) просела до 3,78 млн, а в прошлом году «с горкой» восстановилась до 6,85 млн. Всего в пользу правления в 2021 году было выплачено 575 млн тенге, причем собственно вознаграждение за прошлый год составило 228 млн, а еще 348 млн компания выплатила «по итогам 2019 года». Эта выплата, как говорится в сообщении «КазМунайГаза» на KASE, была произведена в I квартале 2021 года. Однако в годовом отчете КМГ за 2021 год об этом приятном для руководства событии не упоминается, и в качестве размера вознаграждения топовых управленцев фигурирует сумма в 228 млн тенге. Из семи действующих членов правления КМГ двое в 2019 году в исполнительный орган не входили. При этом пять человек из старого состава правления в КМГ больше не работают. Один из них – Кайрат Шарипбаев, который в конце 2020-го возглавил «КазТрансГаз» (с амбициозной целью развивать ее как самостоятельную портфельную компанию в составе «Самрук-Казыны»), но после январских событий 2022 года лишился своего статусного кресла.
Самой щедрой на зарплату своим независимым директорам госструктурой является «Байтерек». Три члена СД госхолдинга (Клаус Мангольд, Филип Йео и Томас Миров) в прошлом году зарабатывали в среднем по 11 млн тенге в месяц. Все трое – иностранцы, устроились в холдинг в 2013 году и дважды переизбирались (с периодичностью каждые три года). Срок их полномочий истекает не далее как в этом декабре. Для сравнения: средняя зарплата членов правления «Байтерека» в 2021 году составила 4 млн тенге в месяц.
Фонд «Самрук-Казына» в прошлом году платил своим независимым директорам в среднем около 7 млн тенге в месяц. Как и у «Байтерека», это больше, чем получали члены правления, а различие состоит в том, что члены СД в «Самрук-Казыне» в последнее время надолго не задерживаются. За год с небольшим фонд досрочно прекратил отношения с тремя независимыми директорами: бизнесменом Талгатом Мажибаевым (июнь 2021-го), банкиром Вячеславом Кимом (январь 2022-го) и гражданином Сингапура Бун Хви Онгом (февраль 2022-го). В этой кадровой чехарде сохранили свои директорские кресла Джон Дудас (избран в декабре 2019-го) и Лука Сутера (работает с июля 2020-го). Третьим независимым директором фонда два месяца назад стал Болат Жамишев. Возможно, в рамках курса на повышение прозрачности квазигоссектора они могли бы подать личный пример и раскрыть свои зарплаты. Потому что в «КазМунайГазе» такое раскрытие, сделанное два года назад, судя по всему, посчитали ошибкой.
