Недавно власти Польской Республики направили в Россию заявление с требованием вернуть семь картин, вывезенных в СССР сразу после окончания Второй мировой войны. «Дела о хищении культурных ценностей не имеют срока давности», – сказал министр культуры Польши Петр Глиньский. Как показывает опыт, этого мнения придерживаются не только правительства стран, из которых незаконно вывозились шедевры, но и потомки частных владельцев знаменитых произведений искусства. Они заявляют о своих правах, подают в международные суды и нередко выигрывают. Рассказываем о трех громких случаях.
Портрет дамы в образе Помоны
В начале года на аукционе Sotheby’s в Нью-Йорке был выставлен «Портрет дамы в образе Помоны» французского портретиста Николя де Ларжильера (конец XVII – начало XVIII веков). Кроме очевидных художественных достоинств, у картины было еще одно, в данном случае не менее важное: потрясающая история. Это тоже влияет на цену.
…В свое время Жюль Штраус был успешным французским банкиром и коллекционером: в его собрании насчитывалось больше 500 картин: Дега, Моне, Ренуара, Сезанна, Рубенса, Тициана, Гогена, Фрагонара и многих других авторов. Согласно семейной легенде, в 1930-х годах он разорился, и после его смерти его дети не получили ничего из некогда огромного состояния. В том числе и предметы искусства: считалось, что они были проданы для того, чтобы закрыть долги.
Через много лет правнук Жюля Эндрю (он давно жил в Англии и работал в аукционном доме Sotheby’s) рассказал своей двоюродной сестре Полин, что нашел список картин, которые якобы были проданы их прадедом на аукционе, и заподозрил, что на самом деле продажи не было. «Думаю, Жюля ограбили», – процитирует позже его слова Полин Бэр де Периньон в своей книге «Исчезнувшая коллекция».
Эндрю пояснил, что он имеет в виду: их прадед был евреем, и время его разорения (согласно семейной легенде) подозрительно совпадает с усилением в Европе позиций Адольфа Гитлера.
На фото: Полин Бэр де Периньон и «Портрет дамы в образе Помоны» Николя де Ларжильера.
Эти слова кузена подтолкнули Полин Бэр де Периньон к тому, чтобы начать расследование. И одними из первых обнаруженных документов были обращения ее прабабушки в специальную французскую комиссию, занимавшуюся украденными произведениями искусства. Потом были еще письма по поводу возвращения коллекции – уже к властям Германии. Судя по всему, ей не удалось добиться ответов, и, наверное, примерно в это время и появилась семейная легенда о разорении прадеда и продаже коллекции на аукционе.
Полин Бэр де Периньон решила, что их семья имеет право не только узнать правду, но и найти хотя бы часть коллекции прадеда, и продолжила расследование. Ее ждала удача: в музее в Дрездене обнаружился «Портрет дамы в образе Помоны» Николя де Ларжильера с пометкой «коллекция Жюля Штрауса».
Первое обращение в музей не дало никаких результатов. Потребовались несколько лет долгих обсуждений и сбора доказательств, пока в Дрездене не согласились вернуть картину семье Полин Бэр де Периньон.
Портрет был выставлен на аукцион с оценочной стоимостью $1–1,5 млн. Итоговая сумма продажи составила $1,23 млн. СМИ писали, что ее поделят между собой все ныне живущие наследники Жюля Штрауса. И, кроме того, они получили новую семейную легенду.
Портрет Адели Блох-Бауэр I
Охранники художественной галереи в Венском дворце Бельведер навсегда запомнили этот момент: пожилая американская туристка подошла к портрету кисти Густава Климта и сказала, что сфотографируется рядом со своей тетей. Она имеет на это право: на самом деле картина принадлежит ей.
Так началась история возвращения «Портрета Адели Блох-Бауэр I» («Женщины в золотом») ее законной владелице Марии Альтман, урожденной Марии Блох-Бауэр. Племянница известного австрийского и чехословацкого сахарозаводчика и большого поклонника искусств Фердинанда Блох-Бауэра, она помнила эту картину с детства.
Портрет тети Адель был немного странным, но прекрасным: реалистичные лицо, плечи и руки, и платье, которое переходило в орнамент.
Еще один реалистичный элемент на этой картине – бриллиантовое колье, в котором венская красавица Адель позировала Климту – особенно много значил для Марии: когда она в 1937 г. выходила замуж за оперного певца Фредерика Альтмана, дядя подарил ей это украшение на свадьбу (самой Адель к этому времени уже не было в живых).
Через несколько месяцев, когда нацисты захватили Австрию, они забрали у молодой женщины ее колье: писали, что его отправили одному из лидеров рейха – в подарок для его жены. Это была лишь одна из потерь богатой еврейской семьи Блох-Бауэр: Фердинанд лишился всего имущества, включая знаменитую коллекцию произведений искусства. Он умер в 1945 году в Швейцарии, сбежав от нацистов, но успел оставить завещание, в котором отменял все предыдущие (согласно им портрет Адель и некоторые другие работы Климта передавались австрийской галерее Бельведер). Теперь картины должны были достаться его племянникам, в том числе Марии – у самого Фердинанда не было детей.
Мария ничего не знала об этом завещании: в том же 1945 году они с мужем, бывшим узником концентрационного лагеря в Дахау, бежали в Соединенные Штаты Америки.
Через много лет, в конце 1990-х, австрийский журналист-расследователь Хубертус Чернин, работая с архивами, узнал все обстоятельства дела. К этому времени Австрия приняла закон о реституции предметов искусства: теперь любой человек мог запросить в музеях информацию о том, как та или иная картина, скульптура и т.д. попала в их фонды.
Мария Альтман так и сделала. Начался громкий судебный процесс, который длился не один год, но окончательное решение было в пользу наследницы. В 2006 г. картины отправили в США, а вскоре появилось сообщение о том, что американский бизнесмен Рональд Лаудер приобрел «Портрет Адели Блох-Бауэр I» для своей Новой галереи в Нью-Йорке за $135 млн.
«Уличная сцена в Берлине»
Примерно в это же самое время Рональд Лаудер купил еще одну картину с похожей историей: «Уличная сцена в Берлине» Эрнста Людвига Кирхнера была выставлена на аукцион после того, как берлинский музей Брюке отдал ее Аните Хальпинс, наследнице первого владельца – немецкого обувного фабриканта Альфреда Хесса, еврея по национальности. Ей и ее адвокатам удалось доказать, что в 1936 году вдова Хесса уступила картину немецкому коммерсанту Карлу Хегеманну (за 3 000 марок) под давлением нацистов.
Наследница ссылалась на так называемое «вашингтонское заявление», сделанное в начале 2000-х канцлером Германии Герхардом Шрёдером: Германия добровольно брала на себя обязательства возвращать произведения искусства, которые принадлежали евреям и доставались другим владельцам под давлением национал-социалистов.
После отправки «Уличной сцены…» наследнице из Берлина в Нью-Йорк в Германии началась серьезная дискуссия о том, насколько правильным было решение властей. Такие ценные и знаковые произведения очень редко уходят в частные руки из государственных музеев: картину Эрнста Людвига Кирхнера называют одной из ключевых работ немецкого экпрессионизма.
Журнал Spiegel писал, что, основываясь на этом прецеденте, свои права могут предъявить и другие потомки владельцев произведений искусства, в результате чего музеи страны могут лишиться как минимум 50 картин знаменитых авторов.
Министр культуры Берлина Кристоф Штёльцль сказал, что «находит достойным сожаления», что одна из очень значимых картин в искусстве Берлина периода до первой мировой войны потеряна для Германии. Министр назвал полотно «одним из шедевров музея Брюке».
Сегодня этот шедевр можно увидеть в Новой галерее в Нью-Йорке. Рональд Лаудер (с 2007 г. – президент Всемирного еврейского конгресса) купил ее за $38 млн – рекорд для произведений Кирхнера.
