Президент Международной шахматной федерации (ФИДЕ) Аркадий Дворкович во время турнира по рапиду в Алматы дал интервью «Курсиву» о шахматных трендах и перспективах этого вида спорта в условиях разделенного мира.
— Аркадий Владимирович, год назад вы говорили о том, что в шахматы вообще любят играть (а не смотреть), причем играть преимущественно бесплатно, соответственно конвертация на тех же шахматных платформах пока минимальная, и рынок не растет. Изменилось ли что-нибудь с той поры?
— Рынок растет, хотя в шахматы действительно любят больше играть, чем смотреть. Факторов роста несколько: шахматные олимпиады в Индии добавили импульсы для развития шахмат в этой стране, Индия сейчас крупнейшая шахматная держава и по количеству активных шахматистов, и по количеству молодых талантливых шахматистов. Как раз в Индии любят смотреть, а не только играть. За счет этого рынка произошел серьезный рост общей популярности, но не только. Растет интерес к шахматам и в США, и в некоторых европейских странах. По Китаю у нас сейчас нет статистики, но я подозреваю, что и там все неплохо.
Несмотря на сложности, связанные с геополитической ситуацией, с мировой экономикой, удается находить партнеров на крупные турниры, а это означает, что партнеры видят интерес к шахматам. Это сигнал, что в целом мы в положительном тренде.
— Сегодня очевидны две тенденции — цифровизация шахмат, с одной стороны (фактически превращение их в киберспорт), развитие платформ и приложений, вроде Play Magnus. И рапид против классики (как более выигрышная с точки зрения шоу игра) – с другой. Как это меняет восприятие самой шахматной игры?
— Эти тренды начались не в этом году, чуть раньше, но сейчас они становятся все более явными и значимыми. Последнее объявление после слияния chess.com с chess24 (chess.com купил Play Magnus Group, которая объединяет несколько брендов, в том числе игровую платформу chess24 — «Курсив») о проведении онлайн-турнира с призовым фондом ($2 млн — «Курсив») по быстрым шахматам — это подтверждение этого тренда.
Новое поколение любит смотреть скоростную игру с комментариями, с эмоциями, более четкими временными интервалами, когда победы и поражения сменяются быстрее. Люди заходят на платформу, заходят в стриминговые сервисы — такие шахматы стали частью их жизни. Означает ли это, что классические шахматы теряют популярность, как несколько дней назад сказал Магнус Карлсен? Мне кажется, что нет. Я не спорю с Магнусом, он внутри этого находится, может быть ему виднее. Но мне кажется, что классические шахматы остаются там, где они были, с ними все стабильно. Люди играют по всему миру и любят классические шахматы как игру для думающих, для считающих. А сверх этого появляется тренд быстрых шахмат, интернета, киберспорта, цифровых шахмат.
— Если рассуждать чисто антропологически – в чем специфика работы с людьми, интеллект которых, согласно —устоявшимся представлениям, скажем так, выше среднего? Как бы вы охарактеризовали «шахматный интеллект», в чем его особенности?
— Тот же Магнус Карлсен на пресс-конференции в Алматы сказал, что люди, хорошо играющие в шахматы, включая его самого — это просто люди, которые хорошо играют в шахматы. Это не значит, что такие способности легко трансформируются в жизненные навыки. Шахматный интеллект, как правило, хорошо влияет и на общий интеллект, но нельзя отождествлять одно с другим. Шахматы точно (по крайне мере пока люди играют на нормальном, любительском уровне) помогают принимать стратегические решения интуитивно, лучше запоминать вещи, считать, уважать соперника, уважать правила игры, много есть разных плюсов. Но это не значит, что они заменяют жизнь и ни в коем случае нельзя путать шахматы с жизнью. Это хорошая игра, которая доставляет огромное удовольствие, хорошее средство для развития интеллекта, но это не замена жизни.
— Вот Нассим Талеб писал в «Одураченных случайностью», что когда обладатели МВА претендуют на должность трейдера, они часто пишут в резюме о своих шахматных рейтингах…
— Связь безусловно есть, шахматы помогают видеть любое явление по-другому. Видеть многообразие решений, видеть всю доску, поле, и т.д. Но нельзя отождествлять людей с фигурами, нельзя считать, что ты можешь двигать людей в жизни также, как фигуры на доске — вот здесь очень тонкая грань. Но в баскетболе, футболе, единоборствах — это мне рассказывали и тренеры, и спортсмены — шахматы помогают лучше построить стратегию.
— Сериал «Ход королевы», очевидно, сыграл значительную роль в популяризации шахмат. Но его популярность в свою очередь во многом обусловлена двумя факторами – во-первых, феминистской составляющей, во-вторых, расхожим образом шахматиста (шахматистки) как гения-фрика, сродни доктору Хаусу. В связи с этим вопрос – нуждается ли ФИДЕ в выстраивании определенного образа для ведущих игроков, для того же Магнуса Карлсена? И как вообще работает институт звезд в шахматах?
— Звезды есть. Есть Магнус, есть все остальные. Как когда-то был Фишер, все остальные. Как Каспаров и все остальные. Всегда есть главная звезда — чемпион мира. Вот Таль был такой звездой, даже когда уже перестал быть чемпионом мира, когда проиграл Ботвиннику. Суперзвезды существуют, их мало, всегда единицы. По аплодисментам в один из дней чемпионата мира в Алматы было видно, что люди любят Хикару Накамуру, что он звезда, герой стриминга.
Магнус — это просто невероятная звезда. И специальным образом их всех подгонять под какой-то один образ не нужно. Это все индивидуальности, и нам важно, чтобы ведущие шахматисты общались с людьми, были публичными людьми, не замыкались только на игре — а эта проблема есть. Шахматы заставляют погружаться человека в свой мир и жить именно шахматами. Чтобы шахматы были более популярными, чтобы они и развивались, и продавались, и привлекали интересы партнеров, нам важно, чтобы эти звезды общались с публикой. Это самое важное, а как они выглядят, какой образ — более строгий, «рокстар», или «тематик-ботаник», это не важно, пусть они будут разными.
— Стимулируете ли вы это общение звезд с публикой?
— Отчасти мы это делаем контрактными обязательствами. Но сейчас шахматисты постепенно начинают понимать важность публичности, потому что видят, что их работа с прессой, их появление на публике позволяет им привлекать партнеров и проводить турниры на более высоком уровне. И они готовы, как правило, и с детьми играть, и на какие-то мероприятия приходить.
— Немного личный вопрос — на посту главы ФИДЕ у вас больше свободы, чем когда вы работали в правительстве России?
— Да, свободы больше. С юридической точки зрения меньше ограничений, но работы не меньше при этом. Скажем так — с точки зрения формальной свободы ее больше, но времени нет.
— В каком состоянии вы нашли ФИДЕ, когда заступили на эту должность? Как оцениваете роль Илюмжинова?
— Я считаю, что Кирсан Николаевич сделал очень много для шахмат, он в какой-то момент ФИДЕ спас от полного развала и очень много делал, чтобы сохранялся шахматный календарь, проводились чемпионаты мира, другие турниры. Проблема, которая которая наблюдалась — это отсутствие системности, нехватка квалифицированных кадров, почти полное отсутствие маркетинга, продвижения шахмат. Очень много делалось людьми лично, в том числе самим Кирсаном Николаевичем, на основе энтузиазма, на основе любви к шахматам, каждый вкладывал в это душу и силы, но системной работы не хватало, энтузиазм заменял профессиональную работу. Мы старались добавить к энтузиазму профессиональную организацию шахматной системы в целом, и считаем, что даже в тяжелейший период пандемии и сегодняшнего кризиса, это принесло плоды. Приобрели больше количество новых партнеров, смогли обеспечить стабильность работы всей организации, мы не конкурируем, а взаимодействуем с крупнейшими интернет-платформами и это позволяет нам добиваться больших результатов.
— Как вообще развивать спорт в условиях разделенного мира? Как часто вы сталкиваетесь с проявлением культуры отмены из-за российского вторжения (или, например, из-за позиции Сергея Карякина)?
— Мы делаем все, чтобы все шахматисты могли играть в шахматы. Чтобы политика не мешала шахматистам заниматься своей профессией. Я считаю, что в целом мы делаем это успешно и какие-то истории — это скорее исключение из этого общего правила. Международная шахматная федерация остается одной из немногих, где играют все. Да, есть ограничения, связанные с флагами и другими символами, но играют все. И это очень важно, что мы остаемся большой шахматной семьей.
— Казахстан — прекрасный пример страны, куда могут приехать все. А смогут ли попасть российские шахматисты на какие-то европейские соревнования?
— Если это официальные соревнования ФИДЕ, то да. Мы проводим соревнования только там, где могут играть все. Это правило. Если страна не гарантирует право играть, то мы не можем проводить там официальные соревнования. В Европейском шахматном союзе другие правила. Они не позволяют тем, кто в рейтинге имеет российский флаг, играть в Европе. Но это их решение. Официальные соревнования ФИДЕ предполагает возможность участия всех. И это означает, что, к сожалению, в некоторых странах мы не можем проводить официальные соревнования.
— Как вы оцениваете казахстанский шахматный потенциал?
— Шахматы в Казахстане показывают значительный прогресс в первую очередь в «женской» части. Есть успешные шахматистки, причем много и на самом высоком уровне, и подрастающее поколение тоже сильное. «Мужские» шахматы отстают, но есть потенциал появления в течение трех-пяти лет новых звездочек. Огромное значение имеет внедрение шахмат в школы, как факультативного предмета. Если это будет делаться, а такие планы есть, президент Казахстана поддержал такую инициативу, то, я думаю, это создаст основу для развития шахмат на многие-многие годы. А крупные турниры позволяют привлекать интерес, показывать — к чему стремиться.
— Перспективы азиатского шахматного рынка в целом как видите? С учетом того, что там сейчас начнут играть россияне…
— Федерация шахмат России подала заявку на вступление в азиатскую федерацию, будет она принята или нет, зависит от Азиатской шахматной федерации, это не решение ФИДЕ. Из-за того, что в европейских турнирах россияне играть не могут, у них есть мотивация играть в Азии. Тем более, что азиатские шахматы за счет Индии, Китая, Узбекистана, в «женских» шахматах — Казахстана, Иран еще есть, Турция — точно не слабее Европы по уровню развития. Для российских шахматистов это возможность играть на профессиональном уровне и повышать мастерство.
Очевидно, что это сделает азиатскую шахматную федерацию сильнее и сделает шахматы здесь более конкурентными, будет жесткая борьба за чемпионские места — это тоже очевидно. Какие-то страны могут остаться «в минусе», потому что при наличии российских шахматистов потеряют возможность занимать первые места, которые сейчас занимают. Поэтому те, кто принимает решение, должны тщательно все это взвесить.
В Алматы с 25 по 30 декабря проходит чемпионат мира по шахматам. Призовой фонд составляет $1 млн. Организаторами турнира являются ФИДЕ и Казахстанская Федерация шахмат. Чемпионат проводится при поддержке акимата Алматы и Министерства культуры и спорта РК.
Генеральным партнером чемпионата мира выступает компания Freedom Broker, которая обеспечивает весь призовой фонд. Партнерами турнира также являются предприятие «Тиолайн», Lancaster Group, Shokan Ualikhanov School, отечественный стартап Chess Legends, Polymetal, производитель воды Turan, Coca-cola, Фонд национального благосостояния Самрук Казына и Фонд поддержки индустрии туризма и спорта Sport Qory.
Глава государства Касым-Жомарт Токаев 29 декабря поздравил казахстанского гроссмейстера Динару Садуакасову, завоевавшую второе место на чемпионате мира по шахматам в Алматы. «В нашей стране гордятся достижениями казахстанских шахматистов на мировом первенстве. Успехи наших спортсменов на международных турнирах служат ярким свидетельством высокого уровня отечественной школы шахмат», — отметил президент.
Другие материалы о шахматном турнире можно прочесть здесь.
