Какие детективы снимали и снимают в Казахстане
Детектив советский
«Конец атамана» (1970) и «Транссибирский экспресс» (1977)
Фильмы о приключениях глубоко законспирированного агента ЧК Касымхана Чадьярова входили в число самых популярных у зрителей СССР. Первые две части тетралогии, растянувшейся на сорок лет, зафиксировали смену поколений режиссеров «Казахфильма». «Конец атамана» стал последней работой Шакена Айманова, а «Транссибирский экспресс» – большим дебютом его ученика и помощника Эльдора Уразбаева, впоследствии также снявшего культовый детектив «Визит к Минотавру».
Разница видна в стилистике и образе самого героя; впрочем, «настоящим» Чадьярова мы почти не видим. Как и положено в шпионских историях, он почти все время находится в тылу у контры под соответствующей маской. В «Конце атамана» события разворачиваются в период гражданской войны на границе с Синьцзяном, куда агент ЧК отправляется под видом князя и убежденного антибольшевика, чтобы схватить казачьего атамана Дутова. Несмотря на авантюристскую подоплеку и истерновские скачки за кордон, фильм по-своему меланхоличен и даже трагичен – такое настроение создают и неторопливый темп фильма, и длинные кадры пейзажей, среди которых разворачивается драма Чадьярова, выставившего себя предателем не только перед товарищами-чекистами, но и собственной семьей. Чужой по обе стороны, только в финале он возвращается к «своим», жене и сыну, и для Айманова, кажется, это более важно, чем линия с разоблачением шпиона в рядах ЧК и ликвидацией Дутова.
В «Транссибирском экспрессе» показана эпоха позднего НЭПа, и теперь густо загримированный Чадьяров изображает глуповатого хозяина кабаре в Харбине, которого местный банкир-интриган хочет сделать подставным лицом в большом политическом убийстве. Так случайно Чадьяров оказывается в поезде, где один из пассажиров – организатор операции. Более эксцентрический и шумный, как само альтер-эго агента, «Транссибирский экспресс» с изысканными интерьерами вагонов и красивыми нарядами можно назвать и стилизацией под классические детективы: удачное присутствие Чадьярова на месте будущего преступления напоминает традиции романов об Эркюле Пуаро, который часто становился невольным свидетелем событий, ну а поезд, конечно же, одна из популярнейших «декораций» жанра. В 2009 году Эльдор Уразбаев вернулся к сюжету о политическом заговоре в картине «Прыжок Афалины», ставшей для него последней.
Детектив классический
«Я здесь» (2019)
«Густонаселенность» классического детектива – одно из обязательных правил, позволяющее читателю строить догадки о личности преступника. Собрать персонажей подобным образом можно не только в вагонах поезда, но и номерах отеля – иными словами, где «Убийство в «Восточном экспрессе», там и «Мышеловка».
В фешенебельный отель в Астане, стены которого увешаны репродукциями Рене Магритта, приезжают гости. Назавтра намечается пышная свадьба, но за несколько часов до церемонии невеста бесследно пропадает. Камеры показывают, что наружу она не выходила, а значит, искать нужно в здании. Перед нами – хрестоматийный по завязке герметичный детектив (он же whodunnit), где под подозрением все, начиная от шведского стартапера и вспыльчивого отца жениха и заканчивая обслуживающим персоналом.
Загадка о gone girl Светланы Петрийчук, с одной стороны, точно воспроизводит внешние признаки жанра, с другой – обыгрывает некоторые из них в ироническом ключе, как это делал, например, Райан Джонсон в «Достать ножи»: об этом, например, говорит, появление бывшего кавээнщика Сангаджи Тарбаева в роли тамады и эдакого трикстера. Главное же в детективной истории – разоблачение преступника, то есть торжество справедливости. В «Я здесь» это торжество выходит за пределы отеля, и в финале появляется социальный пафос, который как бы противопоставляется богатой тусовке гостей. Что интересно – происходит это почти без участия самого сыщика, которому, несмотря на всю сообразительность и харизму, приходится стать лишь наблюдателем игры.
Детектив мистический
«Заблудившийся» (2009)
Чувствовать себя в западне можно не только в огромном отеле, но и на дороге посреди степи – именно в такую ситуацию попадает безымянный герой «Заблудившегося». Поездка в город (или Город; почти все детали фильма нарочно символичны) с женой и сыном по делам превращается для него в своеобразную робинзонаду. Семья внезапно пропадает и мужчине остается только метаться в их поисках между собственной машиной и небольшим домом, где живут странные отец и дочь.
Сказка о потерянном времени и пространстве рифмуется с целым рядом отличных жанровых примеров. Здесь вспоминается и «Сайлент Хилл» (в одной из сцен дом даже накрывает туман), и «Сияние», похожая история о склочном отце семейства, одолеваемом собственными демонами (любопытно, что последний кадр изображает ледяную пустошь и весь засыпан снегом), и – неожиданно – еще одна отходная детективному жанру, «Отель «У Погибшего Альпиниста»: очень уж напоминают отец с дочерью, называющие себя «гостями», пришельцев Стругацких среди гор.
С ритма Акан Сатаев до финала не сбивается и не теряется в перечне отсылок; свое дело делают и бойкий, динамичный монтаж, и, конечно, игра трех актеров в камерном пространстве (какими бы бескрайними ни были просторы в кадре). Тем не менее «Заблудившийся» – не просто жанровый хай-концепт, но и кино о мучительном, экзистенциальном поиске себя, на который нанизывается детективная нить, вполне в духе «высоких» образцов вроде абсурдистских работ Романа Полански или Федерико Феллини. Не зря неподвижная машина в степи с красноречивыми номерами DNO вызывает в памяти знаменитую пробку из открывающей сцены «Восьми с половиной».
Детектив «крутой»
«Стрейнджер» (1993)
Главное не «что», а «как» – таким эстетическим принципом, как правило, руководствовались режиссеры классических нуар-фильмов, выросших из литературных «крутых» (то есть hard-boiled) детективов о частных сыщиках. Вряд ли у кого-то с первого раза получится пересказать сюжет «Глубокого сна», одного из главных фильмов этого жанра (или направления; общего мнения на этот счет до сих пор нет), но забыть первую встречу Хамфри Богарта и Лорен Бэколл на экране не удастся, как и липкую и путаную атмосферу расследования.
Нуар в Казахстане в последние годы получил большую популярность благодаря Адильхану Ержанову, особенно его созвучному с названием жанра «Черному, черному человеку» о полицейском с сомнительными моральными принципами, а также произведениям, наследующим традиции «Настоящего детектива» – фильму «Три» и веб-сериалу «5:32». Однако еще до них Тимур Сулейменов снял не менее меланхолического и не менее запутанного по сюжету «Стрейнджера». Один из героев – американец, патологоанатом по имени Джон, жизнерадостно заявляющий, что приехал в Алматы за «мертвыми телами», то есть на практику в морг. Он не подозревает, что следующие сутки проведет в компании живого трупа, работяги-проходимца Нурлана, убитого и воскресшего.
Вот тут и сохранена иконография нуара: убийства у воды, мужчины в длинных плащах и роковая любовная интрига, за которую Нурлану и мстит обманутый муж – небольшая, но яркая роль Дарежана Омирбаева, играющего бармена в злачной пивной. Но главное – ощущение одиночества и неприкаянности под ритмы блюза, сглаженное ненадолго встречами двух знакомых поневоле (первое знакомство случается в чистой степи вдали от города), во время которых герои пьют, шатаются и вламываются в магазинчик за водкой, нарядившись в клоунские маски; подобный грим, кстати, был и в культовом нуаре Стэнли Кубрика «Убийство». «Стрейнджер» – он же «незнакомец» – передает это ощущение в образах и чужака-американца, и мающегося Нурлана, и ночного Алматы, и, главное, загадочного мальчика, который является ключом к происходящему.
Детектив наоборот
«Студент» (2012)
Список возможных детективов логично закончить самым радикальным вариантом – антидетективом. Это одна из популярнейших характеристик романа Федора Достоевского «Преступление и наказание». Преступление, как и положено, совершается в начале и является завязкой сюжета, однако преступник известен сразу, причем, кажется, не только читателю, но и другим персонажам, которые только и ждут, когда Раскольников во всем признается. Разрешить интригу расследования приходится ему самому своим покаянием – таким образом, в романе ищут не убийцу, а Бога.
Дарежан Омирбаев берет сюжет антидетектива за основу и переносит события в современный Алматы, продолжая тем самым серию своих вольных экранизаций (так, «Шуга» – обращение к «Анне Карениной», а дебютный «Кайрат», по его словам, был вдохновлен Францем Кафкой). Протагонист фильма – студент без имени, своей отрешенностью и мечтательностью напоминающий Кайрата. Омирбаев делает большие отступления от текста: старуха-процентщица превращается в продавца в магазине, топор – в пистолет, порочного Свидригайлова нет вовсе, как и, собственно, следователя Порфирия Петровича, и тем не менее каждое изменение логично в рамках фильма.
«Студент» – во всех смыслах авторское прочтение романа в фирменном стиле Омирбаева и одна из самых необычных версий «Преступления и наказания», среди которых найдется и фильм Вуди Аллена, и четырехчасовая филиппинская драма современного классика Лава Диаса. Сам режиссер появляется на экране в язвительной, пародийной роли коммерческого дельца от кинематографа (его философия – «чтоб зритель кайфанул на фильме»). Ключевой становится и линия Мармеладова, ставшего здесь поэтом Сериком Томановым (еще одна сложносочиненная литературная цитата Омирбаева): в конце его семья получает изданный сборник стихов из типографии, ими же фильм и заканчивается. Автор ставит точку.
Полосу подготовил Матвей ШАЕВ
