Экранизации — важная часть кинематографа, но далеко не всегда создатели следят за тем, чтобы они точно повторяли сюжет и антураж первоисточника. Нередко режиссеры и продюсеры придерживаются прямо противоположной цели. «Курсив» вспомнил главные и самые заметные примеры радикальной адаптации литературной основы под текущие реалии.
«Книга лучше» – популярное мнение зрителей после выхода очередной экранизации: сюжет подсократили, актеры не те, и вообще все должно быть по-другому. Однако экранизация не обязательно должна быть точным переложением книги на экран, ведь это просто невозможно
сделать. Режиссер Григорий Козинцев, задумавший когда-то одеть своего Гамлета в кожанку и сделать его стопроцентным героем- шестидесятником, говорил, что «чем более похоже – тем хуже», а вольности вроде переноса времени и места действия только идут кино на пользу. О том, как режиссеры перекраивают тексты произведений и что из этого получается, – в материале «Курсива».
Новая трактовка классики
Список интеллектуальной собственности, перешедшей в общественное достояние, пополняется каждый год. В 2022-м в него попали «Замок» Франца Кафки, «И восходит солнце» Эрнеста Хемингуэя, «Убийство Роджера Экройда» Агаты Кристи, и теперь любой в США может использовать эти книги. Так, например, недавно случилось с «Винни-Пухом», который также стал доступен всем желающим энтузиастам экранизаций, – правда, британский режиссер Рис Фрейк-Уотерфилд превратил сказку Алана Милна в кровавый хоррор под названием «Винни-Пух: Кровь и мед» (2023), где обитатели волшебного леса стали убийцами-мстителями, преследующими взрослого Кристофера Робина.
Вызвавшая ажиотаж в интернете радикальная трактовка все-таки лучше выглядит на бумаге, чем на экране, если судить по невысоким оценкам критиков (сгущение красок в детской истории недавно удалось куда лучше, например, Гильермо дель Торо, у которого действие «Пиноккио»
разворачивается в фашистской Италии). Однако Фрейк-Уотерфилд уже обещает зрителям сиквел и вообще целую вселенную «страшных сказок»: в запасе, по его словам, у него есть Питер Пэн и Бэмби, которые, возможно, встретятся с кровожадным Винни-Пухом.
Выворачиванием канона наизнанку и игрой в трэш-стиль уже не удивишь. Еще несколько лет назад, после выхода картины «Президент Линкольн: Охотник на вампиров» (2012), планировалось запустить серию так называемых мэшап-фильмов, снятых по мотивам измененных литературных
сюжетов, по сути, фанфиков (изначально история о Линкольне с топором вышла из-под пера автора Сета Грэма-Смита). Одни только названия дают исчерпывающее представление о содержании: «Андроид Каренина», «Разум и чувства и морские чудовища», «Маленькие женщины и оборотни», «Гордость и предубеждение и зомби» (и только последний был адаптирован
для экрана в 2016 году).
Тем не менее вольные экранизации – это не изобретение постмодернизма с ироническими интерпретациями текстов, и менять первоисточники начали давно. Даже идея соединить классический британский роман с зомби-тематикой появилась еще 80 лет назад: классический черно-белый ужастик «Я гуляла с зомби» (1943) был в большой степени вдохновлен «Джейн Эйр», с поправкой на карибскую экзотику и культ вуду. А научно-фантастический фильм 1953 года «Запретная планета» с молодым (и еще серьезным) Лесли Нильсеном в роли капитана космического корабля будет интересен поклонникам Уильяма Шекспира, поскольку это «секретная» экранизация «Бури», где все волшебство заменено на достижения технического прогресса, а действие с далекого острова перенесено на планету Альтаир IV. Вместо духа Ариэля – робот Робби, повлиявший на роботов из «Звездных войн» (которые, кстати, по признанию Лукаса, были в свою очередь вдохновлены книгой исследователя Джорджа Кэмпбелла «Тысячеликий герой»); вместо чудовища Калибана – монстр из недр стихийного инопланетного сознания (позднее этот ход использует Станислав Лем в «Солярисе»).
Как это происходило раньше
Немой немецкий фильм «Гамлет» (1921) представил зрителям не принца датского, а принцессу. Главную роль исполнила одна из первых суперзвезд и секс-символ времени датская актриса Аста Нильсен. Ее героиня скрывает, что она женщина (вполне, кстати, шекспировский ход, хотя сам сюжет основан на неоднозначной теории американского шекспироведа), и влюблена в Горацио – конфликт трагедии таким образом предстает в ином свете благодаря кинематографистам.
Вариаций «Гамлета» – бесчисленное множество, причем не только на сцене, но и в кино. Обязательный перенос в далекие от Шекспира реалии – лишь капля в море трактовок. Среди них, например, «Плохие спят спокойно» (1960) Акиры Куросавы о «прогнившей» японской корпорации, повлиявшие позднее на «Крестного отца» (1972). Вообще же Куросава известен переложениями Федора Достоевского («Идиот»), Льва Толстого («Жить») и Максима Горького («На дне»), другой пьесы Шекспира «Макбет» («Трон в крови») и классики «крутого детектива» Дэшила Хэммета «Кровавая жатва» («Телохранитель»).
В американизированной версии 2000 года с Итаном Хоуком в главной роли Гамлет в Нью-Йорке носит вязаную шапочку и ходит, согласно веяниям времени, с видеокамерой, поэтому, например, его «Мышеловка», разоблачающая короля, представляет не театральное представление, а киносеанс; здесь он является частью поколения «видиотов», выросших в видеопрокатах режиссеров, как Квентин Тарантино. В том же году, подхватывая настроения эпохи, вышла экранизация… «Смерти Ивана Ильича» Льва Толстого под названием ivans xtС. – о темной стороне голливудской жизни, снятая почти в любительском стиле на видеокамеру.
А финская экранизация «Гамлет идет в бизнес» (1987) культового режиссера Аки Каурисмяки делает из трагедии черную комедию в нуарном духе. В этой версии Гамлет – сын богатого бизнесмена, компанию которого он наследует после смерти отца (правда, новоиспеченный отчим тут же планирует сделать из нее компанию по производству резиновых уточек для ванной). Гротескная фантазия Каурисмяки в стиле братьев Коэн и Джима Джармуша – его не первое переиначивание классической литературы: начал Каурисмяки с «Преступления и наказания» (1983), сделав Раскольникова хельсинским студентом Рахикайненом 1980-х годов, «испортив» таким
образом, по его словам, «лучшую книгу в мире» (второй же лучшей книгой он назвал «Гамлета»).
И Шекспир, и Достоевский чрезвычайно удобны для кинематографистов по всему миру, поскольку на почве их произведений можно сделать что угодно. Это могут быть сложные авторские конструкции, как у Робера Брессона («Карманник», «Кроткая») и Лукино Висконти («Рокко и его братья», «Гибель богов»), и жанровые фильмы, ведь произведения Шекспира и Достоевского, с их интригами, убийствами и неожиданными сюжетными поворотами, замечательно для этого подходят.
Так, например, получилась абсурдная комедия «Даун Хаус» (2001) по мотивам «Идиота» и молодежные «Ромео + Джульетта» (1996) и «10 причин моей ненависти» (1999), названные MTV-версией пьес Барда. К последним также относятся «Жестокие игры» (1999), экранизация романа Шодерло де Лакло XVIII века «Опасные связи» в декорациях американской школы, и
«Бестолковые» (1995), комедия по мотивам «Эммы» Джейн Остин про Беверли-Хиллз 1990-х годов.
Какие легендарные произведения экранизировали в наши дни
Тем не менее не только жанровые схемы и вкусы зрителей влияют на адаптацию книг. Перенести сюжет в другие реалии – значит, еще раз подтвердить, что некоторые вещи в мире не меняются. Жизнь, любовь, смерть – глобальные проблемы людей древнего мира мало отличались от проблем XX века, а те, в свою очередь, близки сегодняшнему дню и даже будущему, о чем кинематографисты тоже могут пофантазировать.
Хрестоматийному сюжету Гомера о странствии Одиссея необязательно нужны корабли, мечи и сандалии – подойдут и юга США времен Великой депрессии, ставшие основой для фарсовых приключений в комедии братьев Коэн «О, где же ты, брат?» (2000) о побеге трех заключенных из тюрьмы, одного из которых так и зовут – Улисс (латинизированный вариант имени Одиссей). В творчестве братьев часто смешиваются голливудская классика, эпос, мифы и религиозные тексты, поэтому Гомер здесь мелькает лишь периодически, но явно: есть поющие сирены (ведь это еще и мюзикл!), сватовство к жене по имени Пенни (она же Пенелопа из оригинала) и даже циклоп Полифем, который превратился в одноглазого героя Джона Гудмана, прохвоста с большой дороги.
«Одиссею» внимательно изучал и Стэнли Кубрик, который вместе с фантастом Артуром Кларком трансформировал ее в сюжет о космическом путешествии, где компьютер HAL 9000 с красным зрачком-объективом стал футуристической версией все того же циклопа. Кубрик, на протяжении всей карьеры опиравшийся на сюжеты книг и трактовавший их, мягко говоря, по-своему, вызывая авторов, завершил ее мрачным, почти мистическим триллером «С широко закрытыми глазами» (1999) о тайном обществе и секретах, в лабиринт которых попадает герой Тома Круза. Действие же оригинальной модернистской «Новеллы о снах» Артура Шницлера, на основе которой снят фильм, происходило в Вене 1920-х годов – режиссер рифмует одну эпоху fin de siècle с другой, наполняя сюжет многоуровневыми отсылками.
Историю Вьетнамской войны «Апокалипсиса сегодня» (1979) Фрэнсис Форд Коппола увидел в повести Джозефа Конрада «Сердце тьмы», созданной на полвека ранее в совершенно других обстоятельствах (знаменитый режиссер Орсон Уэллс мечтал дебютировать именно с этой экранизацией, но ему помешала другая война – Вторая мировая). «Бунташный» 1968 год, к которому он еще вернется в «Мечтателях» (2003), итальянец Бернардо Бертолуччи представил через все того же Достоевского и его повесть «Двойник» в фильме «Партнер» (1968).
Возможно, самую шокирующую, скандальную и жестокую картину за всю историю кино «Сало, или 120 дней Содома» (1975) Пьер Паоло Пазолини снял по мотивам романа маркиза де Сада «120 дней Содома» XVIII века, решив перенести действие в фашистскую Италию 1940-х годов как пример той невероятной жестокости, о которой идет речь в этих «четырех кругах ада», заимствованных также из «Божественной комедии» Данте.
Очевидно, что искать новый век в старых книгах будут и дальше (не зря одним из главных хитов 2010-х была сериальная версия BBC о Шерлоке Холмсе), и, видимо, как это часто бывает, прошлое снова расскажет о нас лучше, чем мы сами.
