«Интернет чувств»: куда ведет эксперимент Маска по вживлению чипа человеку

Почти ровно 220 лет тому назад, в январе 1802 года, в Лондоне было совершено отвратительное преступление – некий Джордж Форстер убил своих жену и ребенка и выбросил их трупы в канал. Жену, с которой Форстер регулярно конфликтовал, нашли сразу, ребенка искали в воде еще три дня. Свидетельские показания, хотя и не безупречные с точки зрения позднейших исследователей, изобличили преступника, он был приговорен к повешению, а после исполнения приговора, в соответствии с тогдашними практиками, из его тела была выпущена кровь, позвоночник же был рассечен в нескольких местах, чтобы удостовериться в результативности казни. 

История Франкенштейна

Труп Форстера был передан для дальнейших научных экспериментов итальянскому ученому, Джованни Альдини, выпускнику физического факультета Болонского университета и, по совместительству, племяннику Луиджи Гальвани, знаменитого своими опытами на лягушках исследователю «биологического электричества» — популярной в те годы научной тематики. Эксперимент было решено проводить там же, недалеко от не сохранившейся на сегодня Ньюгейтской тюрьмы, примерно посередине между современными зданиями Лондонской фондовой биржи и Лондонского музея. 

Альдини присоединил к телу и голове Форстера систему электродов, подал на них напряжение, и труп «ожил». Тюремная газета сохранила красочное описание моторики тела – открывание глаз, размахивание руками, гримасы лица. Некоторые из официальных присутствующих усомнились в самом факте смерти преступника и были готовы повторить повешение «ожившего» детоубийцы в соответствии с приговором.  

Эксперимент получил широкое освещение, существует точка зрения, что именно им вдохновлялась английская писательница Мери Шелли, автор знаменитого романа «Франкенштейн, или современный Прометей». Говоря же современным языком, система электродов Альдини была несовершенным, но действующим внешним программным интерфейсом к нервной системе человеческого тела, пускай и неживого.

Чем отличается технология Маска 

220 лет спустя Илон Маск объявил об успешном вживлении чипа в нервную систему живого человека. Этот, пусть не первый и не единственный, но безусловно самый популярный в новостях начала 2024 года, интерфейс «человек-машина» отличается от примитивного интерфейса Альдини не столько техническими деталями исполнения, поражающими воображение (1 024 отдельных электрода, взаимодействующих с мозгом) – и даже не сложностью согласования самого эксперимента. По слухам, Альдини чуть ли не подкупил лондонского прокурора для скорейшего проведения своих опытов, в то время как компания Маска Neuralink прошла через цикл множественных согласований с регуляторами.  

Ключевой разницей станет двунаправленность информационного обмена между «механизмом» и человеком – и вытекающей из него возможностью записать, сохранить, а значит и реплицировать этот обмен данными.  

Безусловно, первые опыты по развитию BCI (brain computer interface) будут направлены на облегчение жизни так или иначе лишенных полностью возможности управлять либо своим телом, либо получать сенсорные впечатления пациентов, и гуманитарный аспект подобных технологий сложно переоценить. Парализованные пациенты, которым пытается помочь Neuralink, люди с отсутствующими конечностями, управляющие механическими аналогами так же естественно, как и своими собственными, зрение для незрячих, поступающее с камеры сразу в мозг по аналогии с кохлинеарными имплантами для слабослышащих – перспективы медицинского применения огромны и почти ничем не ограничены.  

Ощущения как новый товар

Не ограничены при этом, как бы внимателен ни был любой государственный или отраслевой регулятор, и немедицинские применения BCI. Чем больший объем, качество, и сложность информации можно будет передать в мозг из компьютера и обратно, тем шире будет использоваться именно производство и получение ощущений — основного коммерческого продукта новой эпохи. 

 И если добропорядочный коммерческий пользователь будет ориентироваться, в лучшем случае, на так называемый «интернет чувств» — вдохнуть, с помощью соответствующих сенсоров, запах моря находясь в другом климатическом поясе или удаленно погладить любимую собаку, получив от BCI соответствующее тактильное ощущение – то неминуем и куда более радикальный выход за границы непосредственного личного опыта. 

Нейропластичность мозга позволит, скорее всего, оперировать органами, которых у современного homo в принципе нет. Так, BCI позволит научиться (возможно, не в любом возрасте) махать отсутствующим у нас, но имеющимся у эволюционно близких родственников хвостом, примерно так же, как шестипалый с рождения ребенок уверенно оперирует «лишним» пальцем. При этом, ощущения, «оцифрованные» наборы нервных импульсов, порождаемых в мозгу, можно будет «записывать» и «проигрывать», на уровне конкретного органа чувств с понятной инженеру иннервацией. Погладить любимую собаку, которой больше нет, можно будет просто «проиграв» заново набор нервных импульсов, сформированных тактильными нервными окончаниями своих пальцев. 

Или же не своих – если ощущения можно записать и проиграть себе самому, то их можно будет проиграть и на совместимом интерфейсе другого человека. Особенно яркие, коммерчески успешные впечатления будут масштабироваться миллионами копий – так же, как современный тревел блогер передает через соцсети визуальный опыт своей поездки миллионам подписчиков.

Чем опасен рынок ощущений

Возникнет абсолютно новый и бесконечно разнообразный рынок торговли, обмена, масштабирования, а в перспективе и создания, с помощью того же generative AI, ощущений, и абсолютно уверенно можно сказать, что часть его будет нелегальным, а часть и откровенно криминальным.

«Запись» телесных ощущений свидания влюбленных получит свое криминальное выражение в сексуальном насилии, ощущения преступников в момент совершения злодеяний найдут своих подписчиков среди любителей трэш-стриминга, но самым трудно предсказуемым наверное станет  развитие отношений общества с психоактивными веществами, наркотиками, или тем, на что их заменит массовое развитие и удешевление BCI.  

Еще более апокалиптический сценарий ждет человечество при централизованном, синхронизированном и массовом доступе к BCI, при этом его легальность или противозаконность в принципе не будут иметь никакой понятной нам разницы. Какой общественный деятель, пусть и руководимый лучшими побуждениями, откажется замотивировать правильными, добрыми, гуманистическими ощущениями несогласную с ним часть электората? 

Риск потери доступа к чувствам

Понятно, что от управления курсора на экране мысленным усилием до массово индуцированного общественного экстаза – многие годы исследований и сотни миллионов долларов инвестиций. Инженерные, медицинские, компьютерные задачи стоящие перед создателями новой реальности масштабны и беспрецедентны. Но безусловный фокус уже в самое ближайшее время должен быть направлен на вопросы информационной безопасности новых технологий. Риски потери доступа к своим чувствам, и, по сути, потери свободы воли как таковой экзистенциально неприемлемы для человека и общества в целом, и базовый, неуправляемый риск в этом вопросе принципиально иной, чем потеря доступа к своему банковскому счету или даже к контрольной консоли «ядерного чемоданчика».  

Технологические открытия последних пары лет уверенно отнимают у фантастической литературы  последних десятилетий сам признак «фантастичности», а весь опыт прогресса показывает, что ни одну технологию не удается удержать в рамках первоначального прикладного замысла. Если бы Джованни Альдини смог записать, расшифровать, и продать последовательность электрических сигналов на нейронах казненного Форстера, то роман Мэри Шелли про Виктора Франкенштейна был бы куда более жутким.