На саммите в Рио-де-Жанейро «Группа двадцати» заявила о необходимости повысить эффективность ООН и расширить доступ Глобального Юга к финансам, искусственному интеллекту и глобальному управлению.
В состав G20 входят 19 стран (Австралия, Аргентина, Бразилия, Великобритания, Германия, Индия, Индонезия, Италия, Канада, Китай, Мексика, Россия, Саудовская Аравия, США, Турция, Франция, Южная Африка, Южная Корея и Япония) и две региональные организации (Африканский союз и Европейский союз). На G20 приходится около 85% мирового ВВП, более 75% мировой торговли и около двух третей населения мира. В мероприятиях «двадцатки» участвуют приглашенные страны и международные организации. На саммит в Рио было приглашено 19 государств и 15 международных организаций.
Как сказал британский политолог Мартин Уайт, если все генералы, согласно поговорке, готовятся к прошедшей войне, то все международные организации создаются для ее предотвращения. К этому утверждению можно было бы добавить, что экономические форумы создаются для борьбы с уже произошедшим кризисом.
«Группа семи» (G7) была создана в 1975 году и стала ответом на нефтяной кризис 1973 года. «Группа двадцати» (G20) на уровне министров финансов и руководителей нацбанков появилась в 1999 году в ответ на Азиатский финансовый кризис 1997 года. В ноябре 2008 года, после начала ипотечного кризиса в США, уровень форума был повышен, и в Вашингтоне прошел первый саммит «двадцатки».
Изначально этот форум был расширенной версией G7, но со временем «Группа двадцати» стала считаться площадкой для диалога развитых и развивающихся стран на равной и взаимовыгодной основе в целях совместного поиска общих решений глобальных проблем.
G20 не имеет руководителя и постоянного секретариата, а за организационную работу и повестку дня отвечает страна-председатель. В этом году саммит проходил в Рио-де-Жанейро под девизом «Построение справедливого мира и устойчивой планеты».
Голод и бедность в цифровую эру
Одной из ключевых инициатив бразильского председательства, заявленной еще на предыдущем саммите в Нью-Дели, стало создание Глобального альянса по борьбе с голодом и бедностью. Актуальность борьбы с голодом подчеркнул участвовавший в саммите генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш: «Позорно, что в нашем мире изобилия примерно один человек из десяти регулярно обходится без еды в течение целого дня или дольше».
Инициатива Бразилии получила поддержку на недавнем саммите БРИКС в Казани (все «старые члены» этого форума входят в G20 и фактически противостоят странам «семерки» по многим вопросам). В Казанской декларации БРИКС отдельный пункт был посвящен поддержке альянса, самой «Группы двадцати», председательства Бразилии в ней и продвижения интересов Глобального Юга.
Сам термин «Глобальный Юг» появился в начале 90-х, заменив термин «третий мир», но обозначает по-прежнему развивающиеся и бедные страны. Как отметил президент Бразилии Лула да Силва, когда были созданы МВФ и Всемирный банк, в их исполнительных органах было 12 мест для 44 стран. Сегодня есть 25 мест для 193 стран. Если бы первоначальные пропорции были сохранены, то в этих советах должно было бы быть не менее 52 мест.
В «двадцатке», как и в ряде других международных организаций, преемственность работы обеспечивает неформальный институт «тройки» (бывший, действующий и будущий председатели). На прошлом саммите председателем была Индия, в будущем году им будет Южная Африка. Это позволяет странам БРИКС не только формировать повестку G20 в интересах Глобального Юга, но и усиливать свои позиции внутри «Группы двадцати». На саммите в Нью‑Дели в 2023 году двадцать первым членом G20 стал Африканский союз, ставший своего рода противовесом Европейскому союзу.
Саммит открылся торжественным запуском Глобального альянса по борьбе с голодом и бедностью. На день открытия саммита к нему присоединились уже 82 страны и 66 международных организаций, из стран Центральной Азии – пока только Таджикистан.
Си Цзиньпин, выступая на первой сессии саммита, объявил, что Китай всегда будет членом Глобального Юга, надежным долгосрочным партнером развивающихся стран. Состоявшееся в ходе недавно прошедшего саммита АТЭС в Перу официальное открытие построенного китайцами глубоководного порта Чанкай, который назвали воротами из Южной Америки в Азию, стало наглядной иллюстрацией к словам председателя КНР.
Представлявший Россию Сергей Лавров рассказал об инициативе президента Путина о формировании Большого евразийского партнерства с участием ЕАЭС, ШОС, АСЕАН и других объединений. Эта инициатива была выдвинута Владимиром Путиным еще в 2015 году, на начальном этапе она имела чисто экономическое измерение, а сегодня в Москве ее рассматривают как основу новой архитектуры евразийской безопасности. Касым-Жомарт Токаев эту инициативу поддержал в своем выступлении на Петербургском международном экономическом форуме в июне 2022 года, так что мы тоже участники этого проекта.
Минимум политики
Три сессии саммита соответствовали трем приоритетам бразильского председательства: социальная инклюзивность и борьба с голодом и нищетой; устойчивое развитие и энергетический переход; реформа институтов глобального управления. Дополнительными темами стали мировая торговля, искусственный интеллект и эффективность «Группы двадцати». Эти же темы стали разделами итоговой декларации из 85 пунктов, отражающей огромную работу, проведенную в течение года многочисленными рабочими группами G20.
Бразилия, как и Индия в прошлом году, стремилась максимально деполитизировать саммит. Во-первых, на него не пригласили президента Украины, хотя этого требовали США и их союзники, а Владимир Путин сам принял решение не участвовать в саммите. Во-вторых, в течение года все упоминания о войнах и конфликтах исключались из итоговых документов встреч на уровне министров.
Тем не менее в итоговую декларацию был включен раздел «Международная экономическая и политическая ситуация», содержащий отдельные пункты по Украине и Ближнему Востоку. При этом ни Россия, ни Израиль в качестве участников конфликтов просто не упоминались.
В целом саммит в Рио был успешным для бразильского председательства и для союзников Бразилии по БРИКС. Кроме того, даже абсолютно провальные форумы, которые не достигли поставленных целей и не смогли принять итогового документа, являются площадкой для двусторонних и многосторонних встреч, и эти встречи могут быть вполне успешными и продуктивными. Например, на полях саммита в Рио состоялась первая за семь лет встреча британского премьера с председателем КНР.
Почему мы не в группе
В свое время Нурсултан Назарбаев стремился к включению Казахстана во все значимые международные организации и институты глобального управления, включая Совет Европы и «Группу двадцати». В Совете Европы нам объяснили, что, хотя часть территории Казахстана находится в Европе, мы по сути своей не европейцы, а потому с нас довольно и членства в ОБСЕ. А по поводу G20 и нашего стремления представлять в ней исламский мир или Центральную Азию нам те же европейцы объяснили, что экономика наша пока недотягивает до «двадцатки» ни по размерам, ни по уровню развития.
Ответ Казахстана был неожиданным для европейских снобов, хотя вполне укладывался в логику внешнеполитического курса президента Назарбаева. Не пускаете в Совет Европы – хорошо, будем в ОБСЕ, но станем в этой организации председателем. Ветераны отечественной политики и политологии еще помнят дискуссии о том, соответствует ли Казахстан «стандартам ОБСЕ». В итоге Казахстан при поддержке своих друзей не только стал председателем, но и провел в Астане саммит ОБСЕ. После этого приоритетным стало развитие собственного проекта – СВМДА.
Что касается G20, то Астана решила не прорываться в члены этого форума, хотя и не отказывалась от участия в саммитах в качестве гостя в Санкт-Петербурге в 2013 году и в Ханчжоу в 2016 году. Она предложила расширить рамки G20 до G-Global. В качестве площадки для нового формата был выбран Астанинский экономический форум.
К сегодняшнему дню все эти проекты уже утратили актуальность. На смену ежегодным международным инициативам и активному участию в формировании глобальной повестки пришел прагматизм. Но можно (и нужно) искать новые форматы взаимодействия с G20, интересы которого сегодня объективно совпадают с нашими.
Все, что говорилось в Рио-де-Жанейро про реформу ООН и других институтов глобального управления, чуть ли не дословно совпадает с тем, что говорит наш президент. Понятно, что стать членом «Группы двадцати» у нас вряд ли получится, но получать приглашения на саммиты мы могли бы и почаще, тем более что количество гостей растет от саммита к саммиту.
Бразилия пригласила на саммит 15 различных международных организаций. Мы могли бы продвигать участие в саммитах и других мероприятиях «двадцатки» ШОС, СВМДА и Исламской организации по продовольственной безопасности, где генеральными секретарями являются граждане Казахстана.
Кроме того, Бразилия сделала встречу министров иностранных дел «Группы двадцати», которая проходила на полях Генассамблеи ООН, открытой для всех государств, а итоговая декларация рекомендовала продолжить эту практику.
Как отметил на днях Касым-Жомарт Токаев, мы входим в десятку крупнейших стран – экспортеров пшеницы, а также входим в число лидеров по экспорту муки. Почему мы не участвовали в работе над созданием Глобального альянса по борьбе с голодом?
Почему вопросы, которые выносятся на рассмотрение саммита G20 (а это вопросы глобального характера, то есть касающиеся и нас тоже) не включаются в повестку встреч в формате «5+1», ведь все без исключения страны – партнеры по диалогу являются членами «Группы двадцати»?
Вероятно, потому, что у Казахстана сегодня отсутствует концептуальное видение нашего взаимодействия с институтами глобального управления. Единственным, причем достаточно сомнительным плюсом от нашего неучастия в работе G20 является наше невмешательство в споры между Западом и Югом, которые ведутся в рамках «двадцатки». А вот минусов у нашего «неприсоединения» гораздо больше.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
