Суд над Перизат Кайрат: почему казахстанцы не услышали показания обвиняемых

В межрайонном суде по уголовным делам Астаны 25 июля 2025 года завершился громкий судебный процесс над Перизат Кайрат и ее матерью Гайни Алашбаевой, обвиненными в мошенничестве и отмывании 3,5 млрд тенге. Разбирательство, длившееся всего 16 дней, привлекло внимание общественности, но сопровождалось многочисленными техническими ограничениями и запретами. В итоге ни одного показания обвиняемой общественность так и не услышала. Что еще странного происходило в самом коротком и громком деле Казахстана о мошенничестве в сфере благотворительности, разберемся ниже.

Контекст

Перизат Кайрат, известная как руководительница благотворительного фонда Biz Birgemiz Qazaqstan 2030, и ее мать Гайни Алашбаева обвинялись в мошенничестве и отмывании около 3,5 млрд тенге. Эти деньги собирали под предлогом благотворительной помощи, включая строительство рехаба для детей с ДЦП, на поддержку пострадавших от паводков в Казахстане в 2024 году и жителей Палестины. Суд под председательством Сабыржана Каримова признал их виновными и приговорил Перизат Кайрат к 10 годам лишения свободы, а ее мать – Гайни Алашбаеву – к 7 годам лишения свободы. Также с подсудимых в солидарном порядке взыскан материальный ущерб в пользу 50 потерпевших в общей сумме 1 млрд 582 млн 649 тыс. 591 тенге.

Частично закрытый режим

Хотя суд объявили открытым, допрос подсудимых и изучение части материалов дела проводились в закрытом режиме под предлогом защиты банковской тайны. Примечательно, что и выступление подсудимых на прениях, и их последнее слово – все проходило в закрытом режиме. Как отметил адвокат Перизат Кайрат – Асланбек Даулетьяров, сама подсудимая не хотела, чтобы на весь Казахстан изучали банковские переводы, коих могло быть тысячи, а также ее мобильный телефон, с фотографиями и видео. 

Запрет на съемку

Перизат Кайрат настояла на запрете фото- и видеосъемки, особенно в отношении ее матери. Это выглядело странно, учитывая, что Перизат как общественная деятельница вела публичный образ жизни и активно использовала медиа для продвижения своего фонда.

Ограниченный доступ в зал суда

Журналистов не допускали непосредственно в зал суда, дали лишь возможность следить за процессом через ZOOM в отдельном кабинете. Примечательно, что индивидуальный доступ к ZOOM-трансляции никому не предоставили. Основное правило, о котором объявила пресс-секретарь Акбота Саттерова: трансляция будет проходить только в пресс-центре. То есть общественность не могла самостоятельно следить за процессом. Сам пресс-центр представлял собой небольшую комнату с одним телевизором и столами, которых не хватало на всех. Журналистам показывали картинку в максимально низком разрешении с четырех разных камер, на которых было мало что видно из-за плохого качества.

Было неясно, кто выступает, какие у них эмоции. Понимать, что происходило на самом заседании, помогал звук, который, к слову, периодически пропадал. На вопросы журналистов о том, почему нельзя журналистов допустить в зал суда, или, как это было на процессе Куандыка Бишимбаева, чтобы журналисты смотрели трансляцию из офиса, в пресс-службе не отвечали. Это затрудняло полноценное наблюдение за процессом.

Чтобы уточнить детали, журналисты после окончания процесса бежали с 6-го на 2-й этаж, где проходило судебное заседание, караулили под дверью, но участники процесса – судья, прокуроры и даже адвокат подсудимых – просто уходили через другие двери либо буквально убегали от СМИ.

Непрозрачность уведомлений

Пресс-служба суда не сообщила о начале предварительного слушания 9 июля, что стало неожиданностью для большинства СМИ. При этом некоторые государственные каналы, такие как «Хабар 24», получили доступ к процессу.

Об оглашении приговора журналисты узнали буквально за несколько часов 25 июля. Сам приговор также показывали через ZOOM только в здании суда.

Что думают журналисты о суде над Перизат Кайрат

Как отмечают журналисты, они чувствовали, что процесс намеренно изолировали от пристального внимания общественности. Это необычно для дела такого масштаба.

«Судебные заседания по делу Перизат Кайрат прошли и закончились ровно так же, как и начинались – непонятной и сумбурной организацией. Первое заседание прошло почти незамеченным из-за отсутствия анонса. Далее суд решил, что дело будет частично закрытым и потому журналистам пришлось подстраиваться под совершенно непредсказуемое расписание. День приговора вообще выпал на пятницу, как будто суд куда-то торопился и пытался побыстрее разобраться с делом – почти каждый день шли заседания. За две недели все 100 томов дела с более 50 пострадавшими были разрешены. С такой скоростью неудивительно, что все произошло скомкано и сумбурно», – заметил журналист Жуман Кииков.

Журналист Назымгуль Кумыспаева заявила, что настоящего открытого суда так и не было. По ее словам, в зал заседания не пустили не только журналистов, но и пострадавшую от паводков женщину, которая специально приехала из Кульсары.

«Жительница Кульсары, пострадавшая от паводков, специально приехала, чтобы попасть на слушания, но ее просто не пустили. Хотя открытый суд предполагает, что любой человек имеет право прийти и наблюдать за процессом. Мы не видели эмоций потерпевших, судьи, адвокатов – не могли почувствовать атмосферу суда. Все шло будто по заранее утвержденному сценарию, и мы, журналисты, вынужденно выглядели массовкой в этом спектакле. Большое уважение коллегам, которые не смирились и не пошли на поводу у этой «постановки». Даже последнее слово Перизат Кайрат скрыли под грифом банковской тайны», – заметила журналист.

Кумыспаева отметила, что суд прошел слишком быстро, словно кто-то спешил, чтобы общественность не заметила нестыковок и однобокости.

«Но журналисты – не дураки, мы это поняли уже в первый день и не могли молчать. На слушаниях давали слово только одной стороне – потерпевшим. А где вторая сторона? Разве это справедливо и открыто? Такой сценарий не зашел ни общественности, ни журналистам. Хочется надеяться, что те, кто придумывает подобные псевдооткрытые суды, задумаются, если уж объявляете процесс открытым, так сделайте его действительно открытым. Не надо делать из людей дураков и создавать видимость там, где ее нет», – заявила журналист.

Быстрый приговор

Судебный процесс длился всего 16 дней – с 9 по 25 июля. Для дела, связанного с хищением 3,5 млрд тенге, обвинениями в мошенничестве и отмывании денег, а также большим количеством потерпевших (50 человек), такая скорость кажется аномальной. Например, дело всем известного Куандыка Бишимбаева, которого в марте 2018 года осудили на 10 лет за взятку и растрату вверенного имущества, рассматривалось в суде больше 4 месяцев. Вместе с Бишимбаевым в деле фигурировали еще 22 человека: бывшие сотрудники АО «Байтерек DEVELOPMENT», предприниматели и представители строительных компаний. Дело Талгата Ермегияева – бывшего председателя АО «НК «Астана ЭКСПО-2017», осужденного на 14 лет, рассматривалось больше 2 месяцев.

Адвокат Перизат, Асланбек Давлетьяров, после оглашения приговора заявил, что считает его «незаконным и необоснованным». Сами журналисты в кулуарах суда обсуждали, что столь быстрое вынесение приговора может указывать на заранее определенный исход, хотя доказательств этому нет.

Редакция «Курсива» решила поинтересоваться у юриста Алишера Кадырбекова, законно ли рассмотрение такого большого дела, состоящего из 109 томов, за 16 дней.

«УПК РК не устанавливает конкретные сроки в днях или часах, единственное, о чем говорится в кодексе, – разумные сроки. Это касается и досудебного расследования (часть 1 статьи 192 УПК РК). Если суду и участникам процесса было достаточно рассмотреть все материалы в шестнадцатидневный срок, то тут нет ничего критичного. Главное, чтобы доказательства по делу соответствовали требованиям УПК РК. Также необходимо помнить, что весь процесс – это не только главное судебное разбирательство, но и досудебное расследование, начатое с ноября 2024 года», – заметил юрист.

Эмоциональная риторика прокурора

Прокурор Мадина Оразалина в своей речи во время прений использовала необычно эмоциональный тон. Она назвала действия подсудимых «предательством святых понятий» — аманат, адалдық и қайырымдылық (доверие, честность и благотворительность). Она также подчеркнула, что Перизат «носила маску добродетели», что прозвучало как попытка усилить общественный резонанс дела.

Отсутствие ключевых свидетелей и нерасследованные связи

Перизат Кайрат неоднократно упоминала, что ее фонд Biz Birgemiz Qazaqstan 2030 действовал при поддержке партии Nur Otan (ныне Amanat) и бывшего заместителя председателя партии, экс-акима Алматы Бауыржана Байбека. Однако ни он, ни другие потенциально связанные лица не были вызваны в суд для дачи показаний. Это вызвало недоумение, так как их показания могли бы пролить свет на масштабы деятельности фонда и распределение средств.

Читайте также: Почему Бауыржана Байбека не привлекли к суду по делу Перизат Кайрат.

О чем ранее говорили на суде по делу Перизат Кайрат, читайте здесь