В ноябре в Центре современной культуры «Целинный» стартует авторский курс киноведа, доктора искусствоведения и президента Ассоциации кинокритиков Казахстана Гульнары Абикеевой. Корреспондент Kursiv LifeStyle поговорил с Гульнарой Абикеевой о состоянии индустрии, новых поколениях и зрителях.
Гульнара, спасибо, что согласились на беседу. Начнём с такого вопроса: каким одним словом вы бы описали казахстанское кино в 2025 году и почему?
Упадок. Понимаете, несмотря на то, что ежегодно производится около 90 картин, и по объёму мы одни из лидеров на постсоветском пространстве, качество многих проектов вызывает тревогу. Государственное финансирование перераспределяется нецелесообразно: часть режиссёров «бегут» в сериалы, потому что там формат ближе, условия легче, а возврат, возможно, стабильнее. Результат: на международных фестивалях в этом году участвует гораздо меньше наших картин, чем раньше, что говорит о снижающемся тренде, пусть и не полном падении.
Какие поколения кинематографистов вы сейчас наблюдаете и как они взаимодействуют?
Сейчас в индустрии сосуществуют три поколения. Моё поколение — «казахская новая волна», людям за 60, и их вклад огромен, но активность падает. Второе — «дети независимости»: Эмир Байгазин, Фархат Шарипов, Адильхан Ержанов — режиссеры, которые удерживают высокий международный уровень и определяют современное лицо казахстанского кино. Третье — поколение Z — они снимают совсем другое кино: более коммерчески ориентированное, с амбициями заработать, но в своих короткометражках проявляют социальную ответственность. Экспериментов с искусственным интеллектом и сложной графикой пока немного — сказывается дефицит образовательных программ.
Также в Казахстане растет число женщин-режиссеров. Это временный тренд или изменения серьёзнее?
Это не просто тренд — это часть институциональной трансформации. Мир наблюдает за женщинами-режиссёрами, и у нас появилось целое поколение сильных авторок, не ожидающих государственной поддержки, снимающих самостоятельно и получающих признание на международных фестивалях. Я считаю, что это важно не только для кино как искусства, но и для культурной идентичности: женский голос в кино помогает рассказывать новые истории.
А как изменился казахстанский зритель?
За 10 лет — радикально. После пандемии стало очевидно, что около половины кассовых сборов приходится на отечественное кино, прежде всего казахоязычное. Русскоязычная молодежь чаще идет на зарубежные релизы, но казахоязычная аудитория стабильно выбирает национальные фильмы. Это позитивный знак, однако хочется, чтобы зритель чаще выбирал не только бытовые комедии, но и более глубокое кино.
На какой вопрос сейчас отвечает наше кино, после периода СССР и до современной независимости?
В советское время казахстанское кино часто было подвластно идеологии, но всё же давало пространство для самовыражения — строился культурный диалог, часто через язык, идентичность. Сегодня, в постколониальном контексте, кино задаёт вопрос: «Кто мы?» — не просто как нация, но как поколение, как личность. Многие режиссёры своего поколения рассказывают о семье, корнях, сложности наследия. То есть кино стало медиатором между прошлым и настоящим, между коллективной памятью и личной историей.
Есть ли темы, которых не хватает в отечественном кино?
Не то чтобы тем не хватает, скорее, нет устойчивого институционального запроса на сложные, глубокие, «неудобные» темы. Коммерческое кино ориентировано на развлечения, а государственная поддержка нередко формальна. Мне кажется, важно давать поддержку тем молодым режиссёрам, которые уже заявили о себе на фестивалях, понимают язык кино и могут говорить серьёзно, а не просто «открывать тему» независимости или юбилеев.
А чему, по-вашему, нужно учить новых режиссёров — ремеслу или мышлению?
Мы должны учить мышлению. Конечно, ремесло важно — монтаж, операторская работа, сценарий, но если преподаватели это просто «преподаватели», они дадут технику. А если это личности — настоящие режиссёры, художники — они могут пробудить понимание, мировоззрение, талант. Я очень хочу, чтобы такие мастера, как Айдын Сахаман или Нариман Туребаев, преподавали, потому что они не формируют клона себя, а помогают открыть индивидуальность в каждом.
Что молодым режиссерам важно знать из истории центральноазиатского кино?
Им важно смотреть книги и фильмы Центральной Азии — казахские, узбекские, кыргызские — особенно период советской эпохи. Это не просто архив: там заложен культурный код, вопросы идентичности, идеология и эстетика, с которыми сегодняшнее кино обязательно должно работать. У нас в учебных программах слишком мало часов посвящено именно региональному кино, и я вижу огромную ценность в переосмыслении этого наследия, чтобы следующий шаг в кинематографе был сознательным.
Расскажите подробнее о вашем новом курсе в Центре современной культуры «Целинный». Что это за программа, для кого она и какие формы обучения вы предлагаете?
Курс «История казахстанского кино» состоит из двух блоков: про советское кино Казахстана и кино независимого Казахстана. Можно пройти оба или выбрать один. Лекции первой части проходят по четвергам и субботам, второй — по субботам и воскресеньям, с 19.00 до 21.00. Формат включает лекции, видео и будущую книгу.
Почему этот курс сейчас особенно актуален и важен?
Мне кажется, сейчас наступил момент для переосмысления нашего кино. Я вижу, что молодёжь хочет понимать, откуда мы пришли, как формировалась наша кинематографическая идентичность, как кино становилось инструментом как власти, так и самовыражения. Через этот курс я хочу дать слушателям не просто знание, но и возможность диалога, и вместе с «Целинным» фиксировать это знание в видеоформате, чтобы потом вернуться к нему вновь.
