Структурный драйвер: какую роль «Самрук-Қазына» играет в развитии Казахстана?
Дискуссии о будущем Фонда национального благосостояния «Самрук-Қазына» возникают регулярно, особенно когда звучат предложения перераспределить его активы в пользу исполнительных органов. Спор «нужен или не нужен фонд» обычно строится на эмоциях, хотя объективно оценивать его роль можно только через цифры, историю и институциональную логику.
Историческая перспектива
Идея вернуть активы в управление госорганов не нова, Казахстан уже проходил этот путь, когда прежняя модель формирования холдингов откатывалась назад. Возникала практика вмешательства в операционное управление компаний, из-за чего холдинги теряли самостоятельность и превращались в промежуточные уровни управления без влияния.
Политолог Данияр Ашимбаев напоминает – были времена, когда «нацкомпаниями помыкали, выдергивая их операционный капитал на ведомственные нужды». В результате страдали стратегические задачи, на первый план выходили текущие проблемы, а долгосрочная экономическая политика деформировалась.
Дамир Мусин, управляющий партнер консалтинговой компании «Atlas Partners», подчеркивает в целом, что такое «влияние политических решений иногда приводит к неэффективности, задержкам в реформах, смене приоритетов… Это тормозит конкуренцию, снижает инновационность».
При этом Ашимбаев подчеркивает – все крупные инвестиционные проекты Фонда реализуются по прямому поручению президента.
— Глава государства поставил перед страной огромный комплекс задач по развитию базовых отраслей, за которые отвечает прежде всего «Самрук-Қазына». И в силу того, что новые проекты относятся к компетенции КМГ, КТЖ, KEGOC, «Самрук-Энерго», которые входят в состав ФНБ, им управляются и координируются, то, соответственно, роль базового института по модернизации Фонду и принадлежит. «Самрук» является инструментом привлечения прямых иностранных инвестиций в базовые отрасли (нефть и газ, нефтехимия, энергетика, горнорудная промышленность, транспорт и логистика), а также обеспечивает соинвестирование и в ряде случаев выступает в качестве самостоятельного инвестора.
Цифры, а не эмоции: что показывают результаты фонда
По ключевым параметрам «Самрук-Қазына» демонстрирует устойчивый рост. За последние четыре года активы увеличиваются в среднем на 11% ежегодно. В 2024 году, несмотря на снижение нефтяных цен, чистая прибыль фонда достигла 2,4 трлн тенге, что на 39% выше уровня прошлого года.
Если посмотреть период 2021-2025 годов, тенденция выглядит так:
- рост доходов — 12% ежегодно,
- прирост EBITDA — 7%,
- увеличение чистой прибыли — 10%,
- совокупные активы — 41 трлн тенге.
Но финансовые показатели — лишь часть картины. На контур фонда приходится значительная доля капитальных вложений в инфраструктуру, а компании Фонда играют ключевую роль в закупочной системе страны. Суверенный статус и рейтинги на уровне правительства позволяют привлекать длинный капитал на внешних рынках — от еврооблигаций до крупного соинвестирования в промышленность, энергетику, нефтегаз и транспорт.
Зачем нужен Фонд: консолидация стратегических отраслей
Сам факт существования Фонда дает Казахстану целый ряд преимуществ, говорит Дамир Мусин, управляющий партнер консалтинговой компании «Atlas Partners»:
— Во-первых, «Самрук-Қазына» — инструмент консолидации стратегических активов.
До его появления крупные государственные компании были рассеяны по разным ведомствам. Сегодня нефтяная отрасль, транспорт, энергетика, телеком, инфраструктура, все это управляется централизованно. Это позволяет проводить единую промышленную политику и синхронизировать крупные проекты, что особенно важно для развивающейся экономики.
Во-вторых, Фонд выполняет стабилизирующую функцию. Во время мировых кризисов 2008–2009, 2014–2015 годов и пандемии COVID-19 именно через «Самрук-Қазына» государство стимулировало экономику:
- поддерживало критическую инфраструктуру,
- сохраняло рабочие места,
- обеспечивало финансирование долгосрочных проектов, которые частный сектор не потянул бы.
Третий важный плюс — инфраструктурные инвестиции. Многие объекты, такие, как железные дороги, электростанции, трубопроводы или телеком-инфраструктура, не могут быть окупаемыми в горизонте 3–5 лет. Их окупаемость иногда достигает 20–30 лет. Фонд выступает якорным инвестором, создающим мультипликативный эффект по всей экономике.
И четвертый момент — международная репутация. Благодаря Фонду Казахстан имеет системный доступ к мировому рынку капитала, размещает евробонды через портфельные компании и работает с крупными иностранными инвесторами. Это повышает статус страны на глобальной арене.
Социальный эффект: то, что частный бизнес делать не будет
Политолог Данияр Ашимбаев подчеркивает: значительная часть проектов Фонда — социально значимые и капиталоемкие задачи, которые частный сектор не готов брать. Это улучшение газоснабжения в Алматы и западных регионах, модернизация энергосетей, запуск водовода «Астрахань-Мангышлак» и опреснительного завода в Кендерли, строительство крупных логистических объектов. В настоящее время фонд участвует в 130 проектах общей стоимостью свыше $100 млрд.
Социальная роль видна и по фискальным данным: только в 2024 году фонд перечислил в бюджет 3,4 трлн тенге налогов — около 17% всех доходов бюджета. Дополнительно государству направлено 1,355 трлн тенге в виде дивидендов, социальных проектов и взносов в фонды.
Тарифная политика: обратная сторона социальной нагрузки
Фонд несет существенную нагрузку в рамках сдерживания тарифов на топливо, газ и транспорт. В 2024 году объем перекрестного субсидирования составил 1,3 трлн тенге, включая:
- железнодорожные перевозки — 358 млрд,
- поддержание стабильности рынка нефтепродуктов — 277 млрд,
- поставки газа — 178 млрд.
Два года назад этот показатель был 918 млрд, а непокрытые тарифами капвложения — 256 млрд, что говорит о системном характере проблемы.
Масштаб фонда в экономике: мифы и реальность
Несмотря на распространенное мнение о «гипердоле» фонда, его добавленная стоимость — около 7,5% ВВП. Для сравнения, малый и средний бизнес формирует 38% ВВП. Фонд не доминирует экономически — он создает инфраструктурную основу, вокруг которой развивается частный сектор: энергетика, логистика, транспорт, телеком — все это экосистема, где Фонд играет роль платформы.
Ключевая дискуссия: кому должны принадлежать социальные функции
Часть экспертов считает, что Фонд должен постепенно освобождаться от несвойственных функций:
— Фонд Temasek (прообраз «Самрук Қазына» из Сингапура) существует не для управления компаниями, а для увеличения стоимости портфеля, — говорит Дамир Мусин. — Это означает чисто коммерческий подход, без социальных функций. «Самруку» необходимо разделить бизнес-функцию и социальные обязательства: инфраструктура и тарифная политика должны управляться отдельно, а Фонд обязан сконцентрироваться на доходности.
При этом Данияр Ашимбаев предупреждает: любые радикальные предложения упразднить Фонд не учитывают вопросы долговой нагрузки — кредиты, привлеченные под стратегические проекты, требуют четкого институционального правопреемства.
Инвестиции, инфраструктура и модернизация
За 2019-2024 годы фонд привлек $27 млрд иностранных инвестиций, а до 2029 года планирует привлечь свыше $30 млрд. В портфеле — 130 проектов стоимостью более $100 млрд.
Среди них — ключевые объекты газовой и энергетической инфраструктуры: магистральные участки «Макат-Северный Кавказ», «Бейнеу-Жанаозен», «Алматы-Байсерке-Талгар», восстановление первого энергоблока Экибастузской ГРЭС-1 (впервые за 30 лет станция достигла мощности 4 ГВт), усиление линий 220 кВ, строительство подстанции «Кокозек». Запущены водовод «Астрахань-Мангышлак» и опреснительный завод в Кендерли.
В промышленности — переход разреза «Богатырь» на циклично-поточную технологию (рост добычи с 32 до 40 млн тонн), расширение CASPI BITUM (до 750 тыс. тонн), открытие завода компонентов для ВИЭ с Sany RE. В логистике — терминал в Сиане, контейнерный хаб в Актау, логкомплекс в Алматы, железная дорога «Достык-Мойынты», центр подготовки пилотов Air Astana, сертифицированный EASA.
Корпоративное управление как ядро эффективности
Дамир Мусин отмечает еще один важный момент в работе Фонда:
— Большой плюс — стандартизация и корпоративное управление. За последние 10 лет «Самрук-Қазына» стал двигателем цифровизации и внедрения стандартов корпоративного управления. Многие процессы внутри портфеля сегодня более структурированы и прозрачны, чем в большинстве частных компаний.
Очевидно, что созданию такой зрелой системы корпоративного управления стало возможным благодаря масштабу задач, стоящих перед холдингом, стратегическая значимость активов и дистанция от отраслевых исполнительных органов.
Международная репутация и кредитные рейтинги
Такой подход укрепил международный имидж Фонда. Агентство Standard & Poor’s подтвердили рейтинг BBB-/A-3 с положительным прогнозом, Moody’s — Baa1 со стабильным прогнозом, Fitch — BBB. Это снижает премию за риск не только для самого Фонда, но и для казахстанских инструментов в целом — что напрямую увеличивает доступность долгосрочного финансирования через еврооблигации, международные соглашения и проекты с институтами развития.
Вопрос не в том, нужен ли фонд, а в том, каким он должен быть
Как подчеркивает Ашимбаев, спор «нужен ли фонд» некорректен. Пока через «Самрук-Қазына» координируются базовые отрасли, он остается инструментом модернизации и притока прямых иностранных инвестиций. Мусин добавляет: если Фонд повысит независимость управления, отделит социальные функции от инвестиционной работы и запустит глобальную диверсификацию портфеля, он станет тем, чем должен быть Фонд национального благосостояния XXI века — инструментом приумножения капитала будущих поколений.
Именно этот переход — от модели «оператора социальных задач» к модели коммерческого корпоративного центра — и есть главный критерий того, каким должен быть Фонд в будущем.
