Большое водное перемирие
Пять центральноазиатских государств: Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан и Туркмения договорились о скоординированном использовании общих водно-энергетических ресурсов региона. Пока, к сожалению, только на зимний и вегетационный периоды 2008-2009 годов. Но и такая договоренность стала возможной только после вмешательства в процесс глав государств и только «с третьей попытки». В рамках подписанного соглашения Туркменистан взял на себя обязательства продать дополнительные объемы электроэнергии Таджикистану и Кыргызстану, а Узбекистан — обеспечить транзит электроэнергии.
«Водный вопрос» в Центральной Азии за последние 15 лет стал серьезным фактором, осложняющим межгосударственные отношения, что негативно сказывается на региональной безопасности. Очевидно, что вопросы использования водных ресурсов год от года все более и более политизируются. Эта проблема приобретает больше политический, нежели экономический характер, и каждая страна региона стремится любым способом обеспечить себе возможность осуществлять контроль за распределением воды.
Неравномерность распределения водных ресурсов в Центральной Азии обуславливает конфликт интересов ключевых поставщиков воды (Таджикистан и Кыргызстан) и ее основных потребителей (Узбекистан, Казахстан и Туркменистан). Экономический ущерб от нерешенности данной проблемы несут все страны региона. По данным ПРООН, из-за неэффективного управления водными ресурсами центрально-азиатская пятерка стран теряет до $1,7 млрд ежегодно.
Напомним, что камнем преткновения в водной проблеме являются принципиально различные интересы стран-реципиентов и стран-доноров в использовании гидроресурсов региона. В частности, Таджикистан и Кыргызстан заинтересованы прежде всего в выработке электроэнергии для внутреннего потребления и экспорта в третьи страны. В этом есть логика, поскольку гидроресурсы данных стран являются для них фактически единственным источником национального экономического развития.
Так, таджикское руководство, учитывая уникальную и избыточную обеспеченность страны гидроресурсами, обоснованно делает ставку на форсированное развитие гидроэнергетики. К 2010-15гг. Таджикистан рассчитывает избавиться от энергозависимости со стороны Узбекистана и приступить к экспорту 8-10 млрд КВт/час в год собственной электроэнергии в Иран, Пакистан и Индию. Этим проектом уже заинтересовался ряд крупных инвесторов из США, Пакистана и, что важнее, Китая, в связи с чем Узбекистан демонстрирует негативную реакцию. Кыргызстан в настоящее время также активно ищет инвесторов для строительства каскада Камбаратинских ГЭС-1 и 2 в верховьях Сырдарьи.
В то же время Казахстан, Туркменистан и Узбекистан настаивают на эксплуатации ГЭС, — как старых, советских, так и планируемых новых, — преимущественно в ирригационном плане. Это закономерно приводит к требованиям со стороны Кыргызстана и Таджикистана увеличить финансовую компенсацию за работу их гидроэлектростанций в ирригационном режиме, поскольку данные страны несут основное бремя поддержания гидротехнической инфраструктуры в рабочем состоянии.
Кыргызстан в продолжении данной темы даже предлагал рассматривать воду как товар и в перспективе взимать за него плату взамен практикуемой на сегодняшний день компенсации от Узбекистана и Казахстана за избыток вырабатываемой электроэнергии. Правда, это экстравагантное предложение пока так и осталось курьезом из-за высоких социально-политических рисков реализации данного проекта во всех странах «пятерки». Однако в будущем, как знать, не всплывет ли эта тема в переговорах еще раз, уже на более серьезном уровне? Ведь и Таджикистан, и особенно Кыргызстан, в ответ на перекрытие «газовой трубы» Узбекистаном уже не раз демонстрировали решимость использовать воду в качестве весомого аргумента.
Напомним, что зимой 2000 года водно-энергетический конфликт Узбекистана и Кыргызстана вполне мог перерасти в вооруженный. Тогда узбекская сторона прекратила подачу газа в Кыргызстан. В ответ Кыргызстан начал сброс воды на Токтогульском водохранилище, в результате чего часть хлопковых полей Узбекистана была затоплена. Узбекская сторона в непосредственной близости от кыргызско-узбекской границы провела ряд учений по захвату Токтогульской ГЭС с использованием бронетехники и вертолетов. Кыргызстан, в свою очередь, практически открытым текстом «пояснил», что в случае взрыва плотины, водный поток «сметет с лица земли Ферганскую и Зерафшанскую долины» Узбекистана.
Понятно, что США используют эту ситуацию в своих интересах. Вашингтон в рамках проекта Партнерства по развитию Большой Центральной Азии (БЦА) уже активно участвует в процессе энергетического регулирования в регионе, влияя таким образом и на водопользование. Свою лепту в запутывание вопроса специфически китайскими способами вносит и Китай.
Центральноазиатские страны неоднократно предпринимали попытки по урегулированию проблем водопользования в регионе. Первый такой шаг был сделан 20 сентября 1995 года на международной конференции в Нукусе. Затем последовало Бишкекское заявление глав государств от 6 мая 1996 года. В 1998 году был принят договор «О сотрудничестве в области охраны окружающей среды и рационального природопользования», в котором подчеркивалась необходимость создания Водно-энергетического консорциума в Центральной Азии (ВЭК). Однако эта инициатива до сих пор блокируется нежеланием идти на компромисс, кризисом доверия и региональным политическим соперничеством. Наконец, в сентябре 2006 года в Астане состоялся неформальный саммит лидеров центральноазиатских государств, где опять рассматривались проблемы регионального использования водных ресурсов. Однако по недоброй традиции никаких практических решений принято не было. Стороны лишь в очередной раз продекларировали необходимость согласованного решения проблем использования и потребления воды на межгосударственном уровне.
Затянувшийся конфликт интересов тем более неприятен, что решить проблему водопользования в регионе возможно фактически только одним путем. Он предполагает отказ от узкоместнической позиции и активное региональное взаимодействие всех стран в области водопользования и энергетики. В этом случае взаимовыгодное урегулирование спорных вопросов вполне достижимо.
Проблема решаема и потому, что существующий конфликт фактически раздут «на ровном месте». Ведь воды в Центральной Азии достаточно. Ее чрезмерные потери при водопользовании вызваны только архаичной системой земледелия, когда расход воды на единицу продукции в три, а по некоторым видам и в десять раз превосходит мировые показатели. Переход на современные агротехнологии способен значительно уменьшить напряженность. Однако модернизация сельского хозяйства центральноазиатских стран требует колоссальных средств и времени, а, главное, единого государства, в рамках которого могли бы нивелироваться местнические эгоистические интересы. В настоящее время в Центральной Азии нет ни первого, ни второго, ни третьего, а значит, водный конфликт будет перманентно тлеть в ожидании окончательного разрешения.
