«О казахстанских товарах в Китае знают очень мало»

В прошлом году экономика Китайской Народной Республики стала второй по объему в мире, валовой внутренний продукт (ВВП) страны составил $7,9 трлн. По прогнозам экспертов, уже к 2016 году экономика Китая обгонит США и станет самой большой в мире. Для Казахстана КНР уже давно один из важнейших торговых партнеров, источник инвестиций, а также настоящих и мнимых угроз. В ближайшее время в Пекине откроется представительство Национального агентства по экспорту и инвестициям Kaznex-Invest (KI). «Къ» встретился с руководителем представительства Сакеном Мухамедиевым.

– В 2009 году, по сравнению с 2008 годом, торговый оборот между Казахстаном и Китаем снизился на 23%. Какова ситуация в торговле с Китаем сейчас?
– Снижение торгового оборота обусловлено, в первую очередь, мировым экономическим кризисом, но не только им. Кроме кризиса, есть еще ряд факторов, один из них – укрепление китайской валюты. Ведь на сегодня юань – одна из самых недооцененных валют в мире: только за последние 3–4 года она укрепилась на 30%. Укрепление национальной валюты обратно пропорционально влияет на конкурентоспособность китайских товаров.
Кроме того, увеличивается себестоимость китайского товара. В связи со вступлением в ВТО КНР постепенно приводит в порядок трудовые отношения, обеспечивая работников страхованием, стабильными контрактами и растущей заработной платой. Говорить о дешевой рабочей силе в Китае уже не приходится, на большей части его территории ее уже нет. Средняя зарплата, в том числе в связи с укреплением юаня, растет, в городах работники предприятий уже получают по $500 в месяц. Также разнится информация о торговом обороте: по данным китайских таможенников, он составляет $22 млрд, казахстанских – $18 млрд. Данная разница существует давно. Китайцев она не беспокоит, они не привыкли вмешиваться в чужие государственные дела. Разница в определении торгового оборота является продуктом нескольких факторов, среди которых можно отметить различные методики расчета, колебания валютных курсов и другие.

– Несырьевой экспорт из Казахстана в Китай составляет 40% поставляемых товаров, в то время как доля несырьевого импорта из Китая – 98%, то есть в Китае остается большая добавленная стоимость. Если говорить об увеличении несырьевой составляющей казахстанского экспорта, то что, кроме углеводородов и металлов, мы можем поставлять в Китай?

– Китай входит в тройку наиболее обширных государств в мире, в то время как Казахстан – самая большая по территории материковая страна. Исходя из этого, остро встают вопросы логистики, именно она – главный барьер на пути движения казахстанского товара в Китай. Для Казахстана расстояние до моря превышает 3–4 тыс. км, и отправлять товары самым дешевым морским путем в самый развитый район Китая – на Восток, где располагаются Пекин, Шанхай и другие крупные города – не представляется возможным. А пропускная способность пунктов Хоргос и Достык низкая для больших партий.
Кроме того, наш товар преодолевает большие расстояния, компаниям приходится платить по $100 за тонну до любой точки Китая, тратить время. Развитым прибрежным районам, с высоким спросом на любой товар, легче привезти его морем, по более низкой цене и за более короткие сроки. В то же время в Китае прослеживается тенденция по развитию запада страны. Это регион, включающий в себя десять провинций с общим населением в 300 млн человек. Думаю, что эта часть Китая является основным рынком для казахстанской продукции.

– То есть, наша продукция никогда не сможет попасть в восточный Китай? Тогда зачем нам открывать представительство в Пекине?

– Доставка любого казахстанского товара, даже продукта высоких переделов, в экономическое ядро Китая дорога, и не оправдывает себя. Так как развиваются все окружающие регионы, думаю, что такая ситуация будет сохраняться всегда. Относительно Пекина – Китай очень централизованное государство, и все важные вопросы приходится решать через столицу. У большинства крупных компаний, работающих в любом регионе КНР, есть свое представительство в Пекине.

– И все-таки, Сакен, что Казахстан может поставлять в Китай, кроме полезных ископаемых?

– Наше агентство выявило перечень казахстанских товаров, потенциально конкурентоспособных на китайском рынке. Как правило, это полуфабрикаты, которые подлежат окончательной переработке в Китае. Среди них топс, переработанная кожа, сера и другие продукты легкой промышленности. Всего в списке порядка пятидесяти позиций, в перспективе еще примерно двести. На фоне огромного китайского рынка это количество весьма незначительно. К сожалению, в Казахстане нет товаров, кроме сырья, которые сегодня могут быть конкурентоспособными на китайском рынке. Главные причины – высокая конкуренция и слабая узнаваемость казахстанских брендов. Открывая представительство в Пекине, мы намерены помочь казахстанскому бизнесу преодолеть эти барьеры.

– Вы говорите, что поставлять в Китай мы можем только полуфабрикаты. Но ведь нынешняя государственная политика в области индустриализации требует увеличения количества переделов на территории Казахстана. Как ваша стратегия согласуется с ГПФИИР?

– Сразу хотел бы отметить, что главная задача индустриализации – повышение жизнеспособности казахстанских товаров на международных рынках. К примеру, после мойки шерсти казахстанские производители отправляли ее в Кыргызстан, в Токмак. Там ее обрабатывали, и делали в итоге ширпотреб, который экспортировался в другие страны.

Конечно, Казахстан должен идти по такому же пути: перерабатывать шерсть в топс, топс в пряжу, пряжу в ткани – и в итоге шить одежду. Но, во-первых, это требует финансовых вливаний, и, во-вторых, такие казахстанские товары пока не являются брендом даже в близлежащих регионах. Нам только предстоит борьба за рыночную нишу.
Для этого нам необходимо привлекать китайских инвесторов, которые придут со своими технологиями и создадут совместные предприятия с казахстанскими предпринимателями. В перспективе это позволит отечественным компаниям без особых затруднений выйти на обширный китайский рынок.

– Вернемся к логистике. Как Вы оцените транспортную составляющую казахстано-китайских торговых отношений? Что необходимо изменить?

– Ситуацию нельзя назвать идеальной. Приведу пример. Недавно мы вышли на крупнейшую компанию в Китае и мире по глубокой переработке угля. Рассказали о имеющихся в Казахстане запасах угля, предложили бизнес-направление: они смогут прийти, создать совместное казахстано-китайское предприятие, получат всемерную поддержку. С их стороны необходимы технологии и специалисты.

Если удастся поставить производство, то продукция пойдет обратно на китайский рынок, который в ней нуждается. Наши партнеры проанализировали, и согласились, планируя самостоятельно привлечь финансы и построить крупное предприятие с самыми современными технологиями. Однако они задались лишь одним вопросом: есть ли в Казахстане соответственные логистические возможности. В данный момент транспортные направления расположены в форме бутылки – сужаясь из КНР в РК: китайская продукция хорошо заходит в Казахстан, но наши товары имеют проблемы с выходом в Китай. Среди проблем можно назвать разницу в ширине железнодорожной колеи, скорость обработки товаров на таможенных пунктах и другие.

Тем не менее, китайские парт-неры готовы проинвестировать и логистические проекты. Если предприятие будет находиться недалеко от границы, они могут построить отдельную линию железной дороги, чтобы удобно было вывозить готовую продукцию. Думаю, что это направление перспективно. В Казахстане есть много крупных заводов по переработке полезных ископаемых, однако большинство из них советского типа.

– А как же коррупция? Ведь совсем недавно на Хоргосе была разоблачена целая преступная группировка из числа сотрудников таможни.

– Не хотелось бы давать каких-то политических комментариев. Скажу лишь, что для крупного сырьевого экспорта обнаруженные коррупционные явления не являются помехой. А несырьевой экспорт слишком мал, и страдает от ряда других проблем.

– Получают ли казахстанские сырьевые или несырьевые компании какие-то льготы в Китае?

– Конечно, Казахстан и Китай близкие соседи и торговые парт-неры. Но Китай – член ВТО, и никаких льгот ни казахстанским, ни каким-либо другим компаниям не предоставляет.

– В чем принципиальная разница в условиях ведения бизнеса в Китае и Казахстане?

– В Китае у бизнеса есть проблемы, но они, как правило, здоровые. Одна из них – сильнейшая конкуренция. Огромное количество предприятий открывается ежегодно в одних и тех же отраслях. В таких условиях выживают только сильнейшие компании. В Казахстане же очень маленький рынок, высокая себестоимость товаров – и даже крупные предприятия, при полном отсутствии конкуренции, не всегда способны остаться на рынке.

– Как создание Таможенного союза повлияло на развитие торговых отношений? Как к этому относятся в Китае?

– Китай – безусловный сторонник вступления Казахстана в ВТО. Конечно, запуск Таможенного союза добавил проблем. Но в Китае ко всему относятся по-философски. Недавно мне довелось прочитать статью в китайской прессе, опубликованную торговым представительством КНР в Казахстане. Там было отмечено, что появляются определенные сложности, на первом этапе будут проблемы, но в целом это положительный факт. Почему? Потому что в Китае идет повышение имиджа китайского товара. И в порядке естественного отбора на рынке ТС выживут сильнейшие китайские компании, и они смогут найти достойную нишу на перспективу.

Подчеркну, что повышение качества товара становится национальной идеологией. На государственном уровне ведется борьба с подделками, браком.

– А готовы ли наши бизнесмены ехать в Китай, открывать там производство и работать на местный рынок? Возможно ли выгодное привлечение кредитных денег в Китае?

– Давайте еще отметим целевой регион. Сейчас, в соответствии с государственной программой развития западных территорий, богатые восточные провинции дотируют бедные западные, взят курс на сокращение разницы в уровне жизни. Локомотивом развития западного региона является провинция Сычуань с населением в 90 млн человек. Географически – это конечный пункт на китайской территории, куда наши логистические возможности позволяют доставлять товар. Также целью является Синцзянь-Уйгурский автономный округ (СУАР), однако экономика этой области перенасыщена предприятиями, работающими с Казахстаном, так что резкого рывка ожидать не стоит.

Сейчас в Китае присутствует незначительная часть казахстанских компаний, всего около 50, причем меньшинство из них занимается выпуском продукции. Одно из них – «РайымбекБоттлерз», которое планировало открывать в СУАР производство соков. Однако местный рынок не был готов принимать их продукцию. В Китай недавно пришли такие бренды, как Coca-Cola и Sprite, потреблять казахстанские соки население не готово. Также есть стабильное предприятие по выпуску колбас халал. В СУАР располагается предприятие по выпуску строительных материалов, работающее за счет местной дешевой рабочей силы, причем отправляет свою продукцию оно в Казахстан. Предприятий, работающих на Китай, практически нет.

Отмечу, что многие казахстанские бизнесмены хотят работать в Китае, но там нет конкурентных рыночных преимуществ. Финансирование привлечь очень сложно, так как у китайских банков очень строгие требования по залогам.

– Сакен, не будем говорить о политике, но ведь стоит признать, что в Казахстане, особенно в последнее время, сильны экономические антикитайские фобии, связанные с проникновением китайских инвесторов в нефтегазовый комплекс страны. Что Вы думаете об этом?

– В Китае громадное население, составляющее четверть населения планеты. И у этих людей есть такое же право жить и потреблять ресурсы, как и у нас с вами. В настоящий момент компании из КНР владеют в Казахстане собственностью в той же доле, к которой стремятся по всему миру, так что бояться того, что Казахстан – первая жертва, не надо. Тем более, что китайцы пока приходят только в нефтегазовую отрасль. Ведь ежегодное потребление нефти в Китае составляет 400 млн тонн, причем внутри страны производится всего 200 млн тонн. Остальное импортируется. Даже имея потенциал поставки в 20 млн тонн нефти в год, Казахстан будет закрывать лишь 10% китайских потребностей. Так что официальный Пекин будет искать и ищет другие источники углеводородов, это естественный процесс удовлетворения потребностей, а не экспансия. Причем, покупать нефть в арабском мире они пока, по большому счету, не начали, учитывая сложную политическую ситуацию в этом регионе.
Таким образом, целенаправленная экспансия маловероятна. Казахстанское правительство четко мониторит ситуацию, защищая национальные интересы.

– Одной из угроз в Казахстане называют массовую трудовую миграцию китайцев. Вы говорили, что уровень зарплат в Китае достиг казахстанского уровня. Прекратятся ли имеющиеся легальные и нелегальные миграционные потоки из Поднебесной?

– Да, уровень зарплат играет существенную роль. Кроме того, учитывая бешеный рост экономики, китайцу легче найти работу в самом Китае, чем ехать в Казахстан. Сейчас китайским работодателям в Казахстане тяжело найти сотрудников из числа соотечественников – мало кто из китайцев желает ехать в далекий Казахстан на заработки. К тому же, казахстанское законодательство постоянно ужесточается, требуя найма местных рабочих.

Тем не менее, китайские компании стараются привлечь работников из Китая по соображениям эффективности. Все-таки следует признать, что, работая восемь часов в сутки на ежемесячную зарплату в $500, китайские рабочий делает больше казахстанского. Ведь тут мы живем не только работой, строим повседневные планы вне работы, отдыхаем. Китаец же, работая вахтовым методом, приезжает зарабатывать. Он идет спать в общежитие и думает о работе, постоянно сконцентрирован и мотивирован на сохранение рабочего места.

– Чем отличается китайская система образования от казахстанской? Можно ли назвать китайских инженеров более квалифицированными?

– Если в Казахстане на одно бюджетное место претендует 4–5 человек, то в Китае эта цифра доходит до 100. Уже на этапе поступления, начиная со школьной скамьи, производится отбор, так что в университет приходят только самые подготовленные. Тем более, что китайские студенты очень мотивированы. В обществе бытует мнение, что нельзя научить, можно лишь научиться. Кроме того, власти жестко пресекают любые проявления коррупции в системе образования, что положительно влияет на качество. Внимательно Китай относится к национальным меньшинствам, для них предусмотрены специальные квоты. То есть, казах из СУАР имеет больше возможностей получить образование, чем ханец. После выпуска инженеров ожидает жесткая конкуренция на рынке, и ради выживания они вынуждены постоянно развиваться.
Таким образом, стоит признать, что китайские инженеры в целом сильнее, чем казахстанские.

– Любая организация ставит перед собой какие-то цели. Какие целевые индикаторы ставит перед собой KI, открывая представительство в Пекине? В каком случае можно будет сказать, что вы добились успеха или провалились?

– Открываемое представительство ориентировано на малый и средний бизнес, крупный бизнес может и сам входить на любые рынки. Наша задача – содействие экспорту и привлечение инвестиций в несырьевые сектора казахстанской экономики. В составе представительства четыре человека: два казахстанца, один из которых я, и два китайца, наличие которых диктуется китайским законодательством. Кроме того, местные специалисты лучше понимают китайскую специфику и помогут нам работать более эффективно. У наших бизнесменов нет знаний о Китае, отсутствуют финансы для развития производства. Мы хотим помочь им понять, как можно все это организовать.

Говорить об успехе нашей миссии можно будет по количеству конкретно отработанных запросов. Мы хотим повысить узнаваемость казахстанских товаров на китайском рынке. Сейчас идет регистрация в китайских государственных органах. Думаю, что официальное открытие состоится в июне текущего года

Направление – КитайПорядка 1 тыс. казахстанских компаний осуществляют экспортные операции. Из них почти 750 экспортируют обработанную продукцию. 57 товарных позиций несырьевого импорта Китая представляют собой потенциальную возможность для расширения казахстанского экспорта на $1,8 млрд. Это продукция таких отраслей, как машиностроение, сельское хозяйство и АПК, химическая и фармацевтическая отрасли, металлургия и легкая промышленность. Экспорт Казахстана в Китай в 2010 году, по сравнению с 2009 годом, вырос на 85% и составил $9,5 млрд, доля экспорта обработанной продукции увеличилась на 25% и достигла $2,9 млрд. Экспорт товаров с высокой добавленной стоимостью в Китай составил $150 млн.