Зачем правительство ввело Нацбанк в триллионные убытки?

С каждым годом Нацбанк все больше вовлечен в деятельность, которой, в принципе, не должен заниматься монетарный и/или финансовый регулятор. Его независимость снижается, а конфликты интересов растут. Это будет иметь негативный эффект на развитие экономики Казахстана.

24 мая Нацбанк опубликовал свою аудированную отчётность за 2017 год, которая еще раз показала, что у регулятора очень серьезные проблемы с независимостью и конфликтами интересов в его деятельности.

Причины громадных убытков Нацбанка

В целом, в 2017 году у Нацбанка был убыток в сумме 1,2 трлн тенге (примерно эквивалент 3,6 млрд долларов США). Практически целиком этот убыток произошел в результате финансирования затрат, направленных на оздоровление банковского сектора.

Нацбанк является государственной некоммерческой организацией и если в результате исполнения своих законных задач он получил убыток по отчету о прибылях и убытках, то в этом нет ничего страшного. Однако, когда регулятор получает убыток в 1,1 трлн тенге по операциям, которые не соответствуют его мандату, то тут возникают серьезные вопросы.

Напомню, что в феврале 2017 года правительство сделало громадные корректировки в республиканском бюджете, в результате чего его расходы были увеличены сразу на 31% или на 2,6 трлн тенге. Из этой суммы 2,1 трлн тенге были направлены на оздоровление банковского сектора (целиком на один Казкоммерцбанк). В свою очередь такая госпомощь Казкому была на 1,1 трлн была профинансировано за счет Нацфонда, а оставшаяся часть за счет роста государственного долга.

Со другой стороны, согласно финансовой отчетности Нацбанка, он в феврале 2017 года докапитализировал свой «Фонд проблемных кредитов» (далее ФПК) на сумму 470 млрд тенге, затем безвозмездно передал его в распоряжение правительства. ФПК затем был использован для оказания помощи Казкоммерцбанку. С учетом своих прошлых вложений в фонд, в результате этой передачи Нацбанк признал у себя убыток в сумме 507 млрд тенге, который практически целиком можно отнести как расходы на спасение Казкома.

Помимо этого, в 2017 году, в рамках оздоровления финансового сектора, Нацбанк оказал поддержку банкам, как он сам их называет «с существенным социальным значением», в сумме 654 млрд тенге на условиях субординированного долга со сроком погашения 15 лет и процентной ставкой 4% годовых. В примечаниях к финансовой отчётности регулятора говорится, что рыночная ставка по этим облигационным кредитам от Нацбанка должна была варьироваться между 15% и 20% годовых в зависимости от банка. В результате, из-за длинных сроков и очень низкой ставки по данным кредитам, Нацбанк в своей отчетности признал убыток в сумме 586 млрд тенге.

Интересно, что, зеркально, банки, получившие такую финансовую помощь от регулятора финансового рынка, признали у себя прибыль на этих кредитах. Это стало хорошо видно, когда были опубликованы их аудированные финансовые отчеты. Такие непонятные «финансовые подарки» для отдельных банков, в убыток Нацбанку на 1,8 млрд долларов США вызывает очень серьезные вопросы, но это отдельная тема для обсуждения.

Здесь важно отметить, что для финансирования докапитализации ФПК и для кредитования «социально значимых банков» Нацбанк не использовал валютные резервы или другие свои материальные активы. Для этого просто был «запущен печатный станок». Здесь не надо быть особым специалистом, чтобы понять насколько вредно это для экономики, особенно с учетом того, что эти государственные затраты не были включены в госбюджет и прошли мимо парламента и общественного обсуждения.

Монетарный и банковский регулятор не должен оказывать госпомощь банкам

22 мая этого года Нацбанк опубликовал Отчет по финансовой стабильности за 2015-2017 годы и в нем в частности говориться следующее.

«В соответствии с международным опытом, а также рекомендациями международных организаций, центральная роль в принятии решений по государственной поддержке при урегулировании проблемных банков отводится фискальным органам на основании заключения регулятора. В случае принятия положительного решения о поддержке таких банков, финансирование убытков должно осуществляться за счёт средств бюджета, а не средств центрального банка, по нижеследующим основаниям:

— во-первых, расходы и убытки на урегулирование проблемных банков по сути являются государственными расходами и финансированием. Данные расходы никак не связаны с проведением монетарной политики. Более того, использование средств центрального банка на урегулирование проблемных банков может вызвать конфликт интересов с эффективностью проведения такой политики. Соответственно, фискальные органы должны быть центром принятия решения и источником финансирования в данных вопросах. При этом решения должны приниматься с учетом фискальных приоритетов и заранее включаться в государственный бюджет;

— во-вторых, использование ресурсов регулятора вызывает конфликт интересов, поскольку регулятор не должен являться прямо или косвенно акционером регулируемых субъектов. Роль регулятора заключается в осуществлении регулирования и надзора.»

Таким образом, сам Нацбанк абсолютно правильно говорит, что он не должен был оказывать госпомощь банкам, поскольку это напрямую противоречит его функциям и приводит к большим конфликтам интересов. Тем не менее в 2017 он потратил на это 1,1 трлн тенге. Почему так происходит?

Независимость Нацбанка только на бумаге

Правительство официально через госбюджет отправило на оздоровление банковского сектора 2,1 трлн тенге, и тогда эта громадная сумма вызвала очень большой резонанс в обществе. Однако, с учетом затрат Нацбанка, фактически на спасение было направлено 3,2 трлн государственных средств. Для меня очевидно, что власти просто не решились провести полную сумму через бюджет и, в противовес мнению Нацбанка, заставили регулятора «запустить печатный станок» и заниматься задачами, которые противоречат закону и приводят к возникновению глубоких конфликтов интересов.

В соответствии с международным опытом Нацбанк, как монетарный регулятор и регулятор финансовых институтов, должен быть независим от исполнительной власти в проведении своей политики. К сожалению, у нас противоположная ситуация. Вышеуказанные примеры это уже давно не исключение, а правило, несмотря на то, что они напрямую противоречат функциям регулятора, указанным в законе о Нацбанке.

Из прошлых примеров достаточно вспомнить покупку Нацбанком акций НК «Казмунайгаз» на сумму 750 млрд. По курсу тенге к доллару на то время, в долларовом эквиваленте эта госпомощь для ФНБ «Самрук-Казына» была значительно больше, чем регулятор потратил на оздоровление банков в 2017.

Такая же ситуация продолжается и в этом году. Так, в начале года Нацбанку было поручено заняться ипотечной программой «7-20-25», что опять-таки напрямую противоречит его функциям. При этом, правительства в лице НУХ «Байтерек» уже давно занимается ипотекой и у него уже есть готовые государственные финансовые организации для этого. Так для чего нужно было задействовать Нацбанк для этого?

По всей видимости, это опять связано с тем, что в бюджете правительства не предусмотрены затраты на финансирование и субсидирование программы «7-20-25» и для этого опять «запустят печатный станок» Нацбанка. Это так же касается программы Нацбанка по рефинансированию валютных ипотечных кредитов.

Нужны серьезные реформы в монетарной и фискальной политиках

С точки зрения монетарной и регуляторных политик Нацбанка, у него очень серьезные проблемы с независимостью, с выполнением несвойственных функций, и с наличием большого числа серьёзных конфликтов интересов в его деятельности.

С точки зрения бюджетной политики у правительства очень серьезные проблемы с прозрачностью, полноценностью, и эффективностью государственного бюджета. Как говорилось ранее, все государственные затраты, которые финансировал Нацбанк, должны были проходить через бюджет, обсуждаться в парламенте и с общественностью, и должны был финансироваться только из трех источников: за счет налоговых доходов; трансфертов Нацфонда; или за счет роста госдолга. Запускать печатный станок по любому поводу, уже переросло в очень опасную привычку.

* Мнение редакции может не совпадать с мнением автора