«Контракта по гаубицам с Samsung еще нет, но Hyundai построит в Казахстане судоверфь»

Южная Корея входит в десятку крупнейших иностранных инвесторов Казахстана – с 1993 года эта юго-восточная страна вложила в Казахстан около $3 млрд (3,6% от общего объема). В ближайшие 2-3 года эта сумма может возрасти вдвое, причем корейские инвестиции имеют весьма разнообразный адрес – от строительства судоверфи на Каспии до туризма в Восточном Казахстане (к которому корейцы испытывают особенно теплые чувства, считая Алтай исторической родиной).

– Господин Ли, в мае прошлого года Казахстан с официальным визитом посетил президент Южной Кореи Ли Мен Бак и объявил о планах инвестировать в Казахстан более $5 млрд, а на этой неделе министр индустрии Цой Кен-хван совместно со своим казахстанским коллегой Асетом Исекешевым провел в Астане бизнес-форум. Уже есть какие-то конкретные договоренности?

– Самый большой проект моей страны в Казахстане на данный момент – Балхашская ТЭС (стоимость около $4,5 млрд – «Къ»). Это очень большой совместный проект, в котором будут применены самые современные электроэнергетические технологии, имеющиеся у корейских компаний. Так, мощность каждого из 4 энергоблоков будет по 660 МВт (в Казахстане пока наивысшая мощность энергоблоков тепловых станций – 500 МВт – «Къ»).
Также активно обсуждается сотрудничество в области IT-технологий. Республика Корея – мировой лидер в IT. Мы надеемся, что корейский опыт поможет Казахстану очень быстро развить эту отрасль у себя. Тем более, что ваша страна активно занимается в последнее время развитием электронного правительства, а Республика Корея по итогам 2009 года названа ООН страной с лучшим e-gov.
Через месяц в Сеуле пройдет саммит «Большой двадцатки». Республика Корея, в качестве председателя, попробует найти пути модернизации мировой финансовой системы, а также сыграет роль моста между развитыми и развивающимися странами.

– Во время встречи наших министров индустрии было подписано соглашение KAZNEX INVEST с Hyundai Engineering and Construction, а ранее вы говорили о том, Hundai будет строить в Казахстане судоверферфь. Насколько я знаю, ранее переговоры по строительству судоверфи велись с Samsung Techwin (дочерняя компания Samsung Group, специализирующаяся на тяжелой промышленности – «Къ»).

– Корейская компания намерена построить в Казахстане, недалеко от города Актау, на Каспийском море, многопрофильную судостроительную верфь. При этом предусмотрено обеспечение корейской стороной трансферта технологий и обучение персонала.
Хочу отметить, что Республика Корея уделяет большое внимание программам обмена знаниями. В рамках этих прог-рамм в прошлом году Казахстан посетили корейские эксперты, которые внесли вклад в подготовку пятилетнего плана индустриально-инновационого развития Казахстана.

– Южная Корея давно имеет атомные электростанции, но сотрудничество в этой области ограничивается пока лишь закупкой урана. Что мешает более активному сотрудничеству в области ядерных технологий?

– Действительно, атомные электростанции у нас начали строиться еще в 60-х годах, и в этом нам очень помогли США. Сейчас страна 40% всей электроэнергии получает с 20 атомных электростанций. И мы могли бы помочь Казахстану с технологиями, но тут следует учесть, что атомная энергетика очень дорога – стоимость одного реактора составляет около $2-3 млрд.

– А что с нашими оборонными контактами? После визита министра обороны Адильбека Джаксыбекова в Корею были сообщения, что Samsung Techwin поставит казахстанской армии самоходные гаубицы, а также поможет в модернизации танков и совершенствовании электронных систем управления войсками наблюдения и разведки.

– По этим соглашениям, к сожалению, не могу ничего вам сказать – конкретных договоренностей пока нет.

– Южная Корея – не совсем характерный для Казахстана иностранный инвестор: несмотря на присутствие в «десятке», вы очень мало представлены в сырьевом секторе. Хотя, насколько я знаю, собственного сырья в Корее практически нет.

– Действительно, более 90% энергоресурсов и металлов Рес-публика Корея импортирует. В том числе и из Казахстана – уран, ферросплавы, стальной прокат, железо, медь. Разумеется, у нас есть интерес к разработке казахстанских месторождений, но, к сожалению, не так много подходящих проектов. Так, наша национальная нефтяная корпорация KNOC в 2007 году создала совместное предприятие с «КазМунайГазом» по разработке месторождения Жамбыл в северной части Каспия. Сейчас на месторождении ведется разведка, и наша самая большая задача в ближайшее время найти там нефть.
Нашу национальную компанию KORES, отвечающую за ресурсы, интересуют уран и медь, но пока нет подходящих проектов. Некоторое время велись переговоры по вопросу разведки медного месторождения с СПК «Сары Арка». Но поиски продолжаются, и мы открыты для предложений по созданию совместных предприятий с казахстанской стороной в этой области.

– Но ведь у корейской стороны уже было такое СП – «Казахмыс», возникшее на базе «Жезказганцветмета» под управлением Samsung. Почему компания продала свои акции Владимиру Киму и ушла из СП?

– Таков был контракт с самого начала – корейская компания должна была помочь Казахстану в создании современной горнорудной корпорации, способной к глобальной конкуренции. Задача была выполнена, и контракт завершился.
Сейчас, кстати, осуществляется еще один металлургический проект – компания POSCO расширяет в Усть-Каменогорске титано-магниевый комбинат. Это будет современное производство по выпуску высококачественного титана.
Но корейский бизнес в Казахстане интересует не только тяжелая промышленность, но и сельское хозяйство, и туризм. Сейчас идут переговоры по созданию СП в северном Казахстане по выращиванию пшеницы.
Что касается туризма, то в апреле этого года я с группой из 25 человек из Кореи, а в августе с делегацией из 35 человек, специально ездил в восточный Казахстан, чтобы обсудить с акимом области Бердибеком Сапарбаевым некоторые совместные проекты в этой области. Знаете ли вы, что наши предки когда-то очень давно жили на Алтае, что у корейцев, казахов и монголов – общий корень? Наши старинные орнаменты и украшения почти одинаковы, с небольшими различиями. Поэтому в Республике Корея очень большой интерес к Алтаю, его посещают наши туристы и группами, и в одиночку.
Кстати, корейский бизнес уже работает в восточном Казахстане – в этом году будет запущен завод по производству крахмала. Уже несколько лет успешно работает СП «Аксу-Дзен» по производству биологически активных добавок на основе маральих пантов и лекарственных алтайских трав.
А всего в Казахстане на сегодняшний день работает уже 300 южнокорейских компаний.

– То есть, получается, в Казахстан инвестирует корейский малый и средний бизнес? И каков, на их взгляд, инвестклимат здесь для небольшого бизнеса? С какими проблемами он здесь чаще всего встречается?

– Проблемы, конечно, везде есть, но в Казахстане они, как бы это сказать… не очень серьезные. Количество корейских компаний, желающих работать здесь, продолжает увеличиваться. Большие трудности только у строительных компаний, но в этом виноват, конечно, мировой кризис.

– А как пережила кризис Корея?

– Да, у нас тоже была рецессия, но в этом году, по прогнозам, уже восстановится положительная динамика. Но нам было легче – мы свой первый большой кризис пережили в 1998 году. Этот опыт помог нам без больших потерь выйти из него в этот раз. Во всяком случае, банковская система, например, не допустила ни одного дефолта.

– Кстати, о банках. Чем закончилась история с главой Kookmin Bank Кан Чон Воном, которого обвинили в том, что из-за покупки казахстанского БЦК Kookmin потерпел убытки в $341 млн? Это как-то связано с коррупцией?

– Нет-нет, никаких коррупционных схем расследование не обнаружило, сделка была вполне чистой. Просто человек ошибся в прогнозах. Но кто знает, когда именно начнется кризис? БЦК – хороший бизнес в долгосрочной перспективе, как и вообще инвестиции в банковскую сферу Казахстана. Здесь уже работает и другой корейский банк – Shin Han Bank.

– В этом году в Казахстане стали собирать корейские внедорожники SsangYong. Корейский автопром имеет дальнейшие планы на Казахстан?

– SsangYong хорошо работает в Костанае, в Семее DAEWOO собирает автобусы, а в Усть-Каменогорске на заводе «Азия-Авто» собираются автомобили KIA.
Сейчас ведутся переговоры по вопросу строительства завода по производству автобусов в Алматинской области.
Совсем недавно Hyundai открыл производство легковых автомобилей в Санкт-Петербурге, мощностей которого вполне достаточно для всего Таможенного союза.

– В Казахстане имеется собственная, достаточно крупная и влиятельная корейская диаспора. Это помогает южнокорейскому бизнесу здесь?

– Конечно, помогает. В особенности это чувствовалось в 90-х годах. Однако в казахстанском бизнесе южнокорейских компаний работают как местные корейцы, так и казахстанцы других этнических групп.

– Кстати, почему Южная Корея после развала Советского Союза не предпринимала ничего похожего на немецкую, например, программу переселения соотечественников? Наши корейцы были несколько обижены таким индифферентным отношением.

– Думаю, причина в простых вещах. В Республике Корея живет 50 миллионов человек, а территория – в 27 раз меньше, чем в Казахстане. Там практически нет возможности переселенцу приобрести жилье и найти хорошую работу.

– В Казахстане во многих вузах изучают корейский язык, и это понятно – есть большая диаспора, есть активно работающий в стране южнокорейский бизнес. Но в Южной Корее казахстанский бизнес практически не представлен – за все эти годы размер инвестиций едва превысил $60 млн. Тем не менее там тоже недавно стали преподавать казахский язык. Кто его учит?

– Казахский язык преподают в двух университетах: в Университете Канг-нам и Корейском университете иностранных языков. Его учат будущие бизнесмены и культурные деятели, которые хотят работать с Казахстаном.

– По данным международных, да и местных исследователей, одной из серьезнейших проблем казахстанской экономики является коррупция. Корею тоже одно время сотрясали коррупционные скандалы, в том числе с участием высших должностных лиц государства. Но сейчас у вас – 13-я экономика мира и довольно небольшая коррупция. Как вам это удалось?

– Действительно, 20-30 лет назад коррупция в Республике Корея была серьезной проблемой. Но со временем становилось все больше регулирования и контроля. Рост экономики тоже сыграл положительную роль. Я думаю, Казахстану так же нужно время. Кстати, очень хорошо на снижение коррупции влияет полное внедрение электронного правительства. Если все таможенные оформления, все налоговые платежи будут производиться исключительно с помощью e-gov, коррупция неизбежно уменьшится.

– У Казахстана с Кореей, помимо общей, как выяснилось, исторической родины, есть и один общий большой сосед, который уверенно движется в мировые лидеры. В Корее это не вызывает таких опасений, как в Казахстане?

– Опасения довольно активно обсуждаются в СМИ. Некоторое охлаждение в наших отношениях вызвал и недавний случай, когда южнокорейское судно ВМФ было потоплено от северокорейской торпеды – Китай молчит об этом.
Но политические вопросы не мешают экономическим связям. Достаточно привести такую цифру – еженедельно между Республикой Корея и Китаем осуществляется около 900 прямых авиарейсов.

– До Казахстана Вы довольно долго работали в Москве. Чувствуются какие-то существенные отличия?

– Честно сказать, нет – все бывшие советские республики похожи друг на друга. Кстати, моя работа в Астане – это не первый приезд в Казахстан. Работая в Москве, я дважды приезжал в Алматы в 1993 году, привозил помощь от правительства Республики Корея. Встречал меня Касым-Жомарт Токаев, который был тогда вице-министром иностранных дел. Он благодарил и говорил, что это была первая помощь молодой стране из-за рубежа.

Динамика товарооборота

В 2007 году двусторонний товарооборот составил $800 млн (импорт – $550 млн, экспорт – $260 млн). В последующие годы он, в связи с кризисом, снижался. В 2008 году – $700 млн (экспорт – $350 млн, импорт – $350 млн), в 2009 году – $480 млн
За 8 месяцев 2010 года товарооборот составил $600 млн, прогноз на год – $850 млн, что выше даже докризисного уровня.