Три болевые точки экономики Казахстана, которые могут стать точками роста

Рекордно высокая базовая ставка, взлет потребительского кредитования и отсутствие инструментов валютного хеджирования лишают бизнес в Казахстане нормального горизонта планирования. Эти три фактора в значительной степени формируют текущий вектор развития экономики страны, сужая глобальные перспективы для Казахстана уже в обозримом будущем и формируя контур глубоких проблем. Но скорректировав эти направления векторов, можно качественно изменить и место страны на глобальном рынке, и локальную структуру экономику в лучшую сторону. 

Сейчас инвестиции в реальный сектор сжимаются, льготные ресурсы «съедают» крупные сырьевые компании, а предприятия, которые формируют экономику будущего, создавая действительно казахстанские товары с высокой добавленной стоимостью, голодают, испытывая дефицит капитала. 

Досым Бесбай, директор фонда Enlightenment Power Group, председатель наблюдательного совета школы PROMETHEUS SCHOOL, объясняет, почему политика Нацбанка превращает поддержку экономики в «капельное орошение», какие три решения способны запустить удвоение ВВП и зачем Казахстану срочно нужны не только дешевые деньги, но и инклюзивные институты.

Когда вместо инвестиций в будущее – расходы на «карамельки» 

– Базовая ставка в Казахстане находится на рекордном для страны уровне 18% – это наш исторический максимум. Почему, на ваш взгляд, регулятор так упорно опирается именно на этот инструмент?

– Классика такова: регулирование базовой ставки – основной способ влиять на ликвидность в стране. В нормальной ситуации это эффективный инструмент для борьбы с инфляцией и перегревом экономики. К сожалению, мы уже на протяжении четырех лет видим, что в Казахстане этот метод не работает. Повышение базовой ставки не дает нужного эффекта по инфляции, инструмент стал неэффективным.

– Почему? Где слабое место?

– В первую очередь, это дикий рост потребительского кредитования за последние три года. И то, что Нацбанк не смог профессионально обуздать этот рост, – его вина. Не хочу здесь лукавить. Да, были внешние экономические факторы, которые от нас не зависят, все это понятно. Но основной фактор все-таки рост потребкредитования более чем на 30% в год. Это оказывало сильное давление на инфляцию и именно поэтому, только повышая базовую ставку, Нацбанк не мог справиться с инфляцией.

Сейчас регулятор потихоньку начал закручивать гайки, и темпы роста потребительского кредитования чуть снизились. Но, по сути, помогать потребительскому кредитованию – это то же самое, как если семья свой бюджет тратит не на образование детей, а на отдых в Турции, например. Образование – это инвестиции, Турция – это проедание доходов. При высоких доходах в отдыхе за границей ничего плохого нет – кому-то комфортнее в Турции, чем на Алаколе. Но потребительское кредитование – это несозидательные траты. Это большой минус. Мы затаскиваем финансово неграмотное население в долговую яму.

Приведу другую аналогию: потребительское кредитование – это даже не поездки в Турцию, а мешки карамелек для детей. Это даже точнее: зубы портятся. То же самое с потребительскими кредитами – от них портится финансовое здоровье населения, люди реально страдают.

Если посмотреть на опыт успешных азиатских стран – Япония, Корея, Тайвань, частично Китай – то мы увидим там исторически очень высокий уровень сбережений. Это была одна из баз для экономического роста, одно из основных видов «топлива». Там поощряли не трату, а сбережения и инвестиции, развитие производства.

Жертвы высокой базовой ставки

– Кто больше всего страдает от высокой базовой ставки в нынешней конфигурации экономики?

– В первую очередь бизнес, особенно долгосрочные инвестиционные проекты. Население, набрав кучу потребительских кредитов, особой выгоды не получает – качество жизни в долгую не улучшается. Это не созидательные инвестиции, мы все проедаем. А созидательные вложения – это станок, оборудование, завод. Раньше можно было купить готовый завод, частично на свои, частично на заемные деньги. Сейчас это возможно только на свои: при кредите в 22% годовых завод не отбивается.

Поэтому повышение базовой ставки – большая ошибка. Мы плюс заменяем минусом. Нужно было бы поддерживать созидательные инвестиции, но у нас все наоборот.

– Но существуют же программы поддержки бизнеса, выдающие кредиты под небольшие проценты… 

– Да, но ресурсы там ограничены, кредитные лимиты постоянно снижают, и денег там элементарно не хватает. Да, фонд «Байтерек» делает очень большую работу, но его ресурсы ограничены, и многим перспективным сегментам не хватает этих финансовых ресурсов. Это капельное орошение экономики в ситуации, когда нужен массовый полив. 

В этой очереди за «низкими» кредитами конкурентами для нас, представителей среднего бизнеса, становятся гигантские горно-обогатительные комбинаты, где сумма одного займа – 200 млрд тенге и больше.

Если бы базовая ставка была ниже, крупный бизнес спокойно брал бы кредит в долларах под небольшой процент или в тенге под 12-13% годовых и не трогал бы льготные ресурсы от государства. Сейчас же крупный бизнес тоже идет за государственными субсидированными деньгами, вытесняя бизнес-игроков поменьше. Крупные сырьевые проекты быстро «съедают» лимиты.

Да, они приносят экспортную выручку. Но это экспорт сырья с маленькой добавленной стоимостью. А есть проекты, которые готовы производить и перерабатывать, пусть сначала даже на внутренний рынок, а в идеале – экспортировать готовую продукцию. И у них проблемы с доступом к субсидиям.

Мы, например, инвестируем в человеческий капитал, это вообще бесценно. Наш мультипликатор общественной пользы минимум 1 к 10: один доллар вложений дает десять долларов общего эффекта. Это, на мой взгляд, гораздо важнее, чем очередной сырьевой проект.

Возможно ли удвоить ВВП вручную? 

– Государство ставит задачу удвоить ВВП Казахстана – как это может быть реализовано при высокой базовой ставке и замедлении кредитования бизнеса? 

– Удвоить ВВП руками чиновников не получится. Никогда и нигде в ручном режиме не удавалось создать нормальный долгосрочный рост и тем более удвоить ВВП. Для этого нужно обеспечить доступ бизнеса к капиталу. Это одно из необходимых условий. Не единственное, но необходимое.

Как удвоить ВВП? В теории очень просто: нужно существенно увеличить долю инвестиций в ВВП. Но у нас обратная ситуация, в Центральной Азии у Казахстана один из самых низких уровней инвестиций к ВВП. Почему так? Есть две ключевые причины, и обе связаны с Нацбанком. Первая – базовая ставка. Вторая – непредсказуемый валютный курс.

Кто платит за риски курса тенге

– Что вы имеете в виду под непредсказуемым курсом?

– Несколько лет назад Нацбанк принял решение о свободно плавающем курсе, это мировая практика, мы тоже хотим быть «как все». Правда, при этом волатильность точечно сглаживается интервенциями. Эта парадоксальная ситуация порождает недоверие, долларизацию экономики.

Но есть одна мелочь – в этих развитых странах на рынке есть доступный инструмент валютного хеджирования, страхования рисков при колебании курса. У нас его нет. В результате не только зарубежные, но и местные инвесторы не могут планировать долгосрочные проекты. 

Представьте: иностранный инвестор заходит с $50-100 млн инвестиций. Он рассчитывает на денежный поток в тенге, который потом должен конвертироваться в доллары или евро. Если валюта нестабильна, он не понимает, что получит на выходе. И захеджировать этот риск, зафиксировать курс он не может. Зачем ему тогда заходить в Казахстан? Поэтому и необходимо решить вопрос с валютным хеджированием, это несложно сделать.

– Можно ли это реализовать в казахстанских условиях?

– В странах с развитой финансовой системой этим занимаются рыночные институты, но у нас рынок слабо развит, ликвидности мало. Значит, Нацбанк или специально выбранный оператор может предоставлять форвардные контракты на покупку долларов по фиксированному курсу инвесторам – и иностранным, и местным. Нацбанк, в свою очередь, хеджирует свои риски через нефтяные фьючерсы. 

Девальвация в Казахстане в основном связана с падением цен на нефть. Если нефть падает и тенге девальвирует, Нацбанк несет убыток по форварду, но зарабатывает на фьючерсе по нефти и компенсирует этот убыток. Если же тенге укрепляется, Нацбанк выигрывает по форварду, а по нефти имеет убыток – и опять-таки одно компенсирует другое. Мы уже делали расчеты методом Монте-Карло: при форварде на $100 млн математическое ожидание убытка или прибыли не превышает 6% от суммы контракта в доверительном коридоре 95%. То есть риск контролируемый.

Поскольку именно Нацбанк был инициатором свободно плавающего курса, логично, чтобы он же предоставил и инструмент хеджирования.

Чужие уроки и мировой опыт

– Что даст этот механизм?

– Пойдут инвестиции. И не только иностранные, но и местные. В любой стране основные инвестиции все-таки делает местный бизнес. Да, в конце 90-х – начале 2000-х у нас была волна крупных иностранных вложений, но последние годы львиная доля – это местные деньги. В том числе те, что сейчас лежат за рубежом, и те, что держат здесь, но не видят смысла вкладывать – потому что не понимают перспектив в тенге.

Иностранные инвестиции важны не только сами по себе. Это, как правило, «супер-смарт деньги»: вместе с капиталом приходят технологии, организационная культура, доступ к внешним рынкам, бренды, стандарты качества. Отдача от таких инвестиций намного выше.

Сингапур во многом вырос именно благодаря приходу крупных транснациональных корпораций, это дало рост производительности и эффективности. Вот вам ответ, как удвоить ВВП: 

• обеспечить доступ к капиталу, 
• создать инструмент хеджирования
• убрать барьеры.

Последнее не менее важно – убрать ненужную бюрократию. Бизнесу и так тяжело работать. Чем меньше времени и ресурсов уходит на согласования, подключения, бумаги, тем выше эффективность. Это напрямую влияет на рост ВВП. Деньги тут не нужны, нужна политическая воля. В идеале еще бы создавать инклюзивные институты управления – и тогда Казахстан может сделать очень серьезный рывок.

— Почему? Как они усилят эффект? 

– В 2024-м году Нобелевскую премию получили экономисты, двое из которых – авторы книги «Почему одни страны богатые, а другие бедные», Дарон Асемоглу и Джеймс Робинсон. Изучив 500 лет истории, они показали: ключ успешного развития страны – в инклюзивных институтах. Есть экстрактивные институты, работающие на элиту, а есть инклюзивные, вовлекающие широкие слои общества в экономическую и политическую жизнь. Страны, которые четко выбрали инклюзивный путь, вырвались вперед.

В нашем контексте это значит: если мы хотим расти как страна, нам нужны не только низкая базовая ставка и валютный хедж, но и такой же системный переход – от экстрактивных институтов к инклюзивным. 

Куда сдвигается горизонт планирования бизнеса

– При наших таких условиях – высокая базовая ставка, отсутствие хеджирования – что происходит с горизонтом планирования бизнеса? Он сокращается?

– Возникает дефицит оборотного капитала. Знаю производителей, которые нуждаются в оборотке постоянно, чтобы произвести товар, отгрузить, дождаться оплаты. И вот сейчас они не могут эту оборотку собрать, она «вымылась», и у них нет доступа к кредитному капиталу. Как следствие – они не могут загружать свои производственные мощности и выпускать продукцию, вынуждены существенно сократить объем заказов. Это страшная для экономики вещь.

Другая ситуация: если вы хорошо работаете, качественно, есть спрос на вашу продукцию, вам нужно расширяться, дополнительные мощности запускать, покупать линии, строить заводы. Для этого нужны длинные деньги. Их сейчас нет. И бизнес стоит на месте или деградирует. Эффект этого мы увидим через несколько лет, и это будет больно. 

– Если текущий расклад сохранится длительное время, то… 

– Произойдет сужение производственных мощностей в масштабах страны. Нас ждет закрытие предприятий, закрытие компаний. Внутри компаний пройдет оптимизация и закрытие частей производства. Потеря рабочих мест. И это очень печально. Самое неприятное – это происходит на фоне, когда объективно есть спрос на вашу продукцию или услуги, вы хотите расширяться, но у вас нет доступа к капиталу. Эти бизнесы, активные сегодня, – «дойные коровы» в будущем, но кормить их надо сегодня, дать условия для роста и развития. Это вопрос стратегического развития экономики. 

Подчеркну: многие развитые страны нам завидуют. Им бы наши проблемы: у нас экономика растет за счет положительной демографии. У нас тренд хороший, но мы неэффективно решаем вопросы роста. Нам нельзя стоять на месте, иначе предприятия, работающие в конкурентной среде, создающие продукцию высокой переработки, будут закрываться. А сырьевой сектор ограничен, у него со сбытом все больше проблем в глобальной экономике. 

Рост из боли: три точки роста 

– Если говорить о быстрых шагах, что может дать эффект уже в течение года?

– Вопрос магический, но решения есть. Первое, самое быстрое: до минимального уровня сократить темп роста потребительских кредитов. Это сразу снизит инфляцию.

Сразу после этого постепенно снизить базовую ставку, до 9%. Кстати, министерство национальной экономики оптимальным считает базовую ставку на уровне 10%, это очень близко к нашему видению. Тогда ставки становятся 12-13% годовых. Появятся финансовые ресурсы, и их будет гораздо больше, чем государственные институты развития могут предоставить. Рынок даст гораздо больше возможностей предпринимателям, чем госфонды. Это даст возможность институтам развития поддержать отрасли, которые сами в условиях рынка растут медленно. Это как раз подсказывает корейская, японская, китайская модели развития. Эти страны активно субсидировали экспортеров готовой продукции и завоевывали глобальный рынок. Нам тоже этим надо заниматься.

Резюмируя, подчеркну: малый и средний бизнес – машина нашей экономики, и сейчас она замедляет ход, еле двигается. Не надо ее нагружать. Нужно создать условия для набора скорости, растить «дойных коров», а не разменивать перспективы на фантики от «карамелек».