Я не могу понять одну вещь. Почему многие левые поддерживают политику нынешнего правительства Греции. Ведь речь идет, по сути, как мне кажется, о банальном хищничестве. Понятно, почему это должно нравится классическим империалистам (такое опускалово для ЕС, пытающегося быть "выше" старого империализма), но для левых - нелогично.
Поясню. Греция - богатая страна (по ВВП на душу населения или по душевому доходу) по сравнению не только с Конго и Малави, но и со всеми постсоветскими странами. Она очень богата по сравнению с Россией, Китаем или Индией. Она, к тому же, имеет беспрецедентные ресурсы в виде климата, рекреационных ресурсов, стратегического положения, и т.п. И эта страна годами привлекает огромные объемы заемных средств, тратит их, и не может расплатиться, чем, по сути, оттягивает на себя определенную долю мирового пирога, отнимая ее у действительно бедных.
Теперь же Греция пытается продлить такое положение и использует процедуры и ценности ЕС, по сути, чтобы парализовать его работу. Так вот, я бы полностью понял, если бы так вела себя действительно бедная страна. И я не понимаю тех левых (и либералов по англосаксонскому определению понятия), которые не видят такое простое обстоятельство.
Что там есть, так это то, что страны Южной Европы отказались в свое время от девальвации как традиционного средства решения своих социально-экономических проблем, когда вошли в зону евро. Понятно, что экономика Греции и даже Италии - не немецкая. И политика особая, без девальвации им тяжело. Ну так выйдите добровольно из зоны евро, чтобы девальвировать на здоровье, когда вам нужно, это, на мой взгляд, будет честнее.
В книге Ле Гоффа про рождение Европы написано, что Карл Великий не умел писать, но он понимал роль науки и образования в деле легитимации власти, в обеспечении ее международного престижа. То же самое я читал и про Тамерлана. Любопытно, что это было в эпоху, когда ни в военном деле, ни в экономике наука никакой роли не играла, скорее, наоборот, мешала.
Сейчас же мы живем в постиндустриальную эпоху, когда общепризнанно, что наука и образование являются ключевыми факторами и эномического развития и повышения военной мощи и международного влияния. Но - современные элиты, которые умеют читать, всего этого явно не знают. Тут они уступают не умевшим писать Тамерлану и Карлу.
В географическом разрезе здесь особенно заметно постсоветское пространство, Запад тоже двигается в этом направлении. Более- менее неплохо только в быстрорастущих азиатских странах. Одно из возможноых объяснений - преобладание краткосрочного мышления. Типа, в долгосрочной перспективе то оно важно, но в течении года-двух выгоднее, наоборот, финансирование науке и образованию порезать. Причем так делают даже руководители, которые сидят на своих местах десятилетия. В принципе, соответствующа максима была сформулирована еще Людовиком 14: "после нас - хоть потоп".
Дурной пример заразителен. Политические убийства на постсоветском пространстве активизируются. В Стамбуле в четверг вечером убит один из лидеров таджикской оппозиции Умарали Кувватов, сообщают турецкие СМИ. Его жена и двое малолетних детей доставлены в больницу с признаками отравления.
Афганский министр горнорудной и нефтяной промышленности Дауда Шаха Саба заявил недавно, что официальный запуск проекта газопровода Туркменистан – Афганистан – Пакистан - Индия (ТАПИ) ожидается в течение двух месяцев. В ходе беседы с журналистами в Кабуле он сказал, что на совещании по вопросу TAPI в Исламабаде было принято решение о том, что лидер консорциума будет окончательно определен в ближайшее время с тем, чтобы незамедлительно начать проект.
Политическая ситуация в Узбекистане в настоящее время отличается достаточно высокой степенью неопределенности. Напомню, что неопределенность в политологии – это ситуация, когда возможные исходы событий могут прогнозироваться с очень большим разбросом. Более того, неопределенность отличается от рисков тем, что она очень трудно поддается каким-то измерениям и анализам.
Неопределенность – это просто ситуация когда эксперты толком ничего не знают, и даже построить какие-то более или менее корректные сценарии и прогнозы очень трудно. К сожалению, в ситуации неопределенности начинают процветать разного рода «теории заговоров» и слухи, в том числе, самые невероятные.
Вышесказанное характеризует все, что нормальные эксперты могут в настоящий момент сказать о перспективах развития внутриполитической ситуации в Узбекистане. В настоящий момент в оппозиционных источниках информации муссируются слухи о плохом здоровье Ислама Каримова, который считается долгожителем постсоветской политики. 30 января Каримову исполнилось 77 лет, Узбекистаном он правит уже 26-й год. Каримов – это человек, с которым справедливо ассоциируется относительная политическая стабильность, существующая в современном Узбекистане. Он сумел, в частности, не допустить расползания на территорию страны гражданской войны в соседнем Таджикистане (в 1990-е гг.) и постоянного конфликта в Афганистане, жесткой рукой подавлял исламский экстремизм и внутриклановые конфликты, обеспечил многовекторную внешнюю политику с дистанцированием от основных великих держав, чем укрепил государственный суверенитет.
Политическая неопределенность, связанная с Узбекистаном, в основном, приняла вид слухов о состоянии здоровья президента Каримова. Это – обычная ситуация в моноцентричных политических системах: слишком многое в них зависит от одной личности.
Ранее узбекская оппозиция сообщала, что Каримов впал в кому. По данным "Народного движения Узбекистана", 28 января "примерно в 20.30 за ужином в резиденции "Куксарой" президент Ислам Каримов потерял сознание" и находился в состоянии комы также 29 января.
Однако, как и ранее, когда активно распространялись подобные слухи (а это было в 2009 и 2013 гг.), они оказались преждевременными. 5 февраля в прессе появился подписанный Исламом Каримовым указ "О создании Министерства по развитию информационных технологий и коммуникаций". 6 февраля участники съезда Либерально-демократической партии Узбекистана выдвинули его кандидатом в президенты. В работе съезда, по сообщениям в прессе, принял участие и выступил на нем сам Каримов.
Для всех наблюдателей совершенно очевидно, что если каких-то действительных проблем со здоровьем у президента нет, то выборы он выиграет. Никаких серьезных оппонентов у него нет, да, в условиях сложившейся в Узбекистане политической системы, их и не может быть, в принципе. Поэтому вопрос о президентских выборах можно оставить в стороне, как чисто декоративно-оформительский и никакого отношения к реальному политическому будущему страны не имеющий. Выборы в рамках политической системы Узбекистана – всего лишь легитимация власти уже существующего лидера, облечение ее дополнительной аурой народной поддержки, впрочем, хорошо заранее организованной.
Действительно важный момент неопределенности – каково будет состояние здоровья президента Каримова в будущем? Сможет ли он продержаться еще один срок? В истории были примеры престарелых лидеров и на Западе (например, канцлер ФРГ Конрад Аденауэр руководил страной до 87 лет, причем делал это очень эффективно), и за его пределами (президент Доминиканской республики Хоакин Баллагер правил до 90 лет, причем, уже будучи слепым). Если сравнивать Каримова с этими политическими долгожителями, то, теоретически, он может еще продержаться и один-два срока. Еще большие перспективы могут открыться, если сравнивать Каримова с восточноазиатскими лидерами, которые назначали преемников, но продолжали неофициально осуществлять руководство по некоторым самым важным проблемам. Такая «экономия сил» позволяла прожить, – причем, и физически, и в политике, - дольше. Так, бывший председатель КНР Ден Сяопин, умер в таком статусе в возрасте 93 лет.
Правда, вряд ли такая трансформация возможна в Узбекистане, там, скорее всего, лидер должен будет сохранять свой пост и контролировать ситуацию целиком до самого конца. Правда, определенное перераспределение власти в Узбекистане уже идет, в частности, для этого было проведено усиление полномочий парламента.
Что касается преемника, то, как и всякая жесткая моноцентричная система, узбекская власть не сумела его пока «создать». Здесь тоже есть лишь слухи, во многом, недостоверные. Среди наиболее вероятных кандидатов - глава госбезопасности Р. Иноятов, премьер-министр Ш. Мирзиёев, его заместитель Р. Азимов и др. Очевидно здесь лишь одно, государство возглавит тот, кто станет официальным преемником, назначенным либо лично президентом, либо, в случае неожиданной смерти последнего, выбранный внутри узкого круга нынешней элиты. Очевидно, что очень слабая либерально-демократическая оппозиция этому точно не сможет помешать; она, в основном, находится в изгнании, и влиянием на народные массы не обладает.
Исламская оппозиция влиятельна, и у нее есть реальная сила – базирующиеся в Афганистане отряды Исламского движения Узбекистана и другие силы, в том числе, и воюющие в Сирии и Ираке на стороне Исламского государства. Но эта сила не никак не сможет в краткосрочной перспективе навязать стране в качестве лидера своего представителя. Она получит лишь дополнительный шанс воспользоваться общей дестабилизацией обстановки в случае неожиданной смерти Каримова (если такая вообще произойдет).
Еще один широко обсуждаемый экспертами вопрос: насколько смена лидера в Узбекистане может привести к дестабилизации. Здесь, к сожалению, тоже пока неопределенность. Скажем, неожиданная смерть Туркменбаши в соседнем Туркменистане и достаточно сложная ситуация, в которой к власти пришел Гурбангулы Бердымухамедов (хотя он и был формально человеком № 2 в государственной иерархии, но, согласно правовым нормам, не был официальным преемником), не помешали создать вполне консолидированный режим (даже по сравнению с режимом Туркменбаши).
Сейчас есть четыре обоснованных опасения относительно судьбы Узбекистана:
1. Смена президента может привести к активизации межклановых конфликтов, которые имеют место и сейчас, хотя они и «придавлены» силой главы страны;
2. Может серьезно воодушевиться и активизироваться радикальная исламская оппозиция, тем более, что этому способствует и тяжелая экономическая ситуация на постсоветском пространстве, в целом, и в Узбекистане, в частности, а также - политическая ситуация в Афганистане и на Ближнем Востоке, где возникло Исламское государство.
3. На Центральную Азию может перейти хаос из соседнего Афганистана по широко обсуждаемому «сценарию домино». При этом «впадение в нестабильность» Узбекистана как центрального государства Центральной Азии будет означать начало общерегионального хаоса.
4. Может активизироваться соперничество великих держав и попытки давления на Узбекистан со стороны (уже сейчас это наблюдается в связи с конфликтом вокруг Украины и общим усилением борьбы за влияние на постсоветское пространство между Россией и Западом, Китаем и Западом).
К счастью или к несчастью, но пока никакой достаточной информации относительно реалистичности всех этих опасений нет. Есть лишь неопределенность и создаваемые ею риски для соседей Узбекистана, к числу которых можно отнести, в том числе, Казахстан и Россию. В любом случае, в состоянии неопределенности соседям надо готовиться к любым, в том числе, и самым худшим сценариям.
В последнее время наблюдается активизация отношений Астаны с Западом по военной линии. В Казахстане должны пройти совместные с США военные учения "Степной орел-2015". Сразу после маневров, по словам посла Эстонии в Казахстане, ожидается посещение этого государства представительной делегацией НАТО. Диппредставительство Эстонии с 2015 года стало одновременно контактным посольством НАТО в Казахстане. В этой связи в российской прессе стали появляться комментарии о том, что Астана посылает Москве некое «предупреждение» о возможности смены ориентиров. На мой взгляд, эта точка зрения – явное преувеличение. Для понимания этого надо рассмотреть все вышеописанное в контексте традиционной многовекторной политики Казахстана.
Казахстан традиционно имеет многовекторную внешнюю политику. Она заключается в том, что Астана одновременно дружит с Россией, КНР, западными и исламскими государствами. В принципе, многовекторная политика не оригинальна, она проводилась в 50-70-е гг. многими недавно получившими независимость колониальными государствами («Движение неприсоединения»). После распада СССР эту политику взяли на вооружение и все постсоветские государства. Даже сама Россия проводила эту политику до примерно середины 2000-х гг., когда президент В.В. Путин под влиянием ряда важных обстоятельств, которые в данном тексте не место и не время разбирать, взял курс на усиление конкуренции с Западом.
Специфика политики Казахстана, - и здесь надо отдать должное политическим талантам президента страны Н.А. Назарбаева, который наложил на данный курс отпечаток своей личности, - заключается в том, что Астана равно дружественна всем. Такой курс, то есть, готовность со всеми равно дружить, сотрудничать и интегрироваться, в западной дипломатической традиции называется либерализмом (не путать с экономическим или внутриполитическим либерализмом).
Казалось бы, а разве многовекторность может быть другой?
Да, может, для понимания этого достаточно посмотреть на опыт соседнего Узбекистана, многовекторность в политике которого заключается в равном дистанцировании от ключевых центров силы в мире, а также – в периодических конфликтах с теми или иными ключевыми игроками (Западом, Турцией, Россией) и попытках противопоставить их друг другу. Этот курс в западной дипломатической традиции называется «реалполитик».
В чем военное измерение описанной выше равно дружественной всем политики Казахстана? Россия в силу соседства, тесных экономических, культурных и человеческих связей рассматривается как ключевой военно-политический партнер. Кроме того, только Россия после распада СССР была реально готова из всех крупных международных игроков к использованию своих войск и затратам крупных ресурсов в постсоветской Центральной Азии с целью стабилизации этого региона. В этой связи Казахстан является одним из основных союзников России в рамках ОДКБ и инициатором евразийской экономической интеграции.
Одновременно поддерживается баланс многовекторности в военно-политической области, что позволяет поддерживать независимость Казахстана не в ущерб интересам соседей. Астана сотрудничает по военно-политической линии с НАТО. В частности, Казахстан входит в совет Евроатлантического партнерства и участвует в программе "Партнерство ради мира". Еще одно направление военно-политического сотрудничества со всеми европейскими странами – формат ОБСЕ. Одновременно по мере возможности Астана развивает военно-политическое сотрудничество с многими азиатскими странами. Речь идет о связях с Китаем в формате ШОС и с многими другими азиатскими странами по линии Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (создание этого азиатского аналога ОБСЕ было инициировано Казахстаном).
Описанная выше политика очень хорошо работала на протяжении более, чем двух десятилетий с момента распада СССР. Она обеспечила Казахстану экономический рост и международный авторитет. Однако в связи с активизацией конфликта между Россией и Западом политика многовекторности всех постсоветских государств оказалась в кризисе. Это касается и Казахстана. Как дружить одновременно с государствами, которые являются противниками? Такой политический вызов для мировой истории беспрецедентен. Она знает нейтральные государства, но не знает государств, которые бы дружили и интегрировались со сторонами конфликта, не будучи в него непосредственно вовлечены. С этим обстоятельством и связана критика в адрес Казахстана, появляющаяся периодически в российской прессе.
Однако эта критика основана на слишком упрощенном восприятии ситуации, основанном на устаревшем опыте «холодной войны». «Россия против Запада» - это отнюдь не основная ось политики не только в современном мире, характеризующимся подъемом различных азиатских игроков (к ним, очевидно, не относится ни Россия, ни Запад, представляющие два разных варианта связанной с Европой христианской цивилизации). В частности, в Центральной Азии растет влияние не России и не Запада, а Китая. Выдвинутая председателем Си Цзиньпинем инициатива «Экономической зоны Шелкового пути» призвана политически оформить это влияние. Стоит отметить, что на Генеральной Ассамблее ООН по крымскому вопросу центральноазиатские государства, например, голосовали именно как Китай (т.е. воздержались), или вовсе не участвовали в голосовании, что, по сути, то же самое, что воздержание от мнения.
Ключевая угроза для России и Казахстана на южном направлении также исходит не от Запада, как в период «холодной войны», а от исламских экстремистов, в частности, из Афганистана и Исламского государства в Ираке и Сирии. Именно на борьбу с этим потенциальным злом и направлен сценарий учений "Степной орел-2015". В частности, по сообщению министерства обороны Казахстана, в ходе учений, которые пройдут в два этапа – в апреле и июле 2015 года, будут отработаны действия по организации общественного порядка, оцеплению населенного пункта и зачистке местности. "Также будут отработаны действия по соблюдению правил применения силы, проведению досмотра людей и автотранспорта, обнаружению взрывоопасных предметов, организации связи и правил введения переговоров по международным стандартам, военно-гражданских взаимодействий, оказание медицинской помощи и эвакуация раненых".
Итак, из всего сказанного выше следует простой вывод. Политика Казахстана в военно-политической области адаптирована к описанной мною сложной ситуации, сложившейся в мировой и центральноазиатской политике. Казахстану для сохранения стабильности в Центральной Азии надо сотрудничать со всеми ключевыми игроками. И это соответствует стратегическим интересам России, так как южный фланг РФ – очень уязвим для угроз со стороны религиозных экстремистов и международных террористов.
Дестабилизация Центральной Азии и, особенно, Казахстана, сделает Россию полностью беззащитной перед этим злом, так как прикрыть такую огромную границу, как российско-казахстанская, невозможно. Одновременно политика Казахстана соответствует и интересам Китая, заинтересованного в стабильности в Синцзяне, а также интересам Запада, нуждающегося в том, чтобы кризисная ситуация в Афганистане не расползалась дальше. Эта разумная политика Астаны столкнулась с очевидными трудностями, но пока реальной альтернативы ей не видно.
Директор иранской свободной экономической зоны «Энзели» Реза Масрур на заседании административного совета провинции Гилян, заявил о необходимости создания Совета сотрудничества свободных экономических зон прикаспийских государств и развития в регионе преференциальной торговли.
Глава ФМС России Константин Ромодановский сообщил, что число въехавших в Россию мигрантов в первые дни января 2015 года снизилось на 70% по сравнению с аналогичными периодом прошлого года. По его словам, снижение числа мигрантов связано с экономической ситуацией в стране и ужесточением миграционного законодательства. Экономический кризис в сочетании с обесценением рубля в России будет и дальше провоцировать отток трудовых мигрантов и частичное замещение их местной рабочей силой.
Я считаю, что подлинная евразийская интеграция - это союз России и Казахстана, причем, преимущественно, экономический, без навязываемой дугинской геополитики. Тогда мы вместе – Россия и Казахстан поможем друг другу экономически развиваться, а сами легко совестно устраним угрозы безопасности на юге, обеспечив там надежный "тыл". Все остальное - от лукавого, и скоро отсеется, как шелуха. Кризис все покажет. В частности, он уже показал поведение Александра Лукашенко во всей красе.
