Мифы о юане
Вот все нынче обсуждают включение юаня в СДР МВФ.
Вопреки популярному ажиотажу, хочу сказать, что это включение абсолютно ничего для мировых финансовых рынков не значит, и никаких серьезных экономических последствий иметь не будет. Это не более, чем символизм, политическая "хотелка" Китая — реальной готовности к либерализации юаня у компартии пока нет.
Знаете как состав корзины СДР влияет на решения мировых центробанков относительно того, в каких валютах держать резервы? Практически никак.
Знаете почему? Потому что СДР — это не более, чем Бреттон-Вудская реликвия, расчетная единица внутри МВФ. Нет никаких счетов, деноминированных в СДР. Нет никаких транзакций в СДР. Никто никому не платит в СДР, и, соответственно, никому юань просто так не нужен теперь от того, что он стал включен в СДР.
Юань играет роль исключительно в транзакциях, связанных с физической торговлей товарами. Доля деноминированных в юане мировых платежей по системе SWIFT занимает 2,5%, на пятом месте по популярности в мире. До японской йены, на четвертом месте, осталось немного, но даже до британского фунта с его 9% еще минимум десятилетие. К слову сказать, даже и этот размер деноминации торговых объемов в юане объясняется тем фактом, что минимум одной стороной в этих транзакциях являются китайские компании. Семьдесят процентов этих транзакций проходят через Гонконг. Никто в мире за пределами Китая, в юане друг с другом не расплачивается.
Включение в СДР само по себе никак не увеличивает "международность" юаня. Для того, чтобы участники мировых финансовых рынков начали держать больше юаней (за пределами торговых нужд), хранили сбережения в юанях, они должны ожидать, что юань сможет сохранять покупательную способность хотя бы в среднесрочном периоде. Светит ли это юаню, учитывая не очень веселую динамику фундаментальных факторов внутри Китая и массивный отток капитала?
Так же инвесторам необходимы гарантии ликвидности, глубины и доступа к оншорным финансовым рынкам Китая, включая денежный рынок. Ничего этого нет. Офшорные активы в юанях стагнировали в объеме за последний год. Общий размер может около 300-350 млрд. в долларовом выражении — капля в океане мировых финансовых рынков. Если бы это не было валютой конкретно Китая, и вопрос не имел бы никаких политических граней, то ни о каком СДР- статусе такой валюты даже и мысли бы не было по причине абсурдности. Никто не задумывается о включении, к примеру, канадского доллара в СДР, хотя его используемость в мире сравнима с юанем, если не больше.
Активы в юане не принимаются в качестве обеспечения для деривативных транзакций даже в Азии. Объем юаневых депозитов в Гонконге, самом большом агрегаторе таких депозитов за пределами материкового Китая, составляет 900 млрд. юаней, или 140 млрд. долларов, или всего лишь два Нацфонда РК. Даже для мировых центробанков юань доступен лишь в виде своп-линий, а не в виде прямой поставки. Несмотря на наличие у Китая права вето во вновь созданном Азиатском банке инфраструктурных инвестиций, участником которого является и Казахстан, этот институт решил выбрать доллар США в качестве основной валюты кредитования.
На самом же деле Китай сам задерживает рост "международности" юаня, так как понимает, что для этого нужна настоящая либерализация обменного курса, к которому компартия не готова.
Поэтому весь этот вздор про смену мирового финансового порядка и смещение доллара с трона мировой резервной валюты, и, тем более, смещения его юанем, абсолютна беспочвенна. А эксперты, которые в своих знаниях ориентируются на газетную информацию и геополитические рассуждения, при этом понятия не имея о global macro — не более, чем болтуны, выдающие себя за экспертов.
Польза от включения юаня в СДР конечно есть, потому что черта с два компартия сделала бы столько реформ на валютном рынке и рынке облигаций, если бы не морковка в виде шансов получить политический трофей включения юаня в СДР. Однако МВФ тут оказывает очень большой кредит доверия компартии. Как бы не пришлось потом с позором исключать юань из корзины.
