Почему Катару интересны инвестиции в Казахстан

Недавний визит президента Касым-Жомарта Токаева в Катар сопровождался подписанием серии инвестиционных соглашений. Постараемся понять, почему инвестирует именно Катар, почему именно в Казахстан и почему именно в эти проекты.

Во-первых, активно инвестируют за рубеж все государства Персидского залива, в первую очередь Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты и Катар. Причина зарубежных инвестиций – большой приток нефтедолларов, который национальные экономики переварить просто не способны. Инвесторами выступают суверенные фонды, у которых есть инвестиционные холдинги, вкладывающие средства в различные активы по всему миру. Инвестиционные консультанты нанимаются лучшие в мире, поэтому и активы приобретаются первосортные. Например, Qatar Airways в свое время купил 25% акций International Airlines Group, в которую входят British Airways, Iberia и несколько авиа­компаний помельче. Другое известное приобретение катарцев – лондонский универмаг Harrods. Суверенный фонд Катара – Qatar Investment Authority – владеет акциями в британском Barclays и российском ВТБ. И не случайно бывший министр энергетики Катара в прошлом году стал председателем совета директоров «Роснефти». 

Во-вторых, инвестиционная политика монархий Персидского залива обычно направлена на крупные страны (США, Россия) или региональные рынки (Европа, Африка, Юго-Восточная Азия). В нашем случае Катар инвестирует в Казахстан в рамках региональной инвестиционной политики. Если мы заглянем в новостную ленту Power International Holding, то увидим фотографии не только президента Казахстана, но и президента Узбекистана. Узбекский МИД в конце прошлого года сообщал, что планируется даже открытие офиса холдинга в Ташкенте. Именно региональный подход к инвестиционному сотрудничеству подтолкнул Саудовскую Аравию к организации летом прошлого года саммита «Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) – Центральная Азия».

В-третьих, в комментариях к достигнутым договоренностям говорится об инвестиционной привлекательности, о взаимном интересе и больших возможностях. К этому необходимо добавить то, без чего все эти возможности остались бы незамеченными и невостребованными, – институциональную основу двустороннего сотрудничества. Вскоре после первого визита эмира Катара в Казахстан в 1999 году начала работу двусторонняя межправительственная комиссия высокого уровня. Был создан деловой совет, проводились инвестиционные форумы, а в ходе недавнего визита Касым-Жомарта Токаева в Катар прошло первое заседание Казахстанско-катарской торгово-промышленной палаты. Была сформирована договорно-правовая база, включающая соглашение о поощрении и взаимной защите инвестиций. Здесь, конечно, большую работу проделали наши дипломаты, к ведомству которых сегодня относится и привлечение инвестиций.

На сегодняшний день самый крупный проект, реализованный Катаром в Казахстане, – это мечеть Абу Насра аль-Фараби (прежде Нур-Астана). Она была построена турками на катарские деньги. Но это не инвестиция, а подарок.

Прямые иностранные инвестиции обычно означают приобретение пакета акций, достаточно большого, чтобы определять политику компании. В нашем случае это покупка катарским инвестиционным банком Lesha Bank 100% акций нашего банка Bereke, а холдингом Power International Holding у «Казахтелекома» – компании Mobile Telecom-Service LLP, которой принадлежат Tele2 и Altel.

Другой вариант прямых иностранных инвестиций – это создание совместных предприятий. Видимо, по такой схеме будет реализовано сотрудничество катарского холдинга с QazaqGas по строительству двух газоперерабатывающих заводов, компрессорной станции и газопровода. 

Будут проекты и с участием трех сторон. Турецкая компания Tiryaki Agro и катарская Hassad Food собираются вместе выйти на наш рынок для организации глубокой переработки зерна.

У них уже есть опыт успешного сотрудничества на канадском рынке, у нас их партнером будет холдинг «Байтерек». 

Будем надеяться, все проекты успешно завершатся. Тем не менее у них есть горький привкус. Во-первых, приходится признать, что у арабских монархий Залива единая инвестиционная стратегия есть, а у нас, стран Центральной Азии, ее нет. 

Во-вторых, цель катарских инвесторов – получение максимальной прибыли, а также обеспечение продовольственной безопасности. Создание новых рабочих мест, развитие инфраструктуры и процветание местного сообщества в их планы не входят. 

В-третьих, катарские инвестиции могут служить своего рода лакмусовой бумажкой для определения привлекательности различных секторов нашей экономики. Они направляются именно туда, куда шли ПИИ и в прежние времена, – в телекоммуникации, банковский сектор, нефтегазовую отрасль и продовольствие. Кстати, сам Катар, по ряду показателей занимающий первые места в мире, в рейтинге экономической сложности занимает 70-е место из 131 (Казахстан на 77-м месте). Катарский экспорт на 87% состоит из СПГ, нефти и нефтепродуктов.

Все это означает, что деньги в бюджет мы получим (и потратим), а вот структура нашей экономики не изменится. И никто, кроме нас самих, ее не изменит.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции