Придавленные индикаторами

В недавнем споре премьер-­министра Алихана Смаилова и зампреда Нацбанка Берика Шолпанкулова о том, благодаря каким факторам в Казахстане в последние восемь месяцев замедляется инфляция, есть две составляющие.

Первая, и явная, – экономическая. Вторая, плохо различимая на первый взгляд, но при этом куда более важная, – политическая.

С первой разобраться проще всего. Рано или поздно с высокой степенью достоверности экономисты взвесят все без исключения факторы, влиявшие на динамику казахстанских потребительских цен в 2021–2023 годах. Но уже сейчас очевидно, что набор мер, которые использовало правительство по влиянию, несоразмерен тому импульсу фискальной политики, который экономике правительство же и сообщило. Одной рукой кабмин пытался затормозить рост цен, регулируя их доступными механизмами, другой – повышая госрасходы – раскручивал маховик инфляции.

Так же уверенно можно сказать и о том, что влияние ставки НБ РК на инфляцию не самый мощный фактор ее роста в 2021-м и уж точно не решающий фактор ее снижения в 2023-м. Однако эта часть проблемы – сухая, математическая, а потому менее интересная.

Поэтому обратимся к политической составляющей. Обмен мнениями премьера и зампреда Нацбанка только со стороны выглядел как экспертный диалог. На самом деле это диалог двух подчиненных одного руководителя, который поставил перед ними общую задачу. Поэтому теперь, рапортуя об успехе, каждый из подчиненных хочет быть его отцом и ревниво воспринимает попытку другого обесценить свой вклад.

В марте президент Касым-­Жомарт Токаев распорядился до конца года снизить темпы инфляции вдвое. На апрельском расширенном заседании правительства глава государства напомнил: «Задача контроля инфляции – первоочередная для Национального банка и правительства. Ожидаю слаженной и профессиональной работы».

Груз этого поручения давит на чиновников. Правительство несколько лет подряд утверждает комплекс антиинфляционных мер, на заседаниях премьер контролирует его исполнение: Минторговли рапортует об «оборотных схемах», акиматы отчитываются о закупках стабфондов. Под чутким руководством и не­усыпным вниманием премьера инфляцию теснят со всех сторон вербальными интервенциями и так называемыми рекомендованными ценами. Словом, идет напряженная работа бюрократического механизма.

И вдруг представитель Нацио­нального банка во всеуслышание заявляет, что инфляция замедляется на фоне высокой базы прошлого года. И не говорит ни слова о вкладе правительства!

Конечно, НБ РК отмечает вклад правительства в динамику цен. Но как! «Дальнейшее замедление инфляции сдерживается устойчивым внутренним спросом, во многом обусловленным фискальным стимулированием и высокими инфляционными ожиданиями населения», – следует из заявления председателя НБ РК Тимура Сулейменова, сделанного в день принятия последнего решения о базовой ставке – 6 октября.

И ладно, если бы позиция ЦБ транслировалась на узкую, экспертную аудиторию. Но ее слышит и глава государства, которому решать, эффективен премьер на своем месте или пришло время искать ему замену. Тут уж, конечно, председатель правительства не имеет права промолчать.

Однако оставим историю с инфляцией в стороне и посмотрим на ситуацию шире. Госорганы часто приписывают себе достижения, к которым объективно не могут иметь отношения. «Курсив» не раз фиксировал эту проблему в своих материалах.

Минсельхоз как о результате своей работы отчитывается о росте выпуска в аграрном секторе, который в действительности в значительной степени зависит от погодных условий. Естественно, что в неурожайные годы МСХ не ставит себе в вину сокращение выпуска, а ссылается на объективные внешние факторы.

Минздрав указывает в числе позитивных результатов своей работы увеличение средней продолжительности жизни, хотя исследования на материале самых разных стран доказывают, что решающее влияние на продолжительность жизни оказывают общая экономическая обстановка и динамика уровня жизни. Кроме того, за базовый период министерство выбрало год пандемии коронавируса, когда показатель ожидаемо снизился и от которого при прочих равных условиях должен был гарантированно вырасти, возвращаясь к допандемийной траектории.

Почему чиновники ставят себе в заслугу индикаторы, на которые не влияют? Ответ прост: потому что им эти индикаторы вменяют сверху. В стратегиях, нацпроектах, отраслевых программах развития и планах содержится масса показателей, на которые государственные органы при всем желании повлиять не в состоянии. На уровне планирования нарушается элементарное правило менеджмента: нельзя ставить задачи, под решение которых у исполнителя не предусмот­рено инструментов.

Что является причиной распространенности такой практики среди казахстанских чиновников: инерция старого Казахстана, огромный ментальный разрыв между разработчиками госпрог­рамм и их исполнителями или распространенность эффекта Даннинга-Крюгера в высших эшелонах власти – это тема отдельного разговора, в котором тоже есть о чем поспорить.