Смогут ли Россия и Казахстан пережить необходимые Саудовской Аравии цены на нефть?

Сила Саудовской Аравии заключается не в огромных запасах нефти, а в способности выдерживать любые ценовые колебания, а также замещать других производителей при возникновении необходимости. Запасы нефти и резервные мощности королевства являются государственной тайной. Их оценки колеблются от 260 млрд баррелей до 716 млрд баррелей при общей мощности, включая резервную, в 12,5 млн баррелей в сутки. Впрочем, цифра может оказаться и выше, если учесть проекты вроде месторождения Khurais, которые были доведены до стадии готовности в последние годы.

Вместе со своими ближайшими союзниками ОАЭ и Кувейтом саудиты способны оказывать значительное влияние на весь мировой рынок, поигрывая плечом изменения своих поставок в размере 4-5 млн баррелей в сутки. Этот объём сравним с мощностями таких входящих в ОПЕК стран, как Ирак, Ливия, Иран и Венесуэла. Иными словами, выпадение с мирового рынка данных поставщиков не становится неразрешимой проблемой. При этом себестоимость добычи в этих странах является одной из самых низких в мире, что позволяет им без чрезмерных потерь бороться за долю сбыта в условиях низких цен.

Сейчас российская нефтяная индустрия обладает сразу несколькими узкими местами, которые не позволяют конкурировать с саудитами на равных. Во-первых, это себестоимость. Если на Аравийском полуострове затраты на один баррель добытой нефти составляют $10-15, то в России этот показатель вдвое, а то и втрое выше. Связано это с особенностями географического расположения месторождений, а также со сложностями доставки сырья до потребителей. В Саудовской Аравии поставки ведутся морскими танкерами, что позволяет оперативно удовлетворять потребности почти по всему миру. Российские компании до портов доставляют нефть по протяжённым трубопроводам. К тому же до строительства ВСТО восточное направление покрывалось лишь железнодорожными перевозками, которые, априори, дороже трубопроводных, или танкерных.

Тем не менее, даже строительство нефтепроводов на Востоке не снимает вопрос дальнейшего развития инфраструктуры. В частности, дефицит мощностей ожидается на направлениях транзитных поставок из Казахстана и Центральной Азии, как, например, нефтепроводе КТК. При развитии добычи на арктических шельфах также потребуется связать регион с континентальной трубопроводной системой, а то и запланировать трансроссийский нефтепровод, чтобы иметь возможность перенаправлять потоки нефти с различных рынков в обоих направлениях.

Следующим моментом, который отличает Саудовскую Аравию от России, является наличие у арабов глубоководных портов, которые позволяют загружать танкеры классов VLCC и ULCC дедвейтом больше 300 тыс тонн. В России почти отсутствует опыт работы с такими огромными судами, да и погрузку их можно осуществить лишь на Тихом Океане или, в перспективе, в Северном Ледовитом. Тем не менее, наличие подобной инфраструктуры в будущем позволит осуществлять поставки в любую точку мира по запросу потребителей.

Подобное направление развития приводит к другому логическому выводу — о необходимости строительства крупных стратегических хранилищ в узловых точках поставок. Иными словами, нефть должна быть доступна в требуемых объёмах по запросу потребителей. Поставщики из Персидского залива часто используют в качестве хранилищ танкеры типов VLCC и ULCC, которые могут направиться по любому маршруту при поступлении запроса.

И, наконец, стремление к управлению рынком нефти не ограничивается лишь техническими возможностями. Вполне понятно желание работать по долгосрочным твёрдым контрактам, но, как правило, они имеют весьма опосредованное влияние на глобальное ценообразование. При этом российские компании упорно пытаются реализовать все имеющиеся объёмы через небиржевые поставки. При этом цена, которая столь часто мелькает в заголовках новостных лент, формируется на живых торгах. Способность увеличивать, или сокращать предложение на этом рынке оказывает как психологическое, так и фундаментальное влияние на стоимость биржевого барреля. Соответственно, если речь идёт о поставках российской нефти, то стоит прислушаться к многочисленным выводам экспертов о необходимости формирования индикативного поставочного контракта на основе российского сорта. Пусть он даже будет торговаться не на Московской, а на Токийской, или Шанхайской бирже, но он будет иметь прямую связь с реальным предложением "чёрного золота". Тогда у нефтяников России появится возможность участвовать в непосредственном формировании цены на свою продукцию.

Рынок нефти постоянно меняется и лишь от совместных действий российских компаний зависит то, какое место страна будет занимать на нем в будущем. Вероятно, на ближайшую перспективу производители будут вынуждены приспособиться к ценам в диапазоне $70-100, так что нет никакой необходимости в напряженных и затратных инвестиционных программах на ближайшие годы. В течение 5-7 лет глобальный рынок вновь войдёт в фазу нарастания дефицита в связи с исчерпанием сланцевых запасов в США и тогда российские месторождения Арктики, Баженовской свиты, Восточной Сибири станут одним из последних нефтяных резервов человечества. Даже по очень скромным оценкам эти запасы составляют от четверти до трети мировых. К этому моменту российская нефтянка может и должна превратиться в регулятора и гаранта мирового энергетического рынка.